– Значит, снова с места сниматься не придется, – облегченно вздохнув, кивнул Желан. – Ты отдыхай, Дарёнушка, и ничего не бойся.
Князь, выйдя от кузнеца, стремительно пошел к своему терему. Луговицкие князья ругались со стражей, требуя пустить их в дочери, дружинники же упрямо заявляли что князь такого приказа не давал и никого в острог не пропускали.
– На два слова, князь, – бросил Лей, проходя мимо. Луговицкий князь поспешил следом за хозяином. Он уж не знал что сделать. С одной стороны то что дочь его утворила в голове не укладывалось и наказать ее было надо. Но с другой стороны дочка ведь, как молча позволить утопить ее, будто кутенка.
– Лей, – начал луговицкий правитель. – Вели к родне той девушки послать, пусть скажут какой откуп хотят, я заплачу.
– Родня Дарёны смерти дочери твоей хочет. Такой же, как та для нее уготовила.
– Лей, – князь прикусил губу. – Но ты же понимаешь, что…
– Не понимаю, – перебил его Лей. – Я дочь твою еще даже невестой не назвал, а она уже людей моих убивать взялась. Ее счастье что сама Дарёна смерти ей не желает. Какой откуп за жизнь своей дочери дашь, князь?
Луговицкий князь судорожно выдохнул, слава богам, непутевую дочку спасти удастся.
– Приданное, что за нее давать собирался, – тихо ответил он. – Устроит тебя такая цена?
– Вполне, – кивнул князь Лей. – Поторопи людей с откупом, а как привезут, чтобы ноги дочери твоей на моей земле не было. Никогда.
Луговицкий князь молча кивнул и пошел распоряжения отдавать. Люди его обернулись быстро, уже к вечеру третьего дня приехала груженая телега с приданым княжны. И той же ночью уехала семья князя Луговицкого, дочь свою непутевую увозя и благодаря богов что удалось живыми уехать.
Через неделю князь Лей приехал в лесок где Медведичи жили. За ним ехали две тяжело груженые телеги.
– Дома хозяева? – крикнул он, спешиваясь у ворот.
Во двор выглянула Дарёна, из соседнего дома, чуть позже Малинка, ей уж тяжело было быстро бегать.
– Здрав будь, князь, – из кузницы вышли Стан с Желаном.
– Открывай ворота, откуп я за Дарёну привез, – приказал Лей.
– Какой откуп? – переглянулись братья. – Мы ж откупа не просили.
– Вы нет, – согласился князь. – Открывай давай, – строже велел он.
Желан удивленно пожал плечами, но ворота открыл и телеги въехали во двор.
– Что это? – спросил Стан.
– Я за Дарёну откуп назначил, – пояснил князь. – Вернее не за нее, а за княжну луговицкую, но все равно это все Дарёне принадлежит.
Кузнецы снова переглянулись.
Малинка уточкой спустилась с крыльца и подошла к мужу, Дарёна же испуганно топталась у дверей, не решаясь подойти.
– Иди сюда, Дарёна, – позвал князь. – Не бойся.
Девушка подошла.
– Это приданное луговицкой княжны, – пояснил князь Лей. – Ты хотела жизнь ей оставить. Это мудрое решение было, но все же откупа за покушение на тебя я не взять не мог. Теперь это твое приданое.
– Не надо мне ничего было, – прошептала Дарёна.
– Значит продай или выкини, если хочешь, – пожал плечами Лей. – Но для начала все же посмотри, – посоветовал он. – Там в одном из сундуков помимо украшений и тряпок деньги, – тихо сказал он Стану и кивнул своим людям, чтобы уходили.
– Посмотрим? – робко спросила Малинка, когда княжеские люди скрылись из виду. – Хоть одним глазком? – она умоляюще посмотрела на мужа, а потом на Дарёну.
– Что скажешь, Дарёнушка? – спросил Стан.
– А почему ты меня спрашиваешь? – девушка смутилась.
– Твое же это добро, – улыбнулся Стан. – Смотрим?
Дарёна кивнула, ей и самой любопытно было. Стан с Желанном сняли с телеги первый сундук. Там оказались ткани. Да какие? Никто из Медведичей в жизни таких не видел тонкие, невесомые, шелковые. А цвета у тех тканей такие были, радуга с солнцем позавидовать могли. Во втором сундуке были простыни и полотенца. Простые и расшитые, но такие нежные и тонкие, что Дарёна с Малинкой дивились, какая мастерица такое чудо сотворить могла? В третьем сундуке были меха и теплая одежда, в следующем обувь всевозможная.
– Примерь, – потребовала Малинка, доставая из сундука невероятно красивые сапожки, они вышивкой были украшены и бусинами.
– Не мое ведь, – слабо запротестовала Дарёна.
– Твое, – уверенно заявила женщина. – Примеряй.
Обувь Дарёне маловата оказалась, одежка тоже тесна была, но девушка этому даже обрадовалась, хоть и не видела она никогда одежи краше, все одно носить бы не смогла.
Пока смотрели да примеряли приехали Ярко с Добром, и Егор с Трегором. Приехали и в один голос заявили что нечего Дарёне смущаться, ее это добро.
– А там еще что? – спросил Ярко, стаскивая сундук со второй телеги. В этом сундуке оказались украшения. Да какие. Не каждая княжна такими похвастаться могла. Были там и налобные обручи и бусы, и серьги, и пояса, и пряжки. С камнями самоцветными, золотые и серебряные, витые и литые, аж глаза разбегались от красоты такой.
– Прикинь на себя, – Ярко надел на голову Дарёны обруч с янтарем посередке. – Куда до тебя княжне той, – улыбнувшись, заявил он. – Ты в сотни раз краше.
Дарёна засмущалась, обруч сняла, но обратно в сундук не положила. Он красивый такой был, его не то что носить, в руках держать приятно было. И если вещи, девушка твердо была уверена, носить она бы не стала, то украшения отдавать было ужасно жаль.
– Ничего себе, – присвистнул Егор, который с братом следующий сундук снимал. Сундучок небольшой был, но очень тяжелый. Там россыпью лежали золотые монеты.
– Неплохое приданое у луговицкой княжны было, – хмыкнул Егор. – Дарёна, тебя теперь за простого мужика грех отдавать.
– Даже за тебя? – насмешливо спросил Ярко.
– Даже за меня, – кивнул Егор. – Да тут денег столько, тебе на всю оставшуюся жизнь хватит, еще и останется.
– Убрать бы, – посоветовал Трегор. – И никому не говорить про богатство это. Много на свете людей которые и за меньшее убить могут.
– Точно, – поддержал колдуна Добр. – Прибери Стан и пусть никто кроме нас о том что тут было не узнает.
– Мы могила, – поспешил заявить Егор.
– Мы тоже, – поддержал приятеля Ярко. – Дарёна, а ты чего не радуешься?
– Не знаю, – честно призналась девушка. – Странно это как-то. Не мое ведь это.
– Твое, – возразила Малинка. – Ты княжну не казнить попросила, а это плата за то что покушалась она на жизнь твою.
– На что мне столько? – пожала плечами Дарёна. – Ой, я про суп забыла, – охнула она и бросилась в дом.
– Суп, – тоже побледнела Малинка и засеменила к своему крыльцу.
– Одежку и обувку поменять можно, – сказал Добр с улыбкой глядя на убегающую невестку. – Тут все дорогое, еще не надеванное. Можно сменять или продать, а Дарёне взамен по размеру купить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
