— Айрин, Айрин… — прошептал его высочество и, улыбнувшись, потёрся своим носом о мой. — Мне лучше уйти сейчас, а то мы с тобой глупостей понаделаем…
— Каких? — всхлипнула я. Говорю же — ни одной связной мысли в голове…
— Я потом покажу, — засмеялся Арчибальд.
— Завтра?
— Вряд ли, — он покачал головой. — Всё, Айрин, я пойду.
Только после того, как его высочество исчез из моей прихожей, мысли вернулись в голову, и я осознала, что «вряд ли» Арчибальда относилось не только к глупостям.
Скорее всего, субботнего свидания у нас с ним не предвидится.
.
Мои предчувствия оказались верными — на следующий день мы с Арчибальдом не увиделись. Узнала я об этом в обед, когда в гримёрную принесли очередной шикарный букет, вновь зачарованный так, что из него вылетали бабочки и кружились по комнате. Но больше, чем бабочки, меня взволновала записка, написанная твёрдой рукой:
«Айрин, я сегодня не смогу с тобой встретиться. Но завтра обязательно! А.А.»
Я смотрела на две буквы «А», чёткие и ровные, без всяких завитушек, как обычно бывает в подобных записках, и понимала — скорее всего, текст написал сам Арчибальд. Вряд ли у кого-то ещё может быть настолько же простой и в то же время уверенный почерк.
Мне стало грустно, что Арчибальд не придёт, но ненадолго — маэстро гонял всех на репетиции нещадно, некогда было думать о чём-то ещё кроме роли.
А во время спектакля выяснилось, что в театр явился Гауф…
Роль у меня сегодня была одна из самых сложных — по моим меркам, разумеется, — много танцев, во время которых нужно не сбиться с такта и не грохнуться со сцены, поэтому появление Гауфа подействовало на меня в негативном ключе. Пару раз я всё-таки сбилась, не знаю, насколько это было заметно зрителям, — скорее всего, почти не заметно, — а вот маэстро наверняка потом спросит, что случилось. Если сам не догадается. Тем более что сразу после спектакля Гауф, естественно, пришёл ко мне в гримёрную.
Во время выступления я всё гадала, зачем он явился. Неужели узнал о том, что на суд приходил Арчибальд, и теперь планы первого отдела поменялись? Но, как я ни гадала, услышать то, что Гауф сказал, как только вошёл в гримёрную, не ожидала совсем.
— Айрин, в ближайшее время главный дознаватель планирует обсудить с императором наше с вами дело.
Я поперхнулась воздухом и, кашлянув, уточнила:
— Зачем?
Ответ Гауфа удивил ещё сильнее.
— Мой начальник считает, что это всё необходимо заканчивать. Вам надо перестать пить зелье, а дальше уж как получится. Думаю, никто не станет возражать, если вы продолжите встречаться с его высочеством, но уже без приворота.
— А-а-а…
В голове возникли сразу сотни мыслей, но словами никак не получалось выразить ни одну. Слава Защитнице, Гауф всё понял и сам. Не иначе, опыт…
— Айрин, тот факт, что вы начали гораздо лучше контролировать себя в присутствии его высочества, говорит не только о привыкании к зелью. Да, оно имеет место быть, это неизбежно — поначалу реакция ярче, но она не исчезает совсем. Я считаю, что вы влюбились в принца по-настоящему. Приворотные зелья слабо действуют или не действуют вообще на тех, кто влюблён. По этой причине вам стало проще общаться с его высочеством.
От шока у меня даже в глазах потемнело.
А потом я обрадовалась. Я дико обрадовалась, что… на самом деле, по-настоящему!.. Без всякого приворота!..
— Подождите… — прошептала я, тряхнув головой — пыталась всё же привести мысли в порядок. — Получается, если я перестану пить зелье…
— То ничего не изменится, — перебил меня Гауф. — И его высочество этого даже не заметит. Я пока не знаю, что скажет император, но, думаю, от Арчибальда всё скроют. И вам я рекомендую забыть эту историю, будто её и не было никогда.
Забыть! Да он издевается!
— Вряд ли у меня получится.
— Постарайтесь, Айрин, — отрезал дознаватель. — Это в ваших же интересах. Однако я пока не знаю, как скоро мой начальник сможет поговорить с императором, поэтому пока мы с вами действуем в прежнем формате.
