— Приветствуйте законного правителя Джепта! — прогремело над площадью. — Истинный сын Осириса — бог Анубис!
Площадь взорвалась приветственными криками.
Решив, что увидел достаточно, Сифан поторопился скрыться.
***
Нефтида никогда не могла предугадать его появление, да и понять, как он попадает в Пирамиду, минуя Врата, тоже не получалось. Впрочем, он никогда не давал ей времени задуматься над этим вопросам.
Он приходил внезапно, каждый раз материализуясь прямо у неё за спиной. Сильные, покрытые темными чешуйками руки тут же находили её грудь, горячие поцелуи покрывали шею и плечи.
— Ссскучала? — неизменно интересовался он вкрадчивым голосом, и не дожидаясь ответа избавлял её от одежды.
Её любовник не утруждал себя тем, чтобы принять полностью человеческий облик, а может, никогда такового не имел. Змеиное, безгубое лицо с немигающим оранжевыми глазами, как и всё остальное тело, покрывала чешуя, во рту скрывался раздвоенный язык, а длинный скользкий хвост находился в постоянном движении. Его внешность могла кому-то показаться пугающей, но Нефтида не находила в его облике ни малейших недостатков. Что касается хвоста... ох, этот хвост...
В объятиях этого бога Нефтида полностью теряла чувство времени и реальности, и была бы не прочь полностью раствориться в своём любовнике. Обычно из полузабытья она выплывала, когда его уже и близко не было, а потом только и оставалось, что ждать следующего раза. Иногда он, правда, ненадолго задерживался. В конце концов, они были не только любовниками, но и сообщниками.
Вот и в этот раз он не уходил, терпеливо дожидаясь, пока Нефтида будет в состоянии воспринимать окружающее. И как ни хотелось ей задержаться в состоянии эйфории, но пытливый взгляд немигающим оранжевых глаз заставил вернуться в реальность.
— День нассстал, — мягко прошипел он.
Нефтида широко распахнула глаза, порывисто села.
— Уже?
— Сссегодня. — Безгубый рот растянулся в подобии улыбки. — Анубиссс осссознал сссебя богом и бросссил вызов Гору. Хаоссс и разрушшшение...
— Разрушение? — испугалась она.
— Война — это всссегда хаоссс. Хаоссс, сссмерть и разрушшшение. Разззве ты не зззнала, моя прекрассная Нефтида? Разззве ты не этого хотела?
Она опустила глаза и не ответила. Наверное, именно этого. Для врагов и обидчиков. Но ей совершенно не хотелось, чтобы её сын подвергался опасности. В глубине души она надеялась, что Анубис свергнет Гора какой-нибудь хитростью, возможно даже — чужими руками. Но открытого противостояния она боялась, совершенно справедливо опасаясь, что Гор, однажды одержавший победу над самим Сэтом, окажется сильнее её сына.
— Молчишшшь...
Она подалась вперёд, вцепилась в его плечи, заглянула в глаза:
— Ты поможешь ему? Поможешь моему сыну?
— Зззачем это мне? — искренне изумился он.
— Ты обещал!
— Я обещал, что Гор не будет править.
Он легко освободился от её рук, встал, выпрямившись во весь рост.
— Глупая сссамка, ты так ничего и не поняла. — Его слова наполнились ядом, а шипение в голосе звучало не завораживающе, а зловеще. — Мне не интересссен твой сссын, он такой же неудачник, как и его отец. Мне не интересссен Гор, он не сссмог погубить моего врага, и теперь сссовершшенно бесссполезен. Зззначение имеет лишь Хаоссс и абсссолют.
— Ты сумасшедший! — Воскрикнула в ужасе Нефтида.
— Не больше, чем любой из вассс, — рассмеялся он. — И поэтому я не обижаюсссь на твои ссслова. Ты так много для меня сссделала, прекрассная Нефтида, а потому ты доссстойна чессти досссмотреть ссспектакль до конца.
В следующий момент Нефтида обнаружила себя в зале Врат. Она сидела в кресле перед экраном, надёжно связанная невидимыми путами.
