— Да, вот какое дело. Я прошу вас не рассказывать на публике наши приключения в Конде. Желательно также умолчать пока о том, что произошло с нашей школой, и о том, что наш второй отряд пропал в сельве. Договорились?
— Наоборот, надо всем рассказать, какой ты герой! — воскликнула Селена.
— Кому надо знать — те знают, — отрезал Олмир. — Я был бы героем, если б не позвал на помощь Эса Мерлина.
К его удивлению, аргумент был воспринят. Кивнув в знак согласия, Селена заговорила о великолепии дворца. Юлианна в ответ утверждала, что здание — это ничто, главное то, как в нем проходит светская жизнь. Слушая их болтовню, Олмир, проникшись ролью радушного хозяина, сказал:
— Сегодня у нас торжественный обед в честь нашего прибытия. А завтра — небольшой праздник. Танцы, фейерверк и все такое прочее. Я приглашаю вас.
— Я согласна! — выкрикнула Юлианна. — Ты будешь танцевать со мной первый танец?
Селена помрачнела.
— Ты же знаешь, что я не танцую, — сказал Олмир.
— Кто же будет открывать бал?
— Я подберу вам прекрасных партнеров, — пришла на помощь Анна Михайловна, незаметно для девочек подмигнув Олмиру. — Несмотря на роспуск Пажеского корпуса, Мифополь не оскудел на ангелоподобных молодых кавалеров.
— Ой, Олмир, а почему твой отец распустил Пажеский корпус? — спросила Юлианна. — Мне кажется, это недальновидное решение. Как же так: королевский двор — и без пажей?
— Наверное, он боролся за сокращение управленческого аппарата и немного перегнул палку. Возможно, я исправлю его ошибку.
— Обязательно исправь! — воскликнула Юлианна и принялась расспрашивать Анну Михайловну, каким танцем завтра откроется бал.
Улучив удобный момент, Олмир, сославшись на неотложные дела, поднялся из-за стола и прошел в кабинет. Не в тот, в котором он провел утро, а в парадный, больше похожий на спортивную арену, чем на комнату для сидячей работы.
Его ждал Леон, вручивший ворох документов. На трех страницах — характеристика Главного врача: где когда родился, как и где учился, семейное положение, планы на будущее и просто мечты, увлечения, слабости, а также свершенные в прошлом неэтичные поступки. Это называлось непонятным словом «объективка». Остальные бумаги назывались «рекомендациями»: по ведению разговора, по ответам на возможные вопросы и прочее.
— Главврач уже в приемной, — сказал Леон. — Вы можете вызвать его, как ознакомитесь с этими документами.
— О ребятах ничего не известно? — спросил Олмир.
— Пока ничего нового. Ищем. Граф Кокроша, пользуясь врученной Вами властью, поднял на ноги всю разведку.
— Зовите врача.
— Но Вы же еще не…
— Зовите!
Когда Главный врач Ремиты, представляющий всю медицинскую общественность планеты, он же королевский министр здравоохранения, он же член Коронного Совета, вошел, Олмир выскочил из-за своего необъятного стола и встретил его почти посредине кабинета, поздоровался за руку и подвел к креслу. Это получилось случайно, от избытка сил. Однако подумав, Олмир пришел к выводу, что подобный порядок встречи посетителей имеет положительные стороны, и решил поступать так же впредь.
— Я надеюсь, что вы останетесь сторонником Дома Медведя, — начал он разговор «рекомендованной» фразой.
— Это зависит в первую очередь от того, какую политику вы намерены проводить, — степенно ответил Главврач. Он представлял собой самостоятельную и достаточно влиятельную силу и привык, что все с ним считаются. — Вы продумали свою политическую программу?
— Ну, «программа» — это чересчур обязывающе, — ответил Олмир. — Пока я могу только рассказать, что не устраивает меня в сегодняшней жизни. Но я не знаю, как добиться желаемого, и рассчитываю на вашу помощь.
— Я с большим вниманием выслушаю ваши задумки.
— Главное мое желание в том, чтобы не допустить того, чтобы Ремита оказалась выброшенной на обочину развития человечества. Для этого в первую очередь нужно обеспечить резкое повышение продолжительности жизни населения. В необходимых количествах закупать ривский ренень или заложить плантации для его выращивания. Это первое. Второе — обеспечить лечение всех пожилых жителей в санаториях Феи. Третье — снизить количество травм и смертельных случаев на спортивных соревнованиях и дуэлях, поднять медицинское обслуживание на такой уровень, при котором исключаются все возможности случайной гибели людей. Вы разделяете мои взгляды?