— Зачем же вы мне тогда всё это рассказали?..
Гауф улыбнулся.
— Ну, я ведь уже понял, какой вы человек, Айрин. Просто не хочу, чтобы вас слишком уж сильно мучила совесть.
.
Я думала о том, что поведал мне дознаватель, полночи, и нисколько не удивилась, встав в воскресенье с жуткой головной болью. Пришлось даже пить лекарство — иначе наша с Рори встреча оказывалась под угрозой.
С раннего утра шёл проливной дождь, и мы с сестрой и её аньян не стали гулять, просто позавтракали в кафе неподалёку от варьете — чтобы потом они сели в магмобиль и поехали домой, а я отправилась на работу.
Аврора была очень возбуждена. После субботнего заседания отец не стал скрывать своих чувств и, придя домой, ругался и кричал, беседуя с кем-то по браслету связи. Вот так Рори и поняла, что она, скорее всего, в ближайшее время сможет переехать ко мне.
— Мне папу даже жалко стало, — говорила сестра, помешивая трубочкой клубничный молочный коктейль. — Нет, не в том смысле, о котором ты подумала, Рини… Мне жаль, что он так переживает просто из принципа. Я ведь сама по себе ему не особенно нужна. Я даже не помню, когда мы с папой последний раз куда-то ходили вместе, как с тобой. Он не интересуется мной и моими делами. Однако при этом настолько не хочет отдавать меня тебе, что аж трясётся. Как думаешь, Рини… Он способен меня убить только ради того, чтобы я тебе не досталась?
Старушка Сит охнула, а я оцепенела, услышав этот вопрос сестры, заданный спокойным и даже чуть прохладным, но оттого ещё более жутким голосом. Рори будто была готова к положительному ответу, и он её почти не волновал.
А ведь она права. Удивительно, но я никогда раньше не думала о подобной возможности…
Способен ли отец на убийство ради того, чтобы Рори не отдавали мне? Его наверняка раскроют, и Алан Вилиус окажется в тюрьме. Вероятнее всего, пожизненно — за подобные преступления поблажек не делали даже аристократам.
Пожертвовать всем ради мести мне?..
— Не знаю, Рори, — произнесла я озадаченно. — С одной стороны, от отца чего угодно можно ожидать, он действительно жестокий человек. Но здесь речь уже не только о жестокости… Нужно быть по-настоящему ненормальным, чтобы убить младшую дочь ради мести старшей, при этом сесть в тюрьму до конца жизни. Айл Вилиус всё же любит комфорт и удобство. Поэтому… не знаю…
— Рори, детка, он скорее убьёт Айрин, — подала голос старушка Сит и сочувственно погладила сестру по голове. — Но я всё же согласна с тобой, Айрин, — ваш отец слишком любит себя и свой комфорт. Не пойдёт он на такое откровенное преступление.
Несмотря на тяжёлую тему, я улыбнулась. «Откровенное преступление»… Да, Сит права, отец если и будет действовать, то не столь прямолинейно, чтобы самому не сесть в тюрьму. Собой он рисковать не станет…
.
После репетиции за мной вновь пришёл вчерашний охранник по имени Грег, но на этот раз он перенёс меня не на набережную, что было даже жаль, а в зоопарк. И не просто в зоопарк — в крупнейший в Альганне зоологический парк в Риаме, куда стремились попасть едва ли не все туристы. Такого зоопарка не было даже в столице.
В Риаме находился Биологический университет, куда принимали всех — и магов, и не-магов, — но учили только специальностям, связанным непосредственно с природой. И при этом университете несколько сотен лет назад студенты решили организовать благоустроенный зоопарк. Делали вольеры, селили туда животных, которых покупали по всей стране и даже за её пределами на личные средства, изучали их, писали дипломы… Зоопарк всё разрастался и разрастался, пока не превратился в огромную территорию, которую было не обойти даже за день.
Но мы с Арчибальдом и не стремились к этому. Просто шагали по дорожкам, разговаривали, пили горячий чай, купленный здесь же, и любовались разными животными. Вольеры не были похожи на клетки — они находились в низине, тогда как дорожки для посетителей — на небольшом возвышении и за ограждением. Животных было очень хорошо видно, но при этом они, кажется, не видели нас, поэтому не отбегали от ограждения и позволяли себя рассмотреть.
