В любом случае говорили они не много. Даггер порой отпускал какие-то замечания, а Черный Костюм сосредоточенно жевал резинку и притворялся сфинксом.
Я проследовал за ними до стоянки. Подождал две минуты и поехал за "вольво".
Снова на шоссе номер 405. На север. Обратно в Лос-Анджелес.
На этот раз Даггер въехал на Уилшир с запада, направился к Брентвуду, и я решил, что он едет в свой лос-анджелесский офис, который вскоре станет штаб-квартирой его пресловутой консалтинговой фирмы.
И вновь он обманул мои ожидания, проехав мимо черно-белых офисных зданий и продолжив путь к Санта-Монике. Возвращается к высотке на побережье? Тогда почему не свернул на шоссе номер 10? Нет, он повернул на Девятнадцатую улицу.
Я тоже свернул и заметил, как Даггер делает еще один поворот направо, направляясь в аллею, упиравшуюся в автостоянку перед несколькими магазинами. Они оставили "вольво" на свободном месте напротив крайней двери.
Красно-бело-зеленая вывеска гласила: "Бруклинская пицца". Над названием висел пластиковый кусок пиццы.
Я остановился в начале аллеи, спрятавшись за передвижной химчисткой и держась на достаточном расстоянии, чтобы хорошо видеть "вольво".
Даггер вышел из машины и снова посмотрел на часы. Черный Костюм выглядел более расслабленным, чем в аэропорту, когда с неожиданной для его комплекции легкостью вылез из автомобиля, взглянул на небо, потянулся и зевнул. Он все еще продолжал сосредоточенно жевать.
Даггер пошел было к задней двери ресторана, но Черный Костюм остановился, и доктору пришлось последовать его примеру.
Коренастый мужчина сузил глаза до щелочек, пригладил волосы, аккуратно застегнул пиджак и поправил воротник. Расправил складки на костюме, появившиеся в результате перелета через всю страну. В остальном перелет никак не отразился на его внешности. Волнения на лице-маске я тоже не заметил. Мистер Крутой Парень.
Он сказал что-то Даггеру. Тот вернулся к машине и достал белую салфетку. Черный Костюм вынул жевательную резинку изо рта, завернул ее в салфетку и положил в карман. Потом кивнул, подождал, пока Даггер откроет дверь "Бруклинской пиццы", и вошел с величественным видом.
Изысканный ленч для наемного убийцы? От этого парня так и пахло Бруклином.
Майло говорил: "То, как она была связана и застрелена, наводит на мысль о том, что это сделал профессионал".
Наемник, присланный из центра?
Готов поспорить, что столы в пиццерии покрыты клетчатыми скатертями, а с потолка свисают бутылки кьянти в соломенных плетенках. Иногда люди противостоят стереотипам, но у большинства все-таки не хватает воображения.
Убийца, путешествующий первым классом и с дорогими чемоданами.
Высокооплачиваемый специалист. Парень, который неплохо живет за счет богатого клиента.
Я проехал по аллее, оказался на Двадцатой улице, подъехал к аптеке, где Даггер покупал товары для детишек из церковной школы, и приобрел дешевый фотоаппарат. Чудеса технологии – всего несколько баксов, и ты владелец камеры с приближающим объективом.
Затем назад, на Девятнадцатую. Там я оставил машину и пешком вернулся к входу "Бруклинской пиццы". Занял позицию за мусорным контейнером в надежде, что меня никто не заметит. Повезло. По соседству находились магазин для слабослышащих и агентство по трудоустройству, однако оба заведения явно не пользовались популярностью. Правда, от контейнера несло гниющими продуктами, а мне пришлось провести там тридцать три вонючие минуты, прежде чем Даггер и Черный Костюм снова появились.
Ресторанный кондиционер работал достаточно громко, чтобы скрыть звук щелчков моей камеры.
Хорошие, четкие снимки обоих. Близкий снимок Даггера, закусившего губу. Затем бесстрастное лицо Костюма, черные глаза.
Я продолжал щелкать, делая боковые снимки и снимки сзади, пока они шли к машине. Поймал их идущими в ногу. Никакой дружбы. Только бизнес.
Даггер повел машину назад через аллею. Я дал им двухминутную фору перед тем, как завести двигатель "севильи".
Глава 25
Даггер ехал по направлению к Оушен-авеню. Неужели вез убийцу к себе домой? Меня бы это очень удивило.
И точно – вместо того чтобы свернуть налево, к небоскребу, он поехал направо. Между нами был теперь только грузовик, но размеры машины надежно скрывали меня из виду, пока мы двигались по направлению к побережью.
