class="p1">Когда девушка повернулась к нему, мужчина отвел глаза, как делал это при общении с большинством людей.
— Ты злишься? — Медее сложно давались слова.
Он переступил с ноги на ногу и, уставившись в пол, произнес:
— На тебя — нет.
Девушка понимала значение его ответа: Пес злился на себя.
— Почему раньше не рассказала? Рано или поздно я бы все равно узнал. — Эйкен рассматривал гладкую плитку под ногами.
— Хотела подольше с тобой побыть, прежде чем ты начал бы меня избегать. — Медее было больно наблюдать, как Пес держит дистанцию. — И я была права.
— Конечно, права. У нас разница в возрасте двадцать лет, — сообщил он вслух, хотя оба это прекрасно знали. — Это больше, чем тебе сейчас.
Эйкен, наконец, поднял глаза и посмотрел на девушку прямо. Его печальный взгляд пробирал до костей. Медея поежилась, словно от холода.
— И ты мне нравишься, несмотря на эту разницу, — медленно произнесла она. — И я бы не хотела уходить сегодня домой.
В комнате повисла оглушающая тишина. Эйкен ерошил волосы на затылке, бегая взглядом по помещению. Медея замерла, сжимая в руке подвеску, сделанную специально для нее.
— У нас нет никакого возможного совместного будущего. Чем раньше мы с этим покончим, тем будет проще, — как только он произнес это, его брови свелись.
Медея никуда уходить не собиралась. Казалось, она разучилась двигаться. Все мышцы напряглись до предела.
— Может, я всегда мечтала выйти замуж за богатого старика, — шутка сама вырвалась из девушки.
Сердце Медеи дрогнуло. Всего на секунду она заметила, как приподнялся уголок губ мужчины, который делал вид, что ему нравится рассматривать пол.
— Медок, посмотри на себя. — Эйкен грустно улыбнулся. — Золотой ребенок из благородной семьи. Молодая, красивая, умная, с отличными навыками. Тебя ждет прекрасное перспективное будущее, если перестанешь нарушать закон и рисковать своей жизнью просто так. — Он глубоко вздохнул и продолжил: — А мне еще лет десять службы. Потом пустят в расход или отправят обратно в четвертый сектор. Меня не ждет безбедная почетная пенсия, как выходцев первого круга. Ты будешь еще в самом расцвете сил, когда этот момент наступит. — Мужчина обвел руками помещение. — Эта квартира, например. Я ее не покупал. Она досталась мне за заслуги, которые быстро забудутся, когда я стану ненужным или неугодным власти. Ее заберут так же легко, как дали.
— Велиору ты нравишься, и он ее не заберет, — тихо возразила Медея.
— Он не плохой человек, но у него не будет выбора. Многие и сейчас недовольны моим нахождением здесь. Правитель либо подстраивается под народ, либо тот его смещает, — ответил Эйкен. — Следующего правителя это тоже касается. А жители первого круга и есть те, на ком эта власть держится.
— Опять ты занудствуешь, — проворчала Медея. — Мог бы пожить со мной сча́стливо, пока не обнищаешь и не состаришься, а там может я сама тебя содержать буду. Станешь домохозяюшкой. Это будет несложно, в еде я непривередлива, а компания ворчливых дедов мне нравится.
Эйкен мило улыбнулся, по-прежнему глядя в пол, и пробурчал:
— Как у тебя всегда все просто.
Медея чувствовала, что лед немного тронулся, поэтому сделала аккуратный шаг, но Пес мгновенно отреагировал и сделал шаг назад. Ей казалось, если она прикоснется к Эйкену, то все сразу наладится.
— Стой там, пожалуйста, — попросил он, выставляя руку вперед. У мужчины в голове крутился важный вопрос: — Что за проблемы, с которыми ты не могла разобраться? Те, из-за которых мы встретились на рынке Внешнего города в последний раз.
Медея хмыкнула. Она даже не представляла, с чего начать и как рассказать Псу, что Лой отдал приказ его убить. Девушка свела брови, внезапно осознав, что Эйкен даже не спросил про отношения с блондином.
— Насчет меня и Лоя, — начала аккуратно Медея.
— Не рассказывай, не хочу ничего знать про ваши отношения, — перебил мужчина.
— Боюсь, что у тебя нет выбора. — Девушка прошла к дивану, уйти от которого далеко не успела, и упала на него, проваливаясь в мягкое сиденье.
Эйкен вопросительно приподнял бровь. Медея похлопала рядом по дивану, призывая мужчину присесть. Сил стоять у нее не осталось, а рассказ предстоял длинный.
Пес долго стоял на том же месте, где встретил гостью, у двери. Медея решила не ждать, пока он сдастся и приблизится хоть немного. Девушка рассказывала с момента, как она в школе придумала для матери фальшивые отношения с сыном правителя, чтобы Силия не задавала вопросы по поводу выходных. Эйкен неловко переступил с ноги на ногу.
Медея специально вдавалась во все подробности жизни, чтобы подольше побыть с мужчиной наедине. Однажды Пес уже смирился с дружбой Лисы, и теперь девушка собиралась провернуть тот же трюк, но в своем настоящем обличии.
Когда Медея стала рассказывать об очередной тренировке с Лоем, повествование о которой не имело смысла, по мнению Эйкена, он поднял на нее глаза и серьезно произнес:
— Ты тянешь время.
Медея обреченно вздохнула. Она устала от напряжения, висевшего в комнате. Девушка продвинулась вглубь дивана, укладываясь поудобнее. Она положила голову на спинку и опустила руки на согнутые колени. Ноги все же пришлось выпрямить, платье не позволяло сидеть в подобном положении.
Краем глаза Медея видела, как Эйкен отвел взгляд, когда платье скатилось от колен, позволяя видеть ноги до основания. Девушка закатила глаза, но платье поправила, чтобы Псу не было так неловко в ее компании. Разглаживая край юбки ладонями, Медея проворчала:
— Не хочешь со мной спать больше, ладно. Но не обязательно при этом переставать со мной дружить.
Мужчина смотрел на девушку, бухтящую себе под нос, что он так просто отказался от нее, а сам при этом возмущался, почему же Лиса не раскрывала свою личность. Медея выглядела ужасно расстроенной, ему от ее вида становилось еще хуже.
Эйкен прошел к дальнему краю дивана от возмущающейся. Девушка так широко улыбнулась, когда смотрела на это, что Псу с трудом удалось не улыбнуться в ответ. Он свел брови. Это помогало оставаться серьезным.
— Продолжи, пожалуйста, свой рассказ.
Медее было приятно, что Эйкен, наконец, приблизился. Она повернулась к нему и, подперев голову ладонью, заговорила. Хоть девушка и повествовала Псу про Лоя, но все равно ее лицо было довольным.
Мужчина же по мере продвижения в истории, хмурился все больше. В первое время он сидел ровно, но постепенно все откланялся назад, словно силы его заканчивались. Если поначалу Эйкен задавал редкие уточняющие вопросы, то под конец рассказа он молча лежал на спине, сверля глазами потолок.
Закончив повествование, Медея ждала, когда мужчина что-нибудь скажет. Ей было до ужаса непривычно
