Когда на следующее утро г-н Пайпер проснулся, на нем была одежда, и лежал он поперек кровати, мучаясь страшнейшей головной болью. Он и вспомнить не мог, каким образом он дошел до жизни такой. Продолжая неподвижно лежать, он боролся против тошнотворного впечатления внутренней пустоты и кошмарнейшего опасения, что он переступил какую-то роковую черту. Потом внезапно к нему вернулась память.
Он продолжал лежать неподвижно на своей кровати, инстинктивно отодвигая тот миг, когда ему надо будет полностью пережить свою физическую подавленность и подвести итог тому положению, в котором он оказался. Наконец после того, как он несколько раз прокрутил в голове все события, он опустил ноги на пол, встал и нетвердой походкой направился к комоду. Деньги, револьвер были в ящике. Значит, все это ему не приснилось.
Душ. Ему нужен был душ. Душ и побриться… Ему нужно было позавтракать и выпить… Нет, нет, только не пить! — сказал себе г-н Пайпер, подавляя озноб. Сначала ему необходимо было все обдумать с полным сознанием.
Испытывая буквально слабость выздоравливающего после тяжелой болезни, г-н Пайпер снова устроился в своем любимом кресле и решил подытожить не спеша случившееся. Он тщетно перебирал все в своей памяти и не видел ничего такого, что бы шло наперекосяк. Манетти умер без какого бы то ни было усилия, как только повернулся спиной к г-ну Пайперу; это произошло так легко, что г-н Пайпер, без сомнения, очень скоро сможет избавиться от этой сцены в своей памяти. Теперь ему ничего больше не оставалось, как нанять паром до Нью-Джерси и, находясь на корме, когда паром окажется в центре Гудзона, уронить в воду револьвер, который он уже положил в бумажный пакет. В понедельник утром г-н Пайпер положит деньги в общую выручку: теперь, слава Богу, он располагал двадцатью пятью тысячами долларов и мог продолжать вести ту жизнь, которую он любил.
Г-н Пайпер снова поднялся и пошел приготовить себе "Кровавую Мэри". Он выпил бокал, молча произнеся тост за успех своего плана и за то, как он его выполнил. "Ле Журналь дю диманш" писала о смерти Манетти. Совсем крошечная заметка на внутренней странице. "Накануне вечером в своей квартире был обнаружен Джордж Манетти, знаменитый игрок в покер, убитый двумя пулями из револьвера. Коккер, которого выводили на прогулку, стал обнюхивать и царапать дверь Манетти, поскуливая. Хозяин собаки позвонил управляющему домом, который вскрыл квартиру. По мнению полиции, убийство, вероятно, совершено с целью ограбления".
Г-н Пайпер внимательно перечитал короткую заметку. Значит, они обнаружили чековую книжку, в которой отмечено снятие со счета, произведенное в пятницу, и, конечно, не обнаружили денег. Он пожал плечами. И это он тоже предвидел. Это означало просто-напросто, что полиция, вероятно, явится банк, чтобы получить подтверждение снятия денег со счета. И в этом-то и была вся прелесть его плана: он мог сказать правду, почти всю правду и почти ничего кроме правды.
Г-н Пайпер открыл спортивную страницу, так как сейчас самым подходящим было для него вернуться к привычной рутине. Сегодня во второй половине дня интересные скачки. Даже очень интересные. А сегодня вечером Ферм, по всей вероятности, будет свободен, подумал он, прохаживаясь по комнате. Крякнув, г-н Пайпер сказал про себя, что решительно жизнь прекрасна.
В банке никто явно не читал заметку, опубликованную в "Ле Журналь дю диманш". И у г-на Пайпера не было никаких проблем в понедельник утром: надо было просто добавить эти деньги к общей выручке. Сержант-детектив Хэндерсон явился прямо к открытию банка, когда начали впускать клиентуру. Через несколько минут Пайпер был вызван в кабинет директора. Директор, г-н Фарнсворт, был человеком с большими претензиями и надеялся вскоре быть назначенным вице-президентом. Когда г-н Пайпер вошел, он и не пошевелился в своем кресле: вид у него был несколько отупелый, как у командира корабля, который во время своего первого выхода в море повредил корабль о невидимый риф. Он показал рукой на солидного парня, сидящего в кресле для посетителей:
— Пайпер, вот сержант Хэндерсон. Полицейский. Ка… Кажется, один из ваших клиентов вроде бы убит.
Сержант Хэндерсон сидел не двигаясь в своем кресле, сделав едва заметный кивок головой в адрес Пайпера. Если уж и должен наступить критический момент, подумал тот, то это будет сейчас. Прочитать что бы то ни было на лице Хэндерсона было невозможно. Он почувствовал, как ладони его рук стали слегка влажными, и заставил себя выдержать на мгновение взгляд полицейского, прежде чем посмотреть прямо в лицо г-ну Фарнсворту. Правду, только правду, вспомнил он; только крошечная ложь — и он выпутается, по всей вероятности.
