чем она думает, какое у нее настроение с утра и какой фильм она сейчас озвучивает. Мы и так жили одну жизнь на двоих, просто прикрывали это тесной дружбой. А теперь я хочу по-нормальному: на самом деле жить вместе, а не только в наших мессенджерах.
Женька закусила кулак, чтобы боль хоть немного привела ее в чувство. Господи, да что он говорит? Что он такое говорит?
Саня тем временем продолжал:
– Хочу засыпать и просыпаться с ней рядом. Я ни одной ночи после отпуска нормально не спал, мне одному пусто в кровати. Странно, да? Всего несколько часов поспал с Женькой в обнимку на том дебильном неудобном диване в Черногории, а теперь всегда так хочу. С ней, в смысле, а не на диване. Диван кстати отвратительный, такие вообще надо запретить к продаже. У меня еще неделю потом спина болела. И это не считая синяка на жопе от того крана. Такой красивый синяк, кстати, Сонька! Ровный, круглый, как по трафарету нарисован. Хоть на выставку неси.
Тут Женя не удержалась и тихонько фыркнула.
За дверью тут же замолчали.
– Так и знал, что ты меня слушаешь, – неожиданно мягко сказал Саня.
– Да, слушаю! – с вызовом ответила Женя. – Хочу узнать, на какое еще вранье ты готов ради своих целей.
– Сейчас не было ни одного слова неправды, – спокойно возразил Саня.
– Если бы! И кто такая Соня, с который ты только что меня обсуждал?
Саня тихо засмеялся.
– Я вас познакомлю, – пообещал он, и Женька внезапно так сильно разозлилась, что у нее перед глазами натурально все стало красным.
– Я не нуждаюсь в знакомстве с твоими подстилками, – отчеканила она. Блин, была бы она терминатором, пробила бы сейчас дверь кулаком и придушила бы этого мудака. Голыми руками! – Скольких ты уже трахнул после отпуска, а? Или ты их даже не считаешь? А хочешь, чтобы я в твою великую любовь поверила. Смешно!
– Одна.
– Что?
– Ты спросила: сколько девушек у меня было после нашего отпуска. Я говорю: одна.
– Соня вот эта, да?
– Нет. – Саня почему-то опять весело хмыкнул. – Если тебе так интересно…
– Мне не интересно!
– … то это было всего один раз, на следующий день после отпуска. Я пытался вернуться к прежней жизни и не смог. Похоже, ты умудрилась сделать меня импотентом. У меня теперь ни на кого не стоит. Я хочу только тебя.
Женя пыталась осознать. Верилось с трудом.
– Хочешь сказать, что ты месяц один и ни с кем не спишь?
– Да.
– А, вот почему я тебе нужна! У тебя банальный недотрах! И нефиг было заливать про свою вселенскую любовь!
– Женька, – с усилием проговорил Саня, и она будто наяву увидела, как он знакомым до боли жестом трет виски, – ну почему ты меня всегда понимаешь через жопу?! Я не могу уже так, правда!
Он сказал это так искренне, что ей захотелось открыть дверь и посмотреть в его глаза. Теплые, чуть насмешливые, любимые глаза. Саня ведь никогда ей врал. Никогда. Так с чего бы ему сейчас начинать это делать?
Женя заколебалась. Ладно, она его впустит. Только пусть сначала пользу принесет.
– Саня, – позвала она его нормальным голосом, как будто ничего между ними не случилось, – сходи в магазин и купи там сливок, только чтобы жирность была 33 процента, не меньше. И возвращайся. Я открою тебе дверь.
– Как ты догадалась? – голос Сани звучал очень удивленно. – Только такие жирные сливки нельзя, максимум 10 процентов.
– Нет, надо как раз такой жирности, – настойчиво повторила Женя, не понимая, почему Саня вдруг взялся спорить. Ясно же, что ей лучше знать, какие именно продукты нужны для приготовления крема.
– Жень, ну я же в курсе! Я читал!
Что он читал? Кулинарные сайты?
– Хватит со мной спорить! Просто делай, как я тебе говорю!
– Ну нельзя кошкам такие жирные сливки, так трудно это понять?
– Чего? – переспросила Женька ошарашенно. – Каким еще нафиг кошкам?
И тут она услышала слабое, едва различимое мяуканье. Что тут происходит?
Женька торопливо щелкнула замком, распахнула дверь и замерла: Саня сидел на полу, опираясь спиной об стену, а под его расстегнутой толстовкой виднелась сонная мордочка котенка. Маленького рыжего котенка.
– Привет, – пробормотала Женя, не отводя от Сани жадного взгляда. Господи, как сильно хотелось его обнять, потрогать. Как хотелось провести по щеке кончиками пальцев, ощущая под ними приятную колкость щетины. Как хотелось прижаться губами к губам – узким, темным, невозможно сладким. Как же она ужасно, постыдно по нему соскучилась. – Откуда у тебя кот?
– Это кошка. И ее зовут Соня. Я же обещал, что вас познакомлю.
– Ты все это время разговаривал с кошкой?!
– А с кем мне еще было говорить? – невозмутимо парировал Саня. – Ты же со мной разговаривать отказалась. Я думал, ты поняла про кошку. Сама же попросила сливок купить.
– Это для крема. – Вдруг вспомнив про рулет, Женя потянула воздух носом: горелым вроде бы пока не пахло. – Сходишь?
– Схожу. – покладисто согласился Саня. – Побудешь пока с Сонькой?
– Ну ладно, – неуверенно кивнула Женька, и Саня осторожно передал ей теплого разморенного котенка.
– Я быстро! – сверкнул он улыбкой и вдруг осторожно, будто боясь, что Женька отшатнется, погладил ее по щеке. Она от неожиданности дернулась, но промолчала. Стояла и молча смотрела на Саню, который бегом спускался по лестнице.
Котенок неожиданно мяукнул.
– Тоже не понимаешь ничего, да? – пробормотала Женька, машинально поглаживая его по спинке. – Вот и я. Ладно, пойдем в дом. Саня придет и, наверное, все объяснит.
Саня появился ровно через пятнадцать минут, Женька практически вырвала у него из рук долгожданные сливки и помчалась делать крем. Корж давно пора было вытаскивать из духовки, намазывать и скручивать в рулет – так что время поджимало.
Кошачий ребенок Соня уже устроилась на стуле и с интересом наблюдала за тем, как взбивается крем. Жужжание миксера ее, как ни странно, не пугало. Саня
