– Не беспокойтесь, мы справимся!
XI– Мадам, я опять звонила, чтобы мисс Риппл прямо пришла в театр, как только появится, и они позвонят сюда и скажут, когда она выедет. Уже десять минут седьмого…
XIIВперед, вперед, во весь опор вперед – в город! Кажется, в Кингстоне, знаменитом своими муниципальными порядками, Риппл обнаружила, что ее волосы растрепались и шпильки выскочили. Теперь вся их масса рассыпалась свободно, как волосы Ариадны, и развевалась по ветру, как темный шарф. Что-то сильно дернуло ее за волосы. Ей пришлось высвободить прядь, прихваченную застежкой на перчатке Стива. Город вырастал им навстречу. Город – наконец-то!
Позже, значительно позже, она узнала, что значила эта поездка для Стива: он подвергался в пути значительно большему риску, чем когда бы то ни было в Брукленде. Много времени спустя ей рассказали, что эта замечательная машина оказалась способной почти на чудо. В тот день Риппл только смутно, слепо чувствовала, что Стив очень уверенно ведет мотоцикл. Ей уже приходилось слышать, что хорошему водителю все удается и он всегда знает, где проехать. Так оно и было. Но Риппл, которая меньше, чем любая другая женщина, смыслила в технике, не знала, что Стив каким-то особым чутьем уже за пятьдесят ярдов предвидел возможные препятствия.
– Ну, – весело крикнул он ей, – кажется, показался Эмбенкмент. Я люблю это место.
Они понеслись по Эмбенкменту. Для Риппл это была развертывающаяся серая лента, оживленная с одной стороны деревьями, чайками и баржами.
– Прямо к театру, а?
– Пожалуйста, – попросила Риппл. Мотоцикл помчался по Савой-стрит, Осторожно, но быстро, Стив объезжал огромные толпы лондонцев, направлявшихся к себе домой, к остановкам автобусов или на станции метрополитена. Риппл казалось, что вся эта масса народу старалась помешать их продвижению. У многих, видимо, хватало времени, чтобы бросить любопытный взгляд на мотоцикл, все еще блестящий, несмотря на брызги грязи, на испачканного седока и его растрепанную пассажирку с беспорядочно развевающимися волосами.
Стив, казалось, ничего не видел, кроме какой-то точки прямо перед собой. Потом, когда со дня их поездки прошло уже много времени, он смеясь говорил Риппл:
– Как хорошо, что вы не знали, как я тогда рисковал! Добраться с той стороны Эшера до Ковент-Гардена меньше чем за полчаса! Это совсем недурно! Вы знаете, что было пять минут восьмого, когда мы проезжали по Стренду?
– Это было ужасно – ехать по Стренду, – подтвердила Риппл. – Я думала, что этот толстый полисмен будет стоять вечно, как памятник Нельсону. Я сидела и старалась загипнотизировать его спину.
– К счастью, это был мой приятель, – добавил Стив, – Лучше не рассказывать никому, за какое время мы доехали. Могу вам сказать, что я не хотел бы повторить такое. В последний момент в этой сутолоке мы были близки к катастрофе, и я думал, что нам обоим несдобровать!
Миновав Стренд, мотоцикл Стива въехал на боковую улицу. Далеко вдоль нее тянулся хвост очереди – люди стояли на мостовой, сидели на складных стульях, прислонялись к стене театра, толпились тесно, как сардинки в банке (так добродушно шутили они сами), жевали бисквиты или шоколад – весь их обед в тот вечер. Они ждали, пока откроются двери театра, ждали уже долгие часы.
– Смотрите! – воскликнула взволнованная Риппл. – Посмотрите, какая толпа ждет выступления Мадам в «Русалочке»!
Вот и вход, такой романтический, по рассказам и воспоминаниям, такой суровый и простой на вид! Артистический подъезд.
Стив остановился. Риппл показалось, что он помог ей выйти из коляски мотоцикла точно так же, как если бы она была ребенком, которого вынимают из детской коляски. Растерянная, она услышала его голос, быстрый, как горный ручей, стремительно несущийся вниз.
– До скорого свидания, бесценное мое дитя. Скоро увижу вас из первого ряда! Теперь мне нужно мчаться обратно к Паркеру, затем к половине девятого переодеться и взять дома свой билет. И слушайте, Риппл! Я говорил утром, что не смогу вернуться обратно к вашему первому выступлению. Но дело в том, что если бы даже в Брукленде все прошло отлично, я все-таки собирался вернуться как можно раньше. Я так же волнуюсь, как и вы, хорошо ли пройдет сегодняшний спектакль. Я так же, как и вы, доволен, что нам удалось приехать вовремя. Желаю удачи, дорогая!
– Стив, нет слов для благодарности…
– Не за что. Всего наилучшего! До скорого свидания!
Тяжелая дверь медленно открылась.
XIIIЛишь только она захлопнулась за ней, как Стив и безумное возвращение в город остались позади и были забыты, заслоненные новыми событиями. Эти узкие комнаты и проходы казались более чем когда-либо переполненными работниками кулис, которые кишели, как растревоженная муравьиная куча, и все, казалось, кричали:
– Мисс Риппл!
– Риппл?
– Она пришла наконец?
– Она здесь, она здесь?
– Вот это хорошо! Она здесь…
– Ах!
– Везет ей!
– Отлично, что мисс Риппл пришла…
Новость передавали из уст в уста, вдоль по коридору, разносили по маленьким уборным, по людной лестнице, в телефонную будку…
– Мисс Риппл здесь!
– Как это хорошо!
– Вас все время ждали, мисс!
Риппл никогда не думала, что придадут такое значение ее появлению или непоявлению в театре. Она еще не понимала, в чем дело.
– Анджела здесь? – крикнул чей-то голос. – Позовите Анджелу.
Француженка-костюмерша подлетела к Риппл. «Подлетела» – абсолютно точное выражение: хотя Анджела была очень толста, она носилась так быстро, что ее фигура в черном платье и переднике могла, как воздушный шар, летать вдоль тесных коридоров и по маленьким комнаткам за сценой. Увидев Риппл, она взмахнула короткими черными рукавами, как ветер ветвями, вытянула руки, наподобие пальмовых листьев, и закатила, как шары, свои черные глаза.
– Мадемуазель!
– В чем дело? – не слишком удивившись, спросила Риппл. Ибо бывали случаи, когда стоило затеряться какой-нибудь серьге, как труппа могла вообразить по жестикуляции Анджелы, что, по крайней мере, сгорел и превратился в пепел кринолин Мадам. И в этот момент Риппл просто подумала, что Анджела возмущена ее растрепанным видом, ее волосами, которые темной массой рассыпались по плечам.
– Мадемуазель, вы пришли! Идите наверх, идите наверх! Я вам пять раз звонила! Что мы стоим здесь как статуи? А она зовет вас, бедная! Мадам! Идите к ней в уборную сейчас же. Ах, какой ужас! Она могла разбиться насмерть…
Риппл в ужасе побежала наверх за Анджелой, подпрыгивавшей, как мячик.
– Что? Мадам? Разбилась насмерть?
– Почти, говорю я вам… Эти лестницы!.. Разве я не умоляла ее всегда быть осторожной…