— Да, месье, — сказал он, — я прочитал об этом во вчерашней газете. Мне бросилась в глаза фамилия, поскольку я часто имел дело с господином Манетти. А я только собрался прийти вам об этом рассказать, как вы меня и вызвали.
— Мы нашли чековую книжку этого банка, — сказал Хэндерсон, — на последнем листке которой была указана сумма в двадцать пять тысяч долларов, а денег этих в квартире нигде не нашли.
Г-н Пайпер утвердительно кивнул головой.
— Да, сударь, он действительно получил эту сумму в пятницу после обеда. Я вручил ему деньги пятидесятидолларовыми купюрами. У него, должно быть, осталось всего на счете долларов пятьдесят.
— А у вас есть номера этих купюр? Там номера идут по порядку?
— Нет, месье. Я хочу сказать, что господин Манетти часто делал вклады и часто снимал деньги. И когда он брал деньги, то он предпочитал, чтобы ему давали уже побывавшие в употреблении, потертые купюры, "чтобы они не приклеивались одна к другой", как он мне однажды сказал. Обычно мы делаем пачки по пятьсот и по тысяче долларов и никогда не отмечаем номера, если только нас об этом специально не просят.
Вздох сержанта Хэндерсона был весьма выразительным.
— Ну наконец-то по крайней мере мы установили, что отсюда он ушел в пятницу после обеда с двадцатью пятью тысячами долларов. — Он взглянул на г-на Пайпера. — И хотя бы на данный момент вы единственный, кто, как мы знаем, был в курсе этого снятия денег.
Так! Г-н Пайпер весь напрягся от возмущения:
— А я и не вижу того, как бы я мог об этом не знать. Если уж на то пошло, то я знаю еще многих других клиентов, имеющих при себе очень крупные суммы.
Сержант Хэндерсон успокаивающим жестом поднял свою огромную руку.
— О'кей, о'кей, только не гневайтесь! Полицейский обязан собирать факты. Например, где были вы в воскресенье вечером, скажем, между 17 и 22 часами?
— Дома, и читал книгу, — заметил ему г-н Пайпер.
— Минуточку! — вмешался Фарнсворт. — Пайпер в этом банке больше тридцати лет, он никогда не подвергался ни малейшему порицанию и скоро получит прекрасную пенсию. Конечно, г-н Пайпер, уже вам сам сказал, он не мог не знать, что этот клиент ушел, унося при себе такую крупную сумму. В этом — его работа. А почему это он не должен был быть дома и читать книгу? Уж не хотите ли вы случайно внушить мысль, что Пайпер мог быть автором этого убийства? Уж если бы это так и было, разве оставил бы он на месте преступления чековую книжку, которая вас прямо сюда и привела? Кроме того, вы мне сказали, что Манетти — игрок. Вот кто должен вызвать у вас целый набор подозрений!
Пайпер ликовал в душе, что Фарнсворт взял на себя миссию подчеркнуть, таким образом, все эти моменты Хэндерсону.
Полицейский улыбнулся:
— Не сердитесь, господин Фарнсворт! В доме, где жил Манетти, никто ничего не видел, ничего не слышал. А баллистическому управлению, вероятно, не удастся идентифицировать оружие. Что касается того, что мы на сегодня знаем, так это то, что г-н Пайпер мог быть убийцей, как и всякий другой. Но он невиновен. Представить себе невозможно, что банковский кассир, проработавший тридцать лет, мог забыть такую деталь, как чековая книжка. Мы будем действовать в данном случае, как и всегда в подобных случаях: мы просим тут же уведомить нас, если кто-нибудь начнет тратить без счета пятидесятидолларовые купюры.
Хэндерсон встал, поблагодарил г-на Пайпера кивком головы:
— Ну, хорошо, спасибо за сведения… Поверьте мне, я не хотел нанести вам никакого потрясения. Это — чисто рутинный вопрос…
— Ну, пожалуйста! Да что вы! — по-светски отреагировал г-н Пайпер. Только теперь я буду следить за тем, чтобы всякий раз, когда я что-нибудь делаю, рядом был свидетель.
— Вот тогда-то, господин Пайпер, вы и станете объектом моего внимания.
— Э-э-э… — вмешался г-н Фарнсворт, — а нельзя ли не упоминать название нашего банка в связи с этим делом? Я уверен, что мы найдем средство выразить вам свою благодарность.
— Я не вижу в самом деле, какое средство вы могли бы найти, господин Фарнсворт, — возразил Хэндерсон чрезвычайно холодным тоном. — Если бы не надо было упоминать ваш банк, у нас не было бы никакого резона это делать. Но когда мы арестуем убийцу, нам будет необходимо совершенно четко установить, что у Манетти были эти деньги… И тогда название банка нужно будет обязательно сообщить. До свидания, господа!
