Поблагодарив хозяина, Сергей положил кассету в свою сумку, вот только он не знал, когда же сможет ознакомиться с её содержимым. Кассета была формата VHS, почти в каждом доме есть магнитофон, на котором её можно посмотреть. У Сергея таких было аж три. Один – громадный, совсем старый, купленный на чеки в «Берёзке» ещё в ту пору, когда видео являлось чем-то малодоступным и элитарным. Два других магнитофона были покомпактнее и поновее. Но ведь они находились дома, за тридевять земель от Югославии. А здесь им просто не на чем было смотреть эти ролики. Для камеры применяются кассеты другого формата. Возможно, нужный магнитофон был в порностудии, но Комову совсем не хотелось просматривать албанские патриотические ролики там.
Они проговорили ещё минут пятнадцать. Сергей знал, что Игорь в глубине души уже психует: им ведь ещё надо ехать в Македонию, вдруг к тому времени аккумуляторы сядут, подзарядить их будет негде, и тогда оператор ничего не сможет заснять.
Комов спрашивал о том, как Ибрагим Хаджиу оценивает распад Югославии. Тито ведь удавалось удерживать многонациональную федерацию в единстве. Но албанец опять приводил в пример развал Советского Союза, говорил, что когда рушится тоталитарная система, то подобная государственная структура не может больше существовать…
Этот разговор мог продолжаться часами. Хаджиу виртуозно уходил от ответов на прямые или не нравящиеся ему вопросы, отделывался общими фразами, запас которых был у него, судя по всему, неиссякаем.
– Спасибо, – сказал наконец Сергей.
– Вы довольны? – спросил Галкин, когда они вышли из квартиры и спустились к машине в сопровождении всё тех же охранников. Во время интервью они терпеливо ждали в соседней комнате.
– Сойдёт… – поморщился Комов. Честно говоря, он надеялся, что Ибрагим Хаджиу будет более откровенным.
Они забрали свою машину, попрощались с Галкиным и отправились к македонской границе, до которой от Приштины было километров шестьдесят. По самым пессимистическим подсчётам выходило, что дорога займёт час, плюс какое-то время уйдёт на таможенные формальности, а до вечера они доедут до Скопье.
Македонские визы журналистам предусмотрительно проставили в паспорта, на тот случай, если придётся снимать расквартированных там американских миротворцев. Ну а Радко, который имел сербский паспорт, в Македонию должны были пропустить без всяких виз.
На границе они сильно удивили всех. Сергей видел это по лицам таксистов, которые ждали потенциальных клиентов, сидя либо в своих машинах, либо в придорожном кафе за чашкой кофе и газетой. Их лица вытягивались, головы склонялись – так удобнее было смотреть на номер машины Радко, а тот специально ехал медленно, – никуда он не спешил, ведь они не хотели прорываться через пограничный пост силой. Прохожие тоже останавливались и провожали «мерседес» взглядами.
Наверное, в здешних местах после их визита появится легенда о призрачной машине с белградскими номерами, которая разъезжает по дорогам в ненастье, совсем как «Летучий голландец». Потом, спустя годы, свидетели этих событий будут с пеной у рта доказывать, что они видели, как к пограничному посту подъехала сербская машина.
– И куда же она потом девалась? – ехидно будут спрашивать слушатели-скептики.
– В Македонию, – уверенно ответят очевидцы, а потом добавят ещё что-нибудь совсем уж мистическое, например: – Больше мы её никогда не видели…
Пограничный пост назывался «Check point general Jancovich». На слух фамилия была сербской. Тут же возникал справедливый вопрос – отчего албанцы, когда получили контроль над этим пунктом проверки, не стали его переименовывать? Сергей хотел было выяснить у Радко, кто такой был этот генерал, если он пользуется здесь таким авторитетом, но не успел – они уже въезжали в погранзону.
Подходы к посту были завалены мотками с колючей проволоки, по бокам от шлагбаума высились баррикады из мешков с песком, в них были оставлены узкие бойницы. Судя по тому, как играла там тень со светом, в эти бойницы кто-то постоянно заглядывал.
Пост охраняли испанцы. Смуглые, импульсивные, они буквально изнывали оттого, что им поручили нудную работу – стоять на посту и проверять пересекающие его машины. Лучше бы её дали дотошным немцам, а испанцы в то время, пока немцы будут осматривать машины и изучать документы, попьют вина или погоняют футбол.
Радко опустил стёкла, Сергей просунул в образовавшийся проём аккредитации миротворческих сил. Испанец взял их, повертел в руках, прочитал, что там было написано, и вернул обратно, отрицательно покачав головой. Аккредитации давали право разъезжать по Косову, но вовсе не являлись разрешением на въезд в Македонию. Тогда Комов протянул миротворцу все три паспорта. Первым испанец открыл сербский, нагнулся, заглянул в машину, чтобы удостовериться, что на фотографии изображён именно водитель, потом полистал паспорта Сергея и Игоря, убедился, что поставленные там македонские визы подлинные, а срок их действия ещё не истек. Проверять машину он не стал, отдал паспорта, махнул своим товарищам, чтобы те открывали шлагбаум, и что-то пожелал на дорогу, наверное: «Хорошего пути». Комов сказать «спасибо» по-испански не смог, вспомнил почему-то это слово на итальянском. Он замялся на миг, потом поблагодарил миротворца по-английски.
Сергей облегчённо вздохнул после завершения всех этих формальностей. Он настраивался на то, что пересечение пограничного поста займёт больше времени, а оказалось всё так просто. Казалось, что в Македонию они должны въехать без проблем. Однако не тут-то было…
Македонский пограничник долго листал их документы, смотрел, как свет играет на голографиях виз, будто то, как преломляются на них солнечные лучи, доставляло ему удовольствие. Пограничнику не к чему было придраться, разве что к тому, что Комов не пристегнул ремень, а за это в худшем случае штраф положен, за такое правонарушение не должны запрещать въезд в страну.
– Куда ездили? – наконец спросил македонец.
Сергей старательно объяснял, кто они такие и что делали в Приштине. Пограничник заглянул в машину, проверяя, есть ли там профессиональная видеокамера.
– Зачем в Македонию едете?
– Нас ждут в руководстве Американского контингента миротворцев, – очень убедительно соврал Сергей, пытаясь нагнать на пограничника страху.
– Что в машине везёте? – продолжал допрос македонец.
– Только съёмочную аппаратуру, можете посмотреть.
– Вы можете проезжать, – наконец сказал пограничник, отдавая Сергею и Игорю паспорта, – а вот тебе, – и он ткнул пальцем в Радко, – нельзя. Ты должен здесь остаться.
