«Когда Бог сотворил человека, то Он всеял в него нечто Божественное, как бы некоторый помысел, имеющий в себе, подобно искре, и свет и тепло; помысел, который просвещает ум и подсказывает ему, что доброе и что злое; это есть естественный закон. Последуя этому закону, то есть совести, патриархи и все святые прежде написанного закона угодили Богу».
Как пишет о. Александр Ельчанинов:
«Что такое постоянное чувство неудовлетворенности, беспокойства — обычное наше чувство — как не заглушенный голос совести, говорящий в нас помимо нашего сознания и часто помимо нашей воли о неправде нашей жизни. И пока мы живем наперекор данному нам светлому закону, этот голос не умолкнет, так как это голос Самого Бога в нашей душе.
Обратное же — то родное чувство полной удовлетворенности, полноты и радости — есть радость соединения Божественного начала нашей души с общей гармонией и Божественной сущностью мира…
И если мы примем решение во всем всегда следовать голосу совести, так как это голос Божий в нас, то эта решимость разовьет в нас утерянный орган богообщения».
Итак, совесть есть голос Божий, улавливаемый человеческим внутренним ухом, который указывает человеку на всякое отклонение от добра, от исполнения воли и заповеди Божией.
Этот голос очень нежен, и способность его слышать легко потерять. Повторяющиеся грехи принижают нашу чувствительность к голосу совести. Когда человек не перестает совершать грехи и не кается в них, то голос совести замирает совсем. Про такого человека говорят, что у него «прожженная совесть».
Когда же человек старается замечать грехи, и кается в них, и наказывает себя за них, то это усиливает способность замечать и те грехи, которые раньше не замечались.
Чуткая совесть будет показывать не только грехи в делах или словах, но и малейшие оттенки греха в мыслях, как, например, мысли зависти, осуждения, недоброжелательства, злопамятности, ропота против Божьего Промысла и т. п.
«У нас есть достаточное руководство — совесть, и невозможно, чтобы кто-нибудь был лишен ее помощи», — говорит св. Иоанн Златоуст.
Голос совести слышится нами, когда мы внимательно проверяем состояние сердца. Есть ли в нем покой, мир, тишина? Не беспокоит ли его какой-либо из наших поступков или слов? Нет ли в нем какой-то подсознательной неудовлетворенности или беспокойства? В мире ли оно со всеми людьми?
Ответы на эти вопросы дают показание о состоянии нашего духа, зависящего прежде всего от спокойствия совести.
Если нет этого спокойствия, нет мира и тишины на сердце, то надо немедленно искать причину, смутившую сердце. И когда причина, т. е. грех, найдена, то надо немедленно перед Господом очистить совесть покаянием.
Совесть не имеет связи с умом логики — она не зависит от этого ума.
Раскольников, герой произведения Достоевского «Преступление и наказание», был убежден логикой своего ума, что убийство старухи-ростовщицы, по его рассуждениям «паразита», будет хорошим делом, если отнятые у нее деньги употребить на добрые дела. Он поступил, как подсказывал ему его ум.
Но он не учел совести и законов Бога. Убив старуху, он вместе с тем нанес тягчайшую рану своей душе. А так как Раскольников не был по существу человеком с порочной душой и совесть и в нем была жива, то он не мог более спокойно жить из-за ее укоров.
Драма души его кончилась тем, что его высший разум и совесть победили, и он идет на публичное покаяние и ищет сам себе наказания, чтобы оживить свою тяжко раненную грехом душу. Так, через постоянные тайные призывы в душе Господь зовет к Себе погибающие в грехе души.
Но совесть не есть только наш обличитель: она есть и наш судья, как в этом, так и в будущем веке. Об этом так пишет св. Иоанн Златоуст:
«Нет, подлинно нет между людьми ни одного судьи столь неусыпного, как наша совесть.
Внешние судьи и деньгами подкупаются, и лестью смягчаются, и от страха потворствуют, и много есть других средств, извращающих правду их суда.
А судилище совести ничему такому не подчиняется, но хотя бы ты деньги давал, хотя бы льстил, хотя бы угрожал или другое что делал, она произнесет справедливый приговор против греховных помыслов и соглашений, осуждает сама себя, хотя бы никто другой не обвинил ее».
«Поэтому. — пишет о. Сергий М., — совесть находится в исключительном положении, ибо никто так не знает наших грехов, никто не может следить за нами постоянно; в то же время мы имеем в себе самих такого блюстителя. В этом отношении совесть есть нечто неоценимое для нашего спасения, она есть некая Божественная искра, без которой не могли бы мы спастись.
