— Я тоже.
Потом они направились в Центральный парк и бродили там до пяти часов, затем пошли на Пятую авеню к гостинице «Стенхоуп» и передохнули в кафе.
Прошли еще несколько кварталов и вернулись, мечтая вновь уединиться в ее уютном маленьком домике.
Они лежали в постели и занимались любовью, а в восемь часов стали любоваться закатом, потом приняли душ и пошли поужинать в ресторан «Элен». Там было множество народу, половину из которых Мел знала, несмотря на то, что большинство знакомых на выходные летом уезжали из города. Сразу же чувствовалось, что этот модный ресторан является частью ее жизни; знаменитости, знавшие ее и которых знала она; радостные приветствия и вся напряженность Нью-Йорка, казалось, вполне устраивали ее. В Лос-Анджелесе существовала подобная среда, но он не принадлежал к ней. Он был слишком занят своими делами, семьей и пациентами.
— Итак, доктор, что вы думаете о Нью-Йорке? — Они шли, держась за руки, по Второй авеню.
— Мне кажется, что ты любишь его, а он — тебя.
— Ты прав. — Она радостно улыбнулась. — Но, оказывается, я люблю еще и тебя.
— Хотя я не владелец студии, не политический деятель и не писатель?
— Ты лучше их всех, Питер. Ты — настоящий.
Он улыбнулся такому комплименту.
— Спасибо. Но ведь и они тоже настоящие.
— Они — совсем другое дело. Они лишь часть моей жизни, Питер. Существует другая область, к которой они не имеют никакого отношения. До этого я не встречала никого, кто понимал бы мою личную и профессиональную жизнь, которые одинаково важны для меня.
— Кажется, тебе удается справиться с обеими.
Она с улыбкой кивнула:
— Хотя это и не всегда легко.
— Что именно?
Он вдруг задумался о реакции своей дочери на его задержку в Нью-Йорке. Он подозревал, что она заставит его поплатиться за это. Она всегда так поступала.
Но Мел с улыбкой посмотрела на него, и они повернули на запад, на Восемьдесят первую улицу, вернулись в ее домик и, лежа в постели, проговорили до двух часов ночи.
На следующее утро они позавтракали в ресторане, а затем отправились в Гринвич-Виллидж на ярмарку.
В Нью-Йорке в летнее время почти нечего было делать, но это их не смущало. Им просто хотелось быть вместе, и они часами бродили по городу, разговаривая о прошлом, о работе, о детях, о них самих. Казалось, они не могли насладиться обществом друг друга.
В пять часов они с сожалением вернулись домой и в последний раз занялись любовью. А в семь вечера на такси отправились в аэропорт. И неожиданно время полетело слишком быстро. Не успели они зарегистрироваться, как буквально через минуту им уже надо было прощаться, и они прижались друг к другу у выхода на посадку, ловя последние мгновения.
— Мне будет не хватать тебя. — Питер посмотрел на нее, безумно радуясь, что приехал в Нью-Йорк.
Его приезд изменил всю его жизнь, но он больше не боялся этого. Он приподнял пальцем ей подбородок, привлек к себе. — Ты обещаешь приехать в Аспен?
Мел улыбнулась и справилась со слезами, подступившими к горлу.
— Мы приедем. — Но сама до сих пор не представляла, как скажет об этом двойняшкам.
— Приезжай обязательно. — Он прижал ее к себе и поцеловал в последний раз. И когда он исчез, Мел показалось, что он забрал ее сердце с собой.
Путешествие в Мартас-Винъярд в одиночестве показалось ей ужасно долгим. Она добралась домой уже за полночь, когда все давно спали. Мел обрадовалась этому. Ей не хотелось сейчас ни с кем разговаривать.
В ту ночь Мел долго сидела на веранде, овеваемая легким ветром и Прислушиваясь к умиротворяющему шуму океана. Волнение прошедшей недели постепенно улеглось. Мел сожалела, что рядом с ней нет Питера. Но пока это было даже к лучшему. Им необходимо побыть в одиночестве. Поездка в Аспен и так будет достаточным испытанием. Она до сих пор не решила, когда и как сказать об этом девочкам, но подумала, что лучше сделать это на следующее утро за завтра-" ком, чтобы дать им время свыкнуться с ее предложением. Они никогда прежде не покидали Винъярд в середине лета, и Мел знала, что это покажется им странным и даже подозрительным.
— Аспен? — Джессика с изумлением уставилась на нее. — Зачем нам ехать в Аспен?
Мел попыталась принять беспечный вид, но чувствовала, как у нее сильнее забилось сердце оттого, что они застали ее врасплох, и еще потому, что она собиралась сказать им не правду.
— Это восхитительный горный курорт, и мы никогда не были там.
Ракель хмыкнула, возвращаясь на кухню за кленовым сиропом, а Вал с ужасом посмотрела на мать.
— Но мы не можем уехать. Все интересное происходит здесь, а в Аспене мы никого не знаем.
Мел спокойно посмотрела на младшую дочь. Ее будет легче уговорить, чем сестру.
— Успокойся, Вал, в Аспене тоже есть мальчики.
— Но там совершенно другое дело. А здесь мы знаем всех!
У нее был такой вид, будто она вот-вот расплачется, но Мел держалась решительно.
— Я считаю, что мы не должны упускать такую возможность. — Вернее было бы сказать "я". Она чувствовала себя виноватой перед девочками.
— Почему? — Джессика следила за каждым ее движением. — Что там, в Аспене?
— Ничего… Я хотела сказать… о, ради бога, Джесс, перестань вести себя как на допросе. Это дивное место. Там чудесные горы, множество молодых людей и масса развлечений, экскурсий на лошадях, пешком, рыбалка…
— Брр!.. — с отвращением прервала ее Валерия. — Я все это ненавижу.
— Тебе такой отдых пойдет на пользу.
Пришел черед практичной Джессики.
— Но это значит, что мы упустим часть летнего сезона в Винъярде. Ведь мы сняли дом на оба месяца.
— Мы поедем всего на две недели. Шесть недель мы проведем здесь.
— Я просто не понимаю этого. — Джессика вышла из-за стола, явно встревоженная, а Вал разрыдалась и убежала в свою комнату.
— Я не поеду! Это самое лучшее лето, какое было у меня, а ты пытаешься все испортить!
— Вовсе нет… — Но дверь захлопнулась, прежде чем она смогла договорить, и Мел с возмущением взглянула на Ракель, убиравшую со стола.
— Должно быть, это серьезно. — Она мудро пока чала головой, и Мел, раздраженно простонав, встала из-за стола.
— О ради бога, Ракель.
— Ладно, ладно. Можете не говорить мне. Подождем и посмотрим, как через шесть месяцев вы выскочите замуж. Я никогда не видела, чтобы вы покидали Винъярд.
— Это будет чудесная поездка. — Она пыталась убедить их всех, включая и себя, но ей хотелось, чтобы это было не так тяжело.
— Понимаю. А как поступите со мной? Я тоже должна ехать? — Эта перспектива радовала ее не больше, чем девочек.
— Почему бы вам не взять отпуск, не дожидаясь конца лета?
