— Так просто подождать! — Жмурик заискивающе протянул девушке стакан воды, — минут через десять-пятнадцать ты полностью восстановишься.
Настя с жадностью опустошила стакан.
— Зато теперь они нас не почувствуют. И это сделал я! — Жмурик просто лучился самодовольством, продолжая рассматривать себя в зеркале, — мне кажется, теперь женщины должны начать относиться ко мне по-другому. Во мне появилась какая-то изюминка!
Настя прикрыла глаза.
Через двадцать минут она действительно почувствовала себя лучше, и сообщила Жмурику, что уже в состоянии выйти из квартиры.
— А куда мы пойдём? — тревожно спросил он.
— Пока не знаю. Нужно сделать пару звонков, — Настя направилась к входной двери.
— Стой! — заверещал Жмурик так, словно его укусил бешеный бульдог, — они же наблюдают за квартирой! Стерегут дорожку! — и, косо посмотрев на неё, спросил с робкой надеждой, — надеюсь, материализоваться ты умеешь?
— Да, — не очень уверенно ответила Настя.
— Слава богу! — Жмурик выдохнул так, что занавески на окнах заколыхались, — куда идём?
— К какому-нибудь телефону-автомату.
— А ты уверена, что тебе стоит показываться на улице? — он с сомнением посмотрел на её одежду.
Вечерний наряд Настя оставила в избушке, и за неимением своих вещей переоделась в бабушкино цветастое платье. Оно висело на ней, как на вешалке (хотя девушка и перевязалась поясом), доставая почти до пола.
— Ты похожа на огородное пугало, — порадовал её Жмурик.
— На себя посмотри! — Настя смерила презрительным взглядом его долговязую тощую фигуру, — значит так, встречаемся у автомата на Мясницкой.
Девушка сосредоточилась и попыталась переместить себя в пространстве. Жмурик уже давно исчез, а ей удалось проделать манёвр только с пятого раза.
Появившись точно на Мясницкой, она, ощущая небывалый подъём от сознания того, что сила ей подчиняется, почти подлетела к телефону, возле которого уже некоторое время дрожал от страха Жмурик. Для начала девушка решила позвонить Людочке, чтобы узнать, чем закончился приём в отеле, и известно ли ей что-нибудь об Александре.
— Настя, — заорала Людочка, едва услышав её голос, — с тобой всё в порядке? Ты где? Куда ты пропала? — вопросы сыпались из секретарши, как горох из порванного кулька, — Ты что, раньше позвонить не могла! Я испереживалась вся, а Кузьмин так вообще с ума сходит! Поднял на ноги всю милицию, всех твоих знакомых, сегодня собрался требовать, чтобы тебя в федеральный розыск объявили.
— Людочка, — Насте, наконец, удалось вставить слово, — всё в порядке, просто по некоторым причинам я пока не могу появляться дома. И у знакомых тоже. Я звоню узнать, чем всё закончилось на презентации. Тебя не покалечили в давке? Когда все побежали, я потеряла тебя из вида.
— Да всё со мной нормально, — отмахнулась та, — а вот Александр твой…
— Почему мой? — Настя насторожилась.
— А потому, дорогая моя, — в голосе Людочки промелькнула лёгкая зависть, — что на первый танец он пригласил именно тебя!
— Это ничего не значит, — к её горлу подступил комок от нехорошего предчувствия.
— Долго рассказывать, давай встретимся, и я такое тебе поведаю, — многообещающе сказала она, — к тому же, если ты скрываешься, у тебя наверняка нет денег. Я с радостью тебе помогу.
— Тебя могут выследить, я не хочу, чтобы из-за меня у тебя случились неприятности.
— Чепуха! Говори, куда подъехать, — Настя осмотрелась вокруг и увидела только что открывшееся кафе, — я буду ждать тебя в кафе «Эдельвейс» на Мясницкой, — быстро проговорила она и повесила трубку, так как Жмурик уже некоторое время проявлял признаки беспокойства, и пытался прорваться в телефонную будку.
— Мы тут маячим как два тополя на Плющихе, — захныкал он, — нужно скорее искать укрытие!
— Иди в «Эдельвейс» и подожди меня там, — прикрикнула на него Настя, — я сделаю ещё одни звонок и присоединюсь к тебе.
— А там не слишком высокие цены? — забеспокоился тот.
— Не знаю. Ты же прихватил какие-то деньги из шкатулки. Думаю, должно хватить.
— Обычно я не посещаю кафе, — пробурчал Жмурик, тягостно вздыхая.
Настя набрала номер справочной, и через несколько минут уже знала телефон отеля, который так внезапно подарил ей Александр. Когда она набирала номер, руки её дрожали.
— Алло, — с достоинством ответили на другом конце.
— Доброе утро, — Настя попыталась придать голосу официальность, — могу я поговорить с господином фон Шварцем?
— Господин фон Шварц не отвечает на звонки по этому номеру.
— А вы не могли бы передать ему информацию, — затараторила девушка, опасаясь, что с ней сейчас разъединятся, — это очень важно.
— Барышня, — не без ехидства ответили ей, — таких важных звонков за последние два дня было штук триста, не морочьте голову.
— Оставьте свой тон, — Настя разозлилась, — я владелица вашего грёбаного отеля! И сейчас не поленюсь, приеду, и вы немедленно будете уволены! Как ваше имя?
— Анастасия Михайловна, — голос стал препуганно-заискивающий, — прошу прощения. Вы не представились, и я решил, что звонит одна из тех дам, которые посходили с ума после презентации. Они осаждают господина фон Шварца звонками и любовными посланиями. Он просто в отчаянии, и не знает, куда от них деваться.
— Я не собираюсь забрасывать Александра любовными посланиями, — с достоинством ответила Настя, — передайте ему, что я в городе, и пускай прекратит то, что начал!
— Хорошо, немедленно передам всё дословно…
Настя отключилась и глубоко вздохнула. Итак, она добровольно обнаружила себя, и теперь начнётся охота.
" Ну и пусть. Главное, что перестанут погибать люди. Хотя мальчика с закрученными ресницами, уже не вернёшь!"
Она опустила голову и медленно пошла к «Эдельвейсу».
Жмурик сидел за столиком и трясся как осиновый листок. Увидев Настю, он вскочил, едва не перевернув стол.
— Чего так долго! Я начал думать, что ты меня бросила!
Девушка села и посмотрела на единственную чашку кофе, сиротливо приютившуюся на краешке стола.
— А мне ты ничего не заказал?
— Так я же не знал, что ты любишь, — принялся мямлить жлобоватый Жмурик.
— Девушка, — обратилась она к официантке, — принесите мне, пожалуйста, чашечку кофе.
Настя решила поберечь нервы спутника. И ничего больше не заказывать.
Жмурик с вожделением смотрел на аппетитный, обтянутый тонкой юбочкой зад официантки. Та, заметив его реакцию, презрительно фыркнула.
— Вот так всегда, — сник герой-любовник, — женщины видят только моё тело, а нежную, ранимую душу никто не замечает!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
