Прощай, любимый город
Мили, пройденные на морском параде, оказались последними, наплаванными мною на Краснознаменной гвардейской лодке. В числе многих получаю назначение на другой флот. Туда же идет большинство нашей команды. Ухожу с повышением по службе, но это сейчас мало радует: тяжело расставаться с кораблем.
И всю силу привязанности к кораблю осознаешь только тогда, когда сходишь с его палубы в последний раз. Больше ты здесь не командир... А сколько энергии отнял он у тебя, сколько радости доставил! Разве есть этому мера?
Жалобно поскрипывает под ногами трап. Шагаешь с таким чувством, будто незаслуженно обидел лучшего друга. Сделал это не по своей вине, объяснить не можешь, а друг молча и укоризненно смотрит тебе вслед. Это третья лодка, которой я командовал... Уходя, на каждой из них оставил частичку своего сердца. На этой, кажется, оставил его целиком.
...К причалу подошел тральщик для доставки в Мурманск отъезжающих. На пирсах у лодок оживление. То и дело в открытых рубочных люках появляются и исчезают матросы и старшины. Одни из них в парусиновых рабочих костюмах, в комбинезонах. Другие в черном обмундировании. На фланелевых рубахах гордо поблескивают боевые ордена и медали. Лица сосредоточены, деловиты.
Отъезжающие ветераны давно официально закончили сдачу боевых постов молодежи и сегодня могут отдыхать. Получив увольнительную, подводники направились было "на берег". Дорогу в город избрали по набережной, мимо лодок, и тут душа у многих не выдержала. Нельзя пройти мимо, если вот она стоит, покачиваясь, красавица - своя, единственная, неповторимая...
- Я, ребята, на минутку. Посмотрю, не забыл ли чего из вещичек на лодке.
- И мне тоже заглянуть надо!
Бросьте притворяться. Не вещички, пять лет жизни вы там забыли и дизеля в придачу. Небось пойдешь, Лебедев, молодому растолковывать, как топливные насосы регулировать?
- Да что, в самом деле, братцы-матросы, пошли, куда сердце тянет!
Так и получилось, что за ворота в город вышли совсем немногие. Большинство - на кораблях.
В отсеках сегодня чаще всего повторяется слово "смотри". Говорят его уволенные в город, по пути зашедшие на лодку, обращаясь к тем, кому достался их боевой номер, а вместе с ним и заведование. Раскрываются последние "секреты", подаются настойчивые советы. Большой опыт, труд и пот кроется за простыми, незатейливыми словами.
- Смотри, масло в стекле держи ровно на три четверти от риски, ниже не упускай, иначе подплавишь сухари в подшипнике.
- Смотри, после перекладки на полный угол носовых горизонтальных обязательно проверяй положение гайки-втулки. Иногда сворачивается и заклинивает перо руля.
Некоторые, закончив рассказывать о механизмах, информируют молодого о характере их начальника.
- Имей в виду, старшина на ветошь жадный, дает немного, и то по третьей просьбе. Больше нормы не проси - не даст.
Когда все было высказано, уволенные пошли на берег.
Любо посмотреть, как, сходя с борта, старослужащий берет под козырек и до хруста шеи равняется, приветствуя кормовой флаг. С этим знаменем в сердце он шел в бой и побеждал...
Вместе с группой отъезжающих командиров подводных лодок я направляюсь в салон командира бригады. Там, за прощальным столом, собрались старые боевые товарищи.
Друзья, чувствуя наше невеселое в связи с отъездом настроение, пытаются развеять его воспоминаниями о разных забавных эпизодах из пережитых вместе лет.
Михаил Петрович Августинович рассказал, как фашистские самолеты действовали по его плану при приеме зачетной задачи от экипажа "Ленинца" под командованием капитана 3-го ранга Евгения Алексеева.
- Команда лодки, - говорит капитан 1-го ранга, - тогда еще не воевала и только что прибыла в дивизион с Тихоокеанского флота. Мне хотелось познакомиться с ее выучкой. Вышли в район боевой подготовки. На переходе убеждаюсь, что в надводном положении личный состав хорошо справляется со своими обязанностями. Погрузились... И под водой работают уверенно, чувствуется сколоченность. Проверил умение срочно уходить под воду каждой боевой сменой и всплытие с артиллерийской тревогой. Во всех случаях офицеры и команда действуют правильно. Решаю проверить натренированность в тушении "пожаров" и заделке "пробоин". А для этого случая, еще за несколько дней до выхода в море, мы с дивизионным механиком разработали типовую аварийную задачу. Суть задачи сводилась к ликвидации на лодке последствий внезапной ее штурмовки звеном вражеских истребителей.
Тактический фон объявили экипажу: светлое время суток, лодка находится недалеко от берегов противника. Идет зарядка батарей. Вахту несет одна боевая смена. Командир на мостике.
Все это было понято и исполнено. Личный состав ждет вводной, чтобы показать свое умение бороться за живучесть корабля. Собираюсь дать ее командиру через несколько минут, а сейчас уточняем отдельные детали с дивизионным механиком, закрывшись с ним в каюте.
На лодку, незаметно подкравшись к ней из-за облака, должны обрушить свой пушечно-пулеметный огонь три истребителя. В результате в шестом отсеке небольшая пробоина, а в боевой рубке от попавших туда через люк зажигательных пуль возник пожар.
Дав указание с объявлением аварийной тревоги поджечь имитационную дымовую шашку в рубке, дивизионный механик направляется в "аварийный" шестой отсек, а я на мостик.
Вводную давать не пришлось. Командир сам ее объявил. Едва я дошел до центрального поста, как услышал команду:
- Самолеты противника в воздухе! Срочное погружение!
Учение шло как по расписанию. Лодка погружалась. Сверху спрыгивали вахтенные сигнальщики. Из боевой рубки повалил дым. Запахло горелой тканью. Алексеев, захлопнув люк, крикнул:
- Внизу! Аварийная тревога! Пожар в боевой рубке!
Вскоре с кормы пришел доклад о "пробоине" в отсеке. Личный состав действовал умело. Пожар был потушен, а "пробоина" заделана. Одно для меня оставалось загадкой - откуда командир узнал условия задачи?
Начал грешить на писаря - наверное, не устоял и кому-то из офицеров лодки показал план. Проверка делалась мною внезапно, по программе, неизвестной команде. Мне не понравилось, что командир знает вводную.
Когда Алексеев спустился с, боевой рубки, спрашиваю у него:
- Командир, от кого вы вводную получили о самолетах?
- Какую вводную, товарищ командир дивизиона? Нас обстреляли два "фокке-вульфа". Меня легко ранили. В рубке комплект флагов сожгли.
Действительно, вижу, у него на лице кровь, а новая канадка в нескольких местах разорвана. После отбоя тревоги всплыли, поднялись на мостик.
- Рассказывайте, командир, где стояли, что видели?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