— Сссегодня тучи не помешают тебе ссследить за происходящим. Это будет ссамое великое зрелище из вссех, что могли видеть твои глаза, и поссследнее, что они увидят.
— Апоп...
— Наконец-то ты назвала меня по имени, — усмехнулся он и, наклонившись к лицу Нефтиды, провёл раздвоенным языком по её губам. — До вссстречи в изначальном Хаосссе, моя красссавица.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 27
Гор чувствовал, что скоро взорвётся. Как-то за последние несколько не то столетий, не то тысячелетий — с календарем разобраться пока не получалось — он успел подзабыть, до какой степени несносным характером обладает драгоценный родитель. Кажется, постоянные придирки и непонимание сыграли не последнюю роль в тот момент, когда Гор соглашался на участие в авантюре Тота. Хотя, почему авантюре? До определенного момента всё действительно складывалось как нельзя лучше.
Объяснить бы ещё это Осирису. Мрачное и всем недовольное старшее божество с кислой миной слушало рассказ Тота о мире и его устройстве, и время от времени отпускало уничижительные замечания по поводу и без.
«Умный, аж жуть! То не так, сё не эдак. А самого второй раз в саркофаг упаковали и, похоже, тем же самым способом», — раздражённо думал Гор, не рискуя, впрочем, высказывать вслух подобные соображения. То, что Осириса освободили они с Тотом, ни в коей мере не отменял того факта, что саркофаг все эти годы находился в подвале его же дома, и как он туда попал, Гор не имел ни малейшего представления.
Интересно, а Сэт знает, как и почему? Логику и мотивацию этого бога понять не получалось. А очень хотелось.
Отрешившись от разговора отца и Тота, Гор мысленно полностью переключился на Сэта. С которым определённо надо бы поговорить, тут Осирис прав. Вопрос только в том, как его найти. Маат, правда, сказала, что Сэт, по его же словам, открыт для диалога, и нужно всего-лишь позвать его по имени. Выглядело нелепо, но попробовать-то можно.
Но Гор медлил, и сам отлично понимал почему. Для начала он хотел разобраться в том, что происходило между ними в прошлом, и как всё это по итогу может отразиться на настоящем. К Апопу всё! Тот Сэт, которого он помнил, не стал бы помогать с восстановлением памяти, скорее, постарался бы прибрать всё к своим рукам, пользуясь беспамятством остальных богов? Значит, изменился? Или ему скучно играть, если никто не в состоянии оценить его хитрых комбинаций? Н-да, может быть и так, и эдак. Надо звать и задавать вопросы. Конечно, никаких гарантий, что в ответ услышишь правду. Но обмануть Маат, богиню истины и справедливости — это даже Сэту никогда ещё не удавалось.
А перед глазами вставали картины из прошлого, и Гор погружался всё глубже и глубже в воспоминания.
Гор всегда знал, что его дядюшка Сэт — зло во плоти. Кажется, эту истину он впитал с молоком матери, да и тетка Нефтида, постоянно находившаяся где-то неподалеку, не забывала подливать масла в огонь. К мести взывал и невинно убиенный отец, оставшийся править царством мёртвых. Гор, правда, так до конца и не понял, по какой причине тот не захотел возвращаться в мир живых, хотя возможность была. Не желал снова связываться с Сэтом? А ведь пришлось бы, преступление требовало возмездия. Но Осирис отсиживался в царстве мёртвых, разделив трон и обязанности с Анубисом, и карающей дланью пришлось стать Гору. Они с дядюшкой колошматили друг друга с энергией, которую можно было применить на куда более достойные цели. Мир сотрясали катаклизмы, после каждой драки бойцы зализывали раны — благо, в Пирамиде полное восстановление занимает считанные часы — а потом принимались за старое. И сам Ра не знает, чем всё это могло по итогу закончиться, если бы тот эксперимент не свернули. Два неугомонных дурака продолжали разборки уже в Пирамиде, а потом Сэт ушёл. Гор тогда воспринял это, как личную победу, да и все вокруг твердили то же самое. Но была ли то действительно победа?