Я перестроился в правую полосу и подъехал на расстояние, с которого мог рассмотреть Даггера за рулем, сидящего прямо и неподвижно. Зато Черный Костюм вертел головой из стороны в сторону. Он рассматривал особняки, усеивающие Золотой берег Санта-Моники, белый дощатый дворец, построенный однажды Уильямом Рандольфом Херстом[23] для Мэриен Дэвис, а сейчас превратившийся в груду досок. Вдоль побережья расположились просторные автостоянки, которые не скрывали вид на Тихий океан, маслянистый и грязно-серый под нависшими облаками. За неразберихой, устроенной чайками, не было видно облаков. Несколько серферов в мокрых костюмах выплыли подальше за линию прилива, потому что волнорезы разбивали волны до мелкой ряби.
Океан в любую погоду прекрасен.
Черный Костюм внимательно рассматривал достопримечательности. Даггер смотрел только вперед и давил на педаль газа.
Он промчался до Малибу, мимо места последнего оползня и жалкой попытки городской администрации победить природу при помощи земляных насыпей, мешков с песком и розоватых склонов из стекловолокна, выглядевших настолько же реально, насколько реальными казались обещания администрации.
Еще несколько влажных зим – и побережье будет выглядеть как Диснейленд.
Голова Черного Костюма перестала вращаться из стороны в сторону: на берегу расположились торговые центры, пиццерии и магазины, торгующие разным барахлом, – не велика разница между его родным Бруклином и Малибу.
Я ехал за "вольво" через Ла-Косту, потом мимо частной дороги, ведущей в Колони, и мимо изумрудных холмов университета Пеппердин. У меня уже не оставалось сомнений, куда направляется Даггер. Поэтому я был готов, когда он включил левый поворотник и перестроился в центральную полосу для поворота.
"Вольво" остановился за четверть мили от пересечения дорог Райской бухты и Рамирес-кэньон. Большой пластиковый плакат рекламировал ресторан "Песчаный доллар" и парковку для трейлеров, которая граничила с частным пляжем ресторана.
Жилая зона Малибу. Половина мили, перерезанная воротами, каждые из которых были выполнены вручную и по индивидуальному заказу, окружены старыми деревьями и кустарниками, слишком великолепными клумбами, камерами видеонаблюдения и табличками "Частная собственность. Проход запрещен".
Лучшее из лучшего: несколько обширных владений с уединенными пещерами, песчаными пляжами и видом на судоходный канал.
Ворота, в которые въехал Даггер, представляли собой клубок из блестящих медных щупалец в тени от сосен и пальм. У доктора, вероятно, был пульт дистанционного управления, потому что, до того как он завершил разворот через шоссе, осьминог распахнул щупальца, и "вольво" заехал внутрь. Я уже держал наготове свою дешевую камеру и быстро сделал несколько кадров автомашины, исчезающей за воротами.
Щелк, щелк, щелк.
Ворота закрылись. Дальше дорога мне заказана.
Напряженный выдался у Даггера день. Значит, он привез Черного Костюма к отцу, в этот оплот наслаждений, находившийся по своему статусу в нескольких тысячах световых лет от той маленькой кельи в Ньюпорте, которую Даггер некогда называл домом. Несмотря на внешность потрепанного парня и попытки дистанцироваться от папаши, едва дела становятся плохи, он все равно бежит домой, словно домашний голубок.
Шагает в ногу с человеком в черном костюме и с непроницаемым лицом.
Бизнес сводит самых разных людей.
Кто будет следующим?
* * *
Я вернулся в Санта-Монику, нашел передвижную студию проявки фотопленок ("Дубликаты бесплатно!"), выпил чашку кофе, пока печатали мои снимки, а потом исследовал плоды своих трудов. Большая часть пленки ушла на кадры заднего плана, слишком неясные, чтобы оказаться полезными. И все же мне удалось заснять Даггера и Черного Костюма вместе и каждого по отдельности крупным планом. Хороший снимок "вольво", въезжающего в медные ворота, но, к сожалению, не виден номер автомобиля. Адрес Тони Дьюка частично закрыт зеленью, хотя это не важно: те ворота – единственные в своем роде.
Я поехал домой. Машины Робин не было, и я, как ни стыдно признаваться, обрадовался этому факту. По пути в свой кабинет позвонил Майло.
– Пистолет, из которого убили Джейн, был зарегистрирован, – сказал он. Ни приветствия, ни предварительных замечаний. – И угадай – на кого?
– На Чарльза Менсона[24], – ответил я.
– На Лорен. Она купила его два года назад в "Большой пятерке" на Сан-Винсенте, недалеко от ее квартиры. Видимо, решила, что при такой работе защита не помешает. А может, она была только еще одной одинокой женщиной... Похоже, Лорен одолжила пистолет матери, а отчим им завладел.