Совесть — наш судья не только теперь, но и на Страшном Суде она будет нам первым и самым страшным судьею. Именно потому-то и будет страшен этот суд, что нельзя будет уже оправдаться, нельзя будет сказать то, что обвинитель неправ».
Как пишет прп. Исаак Сириянин:
«Если можешь оправдаться сам в себе, в душе своей, то не заботься искать другого оправдания».
Вот почему Господь в притче Своей о «сопернике» (Мф. 5, 25–26), который и есть наша совесть, повелевает нам мириться с ним как можно скорее — «пока ты еще на пути с ним».
Но не надо думать, что голос Божий будет раздаваться внутри нас лишь для обличения нас в грехах. Господь неизмеримо милостив к Своим чадам, если только они действительно хотят быть Ему верными. Господь отвечает внутренним голосом на любой вопрос христианина, ищущего Его воли.
Он также предостерегает человека от всякого ложного, ошибочного шага, пути, решения или поступка. Как пишет авва Фаласий: «Учитель истинный есть совесть, которую слушающий пребывает непреткновенным».
А прп. Иоанн Лествичник говорит:
«Целью и правилом во всех случаях да поставляем по Богу совесть нашу и, узнавши, откуда веют ветры, по ее указанию распрострем паруса».
Нам надо лишь внимательно прислушиваться к внутреннему голосу в тишине уединения после молитвы. Когда же наступает внутреннее беспокойство, неудовлетворенность, какая-то неясность в чувствах, это говорит за то, что надо что-то изменить или в жизни, или в своих планах, или в отношениях с людьми. Если неясно что-то — надо молиться; и тогда Господь откроет всегда Свою волю тем, кто хочет слушаться Его, кто волю Его ставит выше всего.
Пророк Исаия предсказал о том времени в истории человечества, когда «все будут научены Богом» (Ис. 54, 13).
Это время настало теперь — после пришествия Господа на землю, по свидетельству Самого Господа (Ин. 6, 45).
Христианину лишь надо приложить усилия к тому, чтобы воспринять этот дар — внутреннего духовного слуха. Надо стремиться к утончению этого слуха. И если только христианин будет тверд в исполнении получаемых от Господа повелений, то вся его жизнь будет неизменно руководиться от Самого Господа.
Так было с апостолами и теми из христиан всех веков, которые настойчиво стремились к постижению воли Господней и неуклонно исполняли ее.
Следует заметить, что, как для всякой добродетели, у способности внутреннего слышания голоса Божьего есть много ступеней.
У души, очистившейся от страстей и привыкшей к непрестанной молитве, этот слух настолько утончен, что она постоянно воспринимает голос Божий. Это ступень старцев и христиан с чистым сердцем.
То же бывает с ревностными к своему служению пастырями, по данной им от Бога благодати священства. Поэтому, когда они наставляют своих духовных чад, то их устами говорит Сам Господь.
Они единодушно свидетельствуют при этом, что необходимым условием слышания Божьего голоса является предварительная молитва о том, чтобы Господь послал им ведение Своей воли по данному вопросу. Тогда первая мысль после молитвы, по их свидетельству, бывает от Бога. Так говорили прп. Серафим и московский старец о. Алексий М.
Впрочем, здесь следует оговориться о тех случаях, когда пастырям приходится иметь дело с неверующими. Старец Варсонофий Оптинский говорит, что тогда Господь часто не открывает сердцу, что надо говорить ему на пользу посетителя. Надо вспомнить, что Сам Господь, имея дело с неверующими в Него соотечественниками, «не мог совершить там никакого чуда» (Мк. 6, 5).
Как говорит прот. Валентин Свенцицкий:
«Всякая добродетель имеет свою черту, перейдя которую, она становится уже не добродетелью».
Так и у совести — ее крайнее обострение или, как говорят, «скрупулезная совесть» есть уже болезнь, и болезнь тяжелая и пагубная, по мнению старца Зосимы из Троице-Сергиевой Лавры.
В этих случаях нужно подобное состояние христианина называть уже «искушением», которое идет от лукавого. Последний старается всегда лишить христианина мира душевного и достигает это тем, что обостряет до болезненности, печали и уныния мысли христианина об упущениях, непроизвольных душевных ошибках или внушает ему сознание о гибели его души и т. д.
