– Но ты по-прежнему хочешь экспериментировать с ним? – Я кивнул на Трея.
След улыбки тотчас улетучился.
– Да. Я должна – после того, как вчера увидела Кита… Может, я поторопилась и мне следовало подождать, пока я достану их чернила. Но когда я вспоминаю Кита… Мне необходимо придумать что-нибудь немедленно, Адриан. Я не позволю им превращать людей в зомби! Я уже некоторое время гипотетически говорила, что надо скопировать эту штуку, и мне не терпелось дождаться Маркуса или идеальной процедуры. Теперь мы приблизились к цели на шаг. К тому моменту, как я добуду чернила алхимиков, Трей будет готов, и как только мы подтвердим, что состав работает, Маркус его распространит.
Мне отчаянно хотелось заключить ее лицо в свои ладони. Сидни предлагала весьма неплохой план. Было бы лучше, если бы Маркус смог сделать татуировку одному из своих последователей, поверх принуждающей лилии алхимиков, и проверить, действительно ли чернила Сидни действуют так же, как и его индиговые? Вот что было идеальным! Но Сидни всегда стремилась к идеалу. Она очень добросовестна. Она не из тех, кто делает что-то с бухты-барахты или довольствуется вторым сортом. Но сейчас она спешила. Она допустила изменение оптимального хода эксперимента ради скорости. Так мог бы поступить кто-нибудь еще. Я, например. Но то, что Сидни осмелилась на такое, свидетельствовало о многом. Она подчинилась эмоциям и порыву – совершенно нехарактерно для нее. Сидни боялась.
И что же она увидела в Ките?
– Набил бы Вольфе татуировку и тебе, – проворчал я. – Раз уж ты беспокоишься. Просто на всякий случай… Что, если Инес ошибается насчет воздействия магии на твою персону?
На лице Сидни появилось страдальческое выражение.
– Я думала об этом, можешь не сомневаться. Но Зоя всегда рядом. Кожа краснеет. Через несколько дней раздражение, конечно, исчезнет, но как мне прятать татуировку, если мы живем в одной комнате? Придется положиться на удачу и потерпеть.
– Ты собираешься рассказать Маркусу об опыте?
– Если он вообще позвонит, – ответила Сидни. – Он, наверное напился и проводит время в баре.
– Давай сами свяжемся с Маркусом, – предложил я.
– Адриан! – Голос ее был строгим. – Нам нельзя.
– Почему? – возмутился я. – Я уже долго не пользовался духом. На самом деле… с той самой ночи. Немного поработать ради общего блага? Да не вопрос. – Я говорил без размышлений, в основном из-за глубинного стремления помочь Сидни. Меня слишком поздно озарило, что я не смогу этого сделать, из-за таблеток.
– Ты подвергнешь себя опасности, – заупрямилась Сидни. Но я видел, что она колеблется. В принципе ей хотелось пообщаться с Маркусом, но она не хотела, чтобы я рисковал.
– Но мы собираемся защитить других! И поэтому надо поговорить с моим любимым мятежником. Это просто необходимо, Сидни! Прошу тебя. – Я должен был попытаться. Есть вероятность, что попытка закончится неудачей, но я не мог сидеть сложа руки.
Сидни дала мне лучший ответ из тех, и снова поразила меня.
– Давай обсудим это попозже.
При всех своих недостатках, Вольфе показал себя на удивление компетентным. Процесс нанесения татуировки тянулся, казалось, вечно, но он не продолбил Трею ни единой дырки в спине. Когда час спустя он закончил работу, кожа у Трея порозовела и была усеяна крохотными капельками крови. И Сидни, и Вольфе заверили нас, что здесь бояться нечего. Вольфе удовлетворенно кивнул и разрешил Трею присесть, чтобы его обмыли и перевязали.
– Я перекрыл весь рисунок, – произнес Вольфе. – Когда он обесцветится?
– Через некоторое время, – обтекаемо ответила Сидни. – Иногда требуется дополнительное введение, но я думаю, все будет хорошо. Спасибо вам. – Она говорила абсолютно беззаботно, и я почти поверил, что мы проводили косметическую процедуру, а не устанавливали защиту от магии, подчиняющей сознание.
– Жалко, что такою штуку не изобрели, когда я был помоложе, – задумчиво пробормотал Вольфе. – Знал бы я тогда то, что известно мне сейчас, я бы никогда не стал вытатуировывать имя Токллал у себя на ноге. Но черт, я был тогда мальчишкой и думал, что мы с Токллал вместе навеки.
– С кем с кем? – переспросил я.
– С Токллал. С ацтекской принцессой. Мы познакомились, когда я путешествовал по Мексике.
Трей подался вперед.
– Вы сказали – с ацтекской?
– Угу. Последней из своего рода. Ее семейство переживало трудные дни и торговало сувенирами, чтобы свести концы с концами. Я участвовал в нескольких смертельно опасных состязаниях, чтобы показать себя. И я завоевал право стать ее консортом, но через пару месяцев я потерял покой. Я не готов был осесть на одном месте. Я разбил ее сердце, когда ушел, но что я мог поделать? Я был молод, меня обуревала жажда странствий. Я любил свободу. Хотел парить, как птица.
– А птица не могла измениться, – согласился я. Сидни насмешливо взглянула на меня. – Вы до сих пор носите на себе ее имя?
– Нет. – Вольфе задрал штанину бермудов, обнажив волосатое бедро и слова «это клад», написанные потускневшими синими чернилами. – Я вернулся в штаты и нашел парня, который его переделал. Ну, как вам?
– Как благородно, – похвалила его Джеки. Я внимательно посмотрел на нее и принялся гадать, лжет ли она. Искушение обратиться к ауре усилилось. Джеки наблюдала, как Сидни помогает Трею приводить себя в порядок. – Вам что-нибудь нужно? Обоим? Надо признаться, я чувствую себя на редкость бесполезной.
– Вы предоставили нам свой дом, – сказала Сидни, отступив. Трей натянул рубашку. – Вы очень много сделали.
– Кстати, я буду искренне рада, если вы немного задержитесь.
Судя по тому, как приподнялась бровь Вольфе над повязкой, он полагал, что задержится здесь только один человек – он сам.
– Нам пора, – быстро произнес я. Так или иначе, но мы, теоретически, могли воспользоваться моментом и перекусить. И пусть Трей составит нам компанию. Я не против, если это даст мне еще несколько драгоценных мгновений побыть возле Сидни. Но звонок ее мобильника дал мне понять, чтобы я не надеялся. Сидни уставилась на экран и вздохнула.
– Четвертый звонок от Зои! Я их не слышала из-за машинки. – Она отложила телефон. – Теперь она мне устроит разнос, что я где-то шляюсь так поздно.
– Не иди домой! – вырвалось у меня. Трей как раз о чем-то спросил Вольфе, и я наклонился к уху Сидни. – Побег номер тридцать один: мы садимся в мою машину и гоним до тех пор, пока не оказываемся в безопасном убежище.
Любовь в ее глазах была прямо-таки физически ощутима, и я не сдержался – обнял ее.
– Нам придется часто останавливаться. Твоя машина вечно требует заправки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