Олмир кривил душой: он только что прочитал, что его собеседник всегда и везде говорил то же самое.
— Да, полностью. Я думаю, что мы станем союзниками…
Под конец разговора Олмир попросил Главврача разрешить Эсу Мерлину поработать в общепланетной информационной сети здравоохранения для «проведения расследования одного случая гибели людей». Естественно, он получил безоговорочное согласие и тут же позвонил капитану.
— Я немедленно приступлю к исполнению вашей просьбы, — заверил Эс Мерлин.
Олмир, начиная понимать скрытый смысл витиеватых политических фраз, поправил его:
— Моя просьба будет заключаться не в этом. Мне не надо просить вас расследовать случаи насильственной гибели людей. Ваш долг сделать это. Поэтому моя просьба будет заключаться в том, чтобы вы сохранили результаты своей работы в тайне от нашей общественности.
— Ладно, — буркнул Эс Мерлин с досадой.
Это был последний самостоятельный разговор Олмира до нескончаемого, наверное, хоровода торжественных мероприятий. Началось все с подготовки к обеду. Потом был обед в зале, площадью больше, чем рядовой стадион. На следующий день с самого утра — встречи с придворными. Потом принятие присяги. Потом праздничные торжества. Большой бал. Фейерверк. Маскарад…
Время от времени Олмир интересовался, удалось ли найти кого-нибудь из ребят. «Нет, — отвечали ему, — но мы ищем, задействовали все возможности».
За Селеной прилетел отец, граф Адольф Бюлов, Предводитель Дворянского собрания. Человек, перед моральным авторитетом которого склонялось все дворянство. Он был в ссоре с Олмиром Обаятельным и не захотел встречаться с его сыном. Вслед за Селеной улетела к себе Юлианна.
Никогда раньше Олмир не был так одинок. Селена, то ли почувствовав его переживания, то ли просто решив поделиться с ним впечатлениями от встречи с отцом и родным домом, позвонила ему на следующий день. Они долго говорили обо всем понемножку, и только сигнал о новом срочном вызове заставил Олмира прервать разговор. С ним связался Эс Мерлин.
— Я определил, чьи люди погибли на подлете к вашей школе, — сказал капитан. — Их посылал герцог Луонский. Я мог бы рассказать детали, но, думаю, они для тебя неинтересны.
— Спасибо большое, — вырвалась у Олмира «неправильная», несовместимая с герцогским достоинством фраза. — Больше ничего вы не узнали?
— Больше ничего, — сказал Эс Мерлин, отключаясь.
От нахлынувших мыслей у Олмира раскалывалась голова. Итак, главный враг его Дома герцог Луонский, оказывается, не захватывал в заложники Варвару, Юру и миссис Макгорн. Его постигла неудача — он опоздал. А там дерзкий побег прямо из-под носа его самого важного пленника, затем ультиматум Эса Мерлина… Есть от чего на стенку лезть от злости.
А если не Луонский, то кто совершил набег на школу? Кто направил целый отряд литов, снабженных запрещенным оружием? Шойский? Но уж больно нарочито все литы подлетали с той стороны, где расположены его земли. Цезийский? Он и лазутчиков направил…
Селенка как-то странно обмолвилась насчет дворца. Будто бы ее отец проговорился, что Луонский выторговал королевский дворец у Кунтуэского. Как так? Дворец Дома Медведя — и вдруг кто-то чужой отдает его другому. Что-то здесь не так… Кунтуэский вроде бы союзник…
Олмир связался с Кокрошей и рассказал о странной оговорке графа Бюлова и о том, что Луонский не замешан в уничтожении школы. Действовал кто-то другой. Кто? Наставник тоже схватился за голову.
— Соглашаясь возглавить твою разведку, — сказал он, — я не ожидал, что мне придется разгребать поистине авгиевы конюшни. Чья-то «умная» голова в качестве главного критерия эффективности работы тайных агентов решила считать количество их донесений в Центр. А те, вынужденные принимать навязываемые сверху правила игры, стали слать сюда всякую дребедень — вплоть до прогнозов погоды. В результате здесь скопилось огромное количество бумаг, не имеющих абсолютно никакой практической значимости. Я со своими новыми помощниками утонул в их изобилии. Архив донесений по Кунтуэскому герцогству мы еще не разбирали. Я немедленно примусь за него. Болото без черта не бывает.
