дела и поэтому он поручил связаться со мной третьему лицу.
Уже в районе Брыкина Бора полностью стемнело, пришлось сбросить скорость, дорога оставляла желать лучшего. Маме я соврал, что поеду к деду по срочным делам, чтобы зря не волновалась. Ашот и Ваня были в курсе ситуации, еле отбился от них, пообещав вызвать их по рации в случае серьезной проблемы.
— За нами машина!
Слова Дениса заставили насторожиться. Внезапный ночной вызов, теперь машина сзади. Что-то слишком много странных моментов, вряд ли простое совпадение. Впереди была развилка — левая дорога уходила в сторону Оки через заброшенный поселок Одоевские горы, нам же надо было брать вправо на Макеево.
— Включи левый поворотник, сбрось скорость, доедь до самой развилки и, не выключая поворотник, поверни на Макеево.
Я перелез назад и снарядил пулемет, пристроив ствол на подголовник второго ряда сидений. Автомобиль за нами включил левый поворот, и если повернет направо -открою огонь без промедления. Жаль заднее стекло Ниссана, но жизнь, как говорится, куда дороже. Стрелять не пришлось, авто проследовало налево, я даже видел свет фар, уходящий дальше по дороге.
— Отбой. — выдохнул, возвращаясь на переднее сиденье.
— Так и паранойя может развиться. — согласился Денис с моими словами, что нервишки ни к черту. До самого города ехали практически молча. Лишь пару раз Денис уточнял направление движения.
У блокпоста было оживление — вспыхнул прожектор, ослепивший нас своим мощным лучом. Машину узнали, поэтому свет отвели в сторону. Так многолюдно здесь не было — порядка двадцати солдат в бронежилетах, второй БТР, грозно ощетинившийся пулеметом. Значит, Сердюков вернулся с обвешанными боевыми машинами, хотя «Тигров» я не заметил. Оставив пулемет в машине, накинув на него плед, вышли с автоматами на плечах. Народ нервный, если держать оружие в руках, могут и отреагировать.
— Олег, это я вызывал по рации. — лейтенант тоже был в полной экипировке. — У нас ЧП, Юрий Владимирович вернулся после обеда, все привез — и тут покушение.
— Он жив? — перебил я рассказчика, холодея при мысли, что утрата полковника ставит крест на всем городе. Лейтенант явно не годился для серьезных задач — солдаты бестолково сновали по территории поста, даже не оцепив периметр и не выставив охранение.
— Ранен, но состояние тяжелое. Его сейчас оперируют, но сам понимаешь, что условия не те, врачи не дают гарантий. Мы собираемся напасть на Шершневскую бригаду и отомстить, потому и вызвал.
— Артем, стоп! Какое нападение ночью? Без разведки, да еще по горячим следам? И почему ты решил, что это его рук дело? — мы автоматически перешли на «ты».
— Так убийцу поймали, он сознался, что подослан Шершневым, — лейтенант посмотрел на меня, как на идиота, — хотя и без его признаний ясно, чьих рук это дело.
— Артем, тут что-то не так. — остановил прыткого лейтенанта, удерживая за рукав. — Удели мне пару минут, расскажи, как все было.
— Он ждал полковника с самого утра, говорил, что есть очень важная информация. — начал рассказывать лейтенант, попутно покрикивая на солдат и давая бессмысленные указания. Как только полковник вернулся, Юрий Владимирович попросил привести его, а он, тварь такая, выстрелил два раза, и обе пули попали в грудь.
— Вы не обыскали человека и подпустили его на минимальную дистанцию?
— Обыскали, но у него оказался ПСМ. — лейтенант выудил плоский небольшой пистолетик из кармана. — Когда машины показались на улице, он попросился в туалет. Там и вытащил оружие из трусов, ведь пах ему никто не проверял. — оправдывался собеседник.
— И что было дальше? Он выстрелил без слов?
— Выстрелил дважды и сам бросил пистолет, поднимая руки, успел только сказать: «Привет от Шершнева». И потом не отпирался — рассказал, что пистолет ему дал лично Шершнев и отправил с заданием убить Юрия Владимировича. Ты с нами, или Юрий Владимирович ошибся в тебе? — в голосе лейтенанта прозвучали нехорошие нотки. Так говорят, когда из категории друзей тебя готовятся перевести в категорию недругов. Но что-то меня напрягало в этой истории — все слишком очевидно, словно нас пытались усиленно направить на путь мщения. Человек приходит и стреляет, понимая, что это билет в один конец. Сразу сдается, не отпирается, во всем признается и сдает заказчика. Даже привет от него передает.
— Артем, есть минутка? Это важно. — удержал лейтенанта, готового уже выезжать в сторону Старой Рязани.
— Это ловушка, Шершнев все рассчитал, он просчитал твою реакцию и специально устроил именно таким образом покушение, чтобы мы ринулись мстить. Мы нападем, но боюсь, что уже на подступах будет и засада, и еще сюрпризы. Кроме того, нападая ночью, а они ожидают этого нападения, мы лишаемся своего преимущества — видимости. Они на своей территории, у них наверняка устроены долговременные огневые точки.
— У нас БТРы, два «Тигра». — возразил лейтенант, но по его лицу было видно, что мои слова нашли понимание.
— Шершнев начальником полиции был? Они забрали оружие? По штату им положено пара гранатометов, — продолжал я гнуть свою линию, — подпустят они нас без огня и шандарахнут гранатометом. А потом откроют перекрестный огонь — горящие «Тигры» и БТР дадут прекрасное освещение. Ты не за себя думай, Артем, пока полковник не поправится, на твоей совести судьбы целого города.
— И мы спустим с рук это покушение? — лейтенант скрипнул зубами. — Логика есть, Олег, в твоих словах, но вот здесь живое сердце! — он приложил руку к груди.
— Чтобы оно и дальше оставалось живым, думать надо головой, не эмоциями. Месть — это блюдо, которое подают холодным. Если не сочтешь, что лезу в твои дела — я бы усилил сегодня охранение перед мостом через Оку, да и другие тоже.
— Зачем?
Мне захотелось закатить ему оплеуху, он с горя совсем умом тронулся?
— Потому что не исключено, что не дождавшись нашей атаки, Шершнев решит, будто часть солдат дезертировала после убийства Сердюкова. И, возможно, захочет по горячим следам ворваться в город, пока все заняты горем и
