Работа по выведению такой (условно говоря, полуразумной) расы продолжалась почти два столетия. Было это, впрочем, уже очень давно. Для осуществления возникшего проекта (скорее всего, не придуманного самими, но подсказанного теми, кому ведать надлежало) требовалось прежде всего определить стартовый вид, который и развивать. Было несколько вариантов, искали в разных мирах, прежде всего, конечно, на полигонах, и в конце концов остановились на представителях семейства пресмыкающихся, подотряда (по земной классификации, где и обитали эти существа) ящериц. Достаточное количество их видов — девять десятков — позволило придирчиво выбирать. На кандидатуре хамелеона остановились и потому, что высокая температура являлась для него привычной, но главное — этой ящерице присуща особенность менять свой цвет в зависимости от окружающей обстановки.
Для того, чтобы преобразовать выбранную ящерицу в необходимое существо, и потребовалось почти два столетия и опережающее развитие генной инженерии; тут следует помнить, что ругги в пору, когда их с изначального полигона (не земного) забросили на планету, ставшую их миром, вовсе не были дикарями и владели знаниями, часть которых людям Земли неизвестна и поныне — или же утеряна. И тем не менее понадобилось, как сказано, немало времени, чтобы создать существо, прежде всего превышающее размерами исходный организм почти вчетверо, затем трансформировать свойство менять цвет в умение менять, непроизвольно или произвольно, весь облик, уподобляясь окружающему большинству. Затем — выработать абсолютную преданность и покорность своему ведущему, то есть разумному руггу.
Почему пошли по такому пути, вместо того чтобы создавать то, что на Земле называют роботами? Потому, что служан (такое название возникло и закрепилось с самого начала) обеспечивал и собственное питание, и размножение, и ремонт или, вернее, лечение — и всё это даже в тех условиях, в какие ведущий никак не мог последовать за своим ведомым или ведомыми (их могло быть и двое, но не больше). И, наконец, четвёртое, и, наверное, главнейшее, — качество постоянной связи между ведущим и ведомым, без помощи каких-либо технических приспособлений, такой связи, которую на Земле порой называют телепатической. Причём связь эта могла быть строго индивидуальной, но в случае надобности могла становиться и групповой, а при серьёзной необходимости — всеобщей. Впрочем, последняя могла осуществляться лишь отсюда, с Базы, потому что тут уже требовалось некоторое усиление сигнала. Правда, усиление это происходило тоже без участия техники.
Зная всё это, можно утверждать, что на самом деле среди достаточно большого количества внедрённых под видом людей в земные структуры представителей Ругга (как и Шумарша) собственно Руггов почти не было, а были служаны. Ругги не обладали способностью видоизменяться, а в своём натуральном виде хотя и были несомненными гуманоидами (и происхождением намного более древними, чем люди Земли), но отличались и ростом, и цветом кожи — нет, зелёными они не были никогда, — и почти полной невозможностью справляться с фонетикой земных языков, несмотря на великое разнообразие последних. И лишь один из многих тысяч руггов — с точки зрения этой расы едва ли не урод, бледнокожий переросток с гипертрофированно развитыми челюстями — мог возникать в человеческой среде в своём натуральном виде, не очень рискуя быть разоблачённым.
Ар Агор, а среди людей — Дымов, и был одним из таких мутантов. Здесь, в экспедиционном отряде, их было намного больше, чем в среднем в родном мире: на Земле подобных мутантов насчитывалась целая дюжина на примерно двадцать тысяч нормальных руггов, составлявших личный состав отряда. А на родине один такой приходился на миллион с лишним. И лишь небольшую часть их можно было использовать на государственной экспедиционной службе, требовавшей наличия у каждого кандидата набора редких духовных и физических качеств. В экспедиции ценность таких, как Агор, была несравненно выше ценности даже самого лучшего оператора, работающего через служанов. Лишь такие мутанты, как он, могли устанавливать без ведома и согласия земных людей прямые связи с их сознанием и подсознанием, то есть получать самую закрытую информацию из первоисточника. В то время как служаны могли общаться с людьми лишь посредством речи и услышанное передавать операторам, которым приходилось её обрабатывать, оценивая достоверность. Конечно, чем выше в людской среде оказывался служан, тем ценнее были и информация, и влияние через него на людей. Но на верхах земных властей служанов не было и их даже не пытались туда внедрять: всё же они не были разумными, хотя очень на них походили.
— Ну как? — спросил преполлен. — Не соскучился по нормальным условиям? Может, хочешь несколько дней поработать здесь — в спокойной обстановке?
— Был бы очень рад, — ответил Ар Агор. — Но вряд ли получится. Не знаю, как обстановка выглядит по планете в целом, но там, где я был, она резко меняется к худшему. К принципиально худшему. Да ты только что сам слышал достаточно много.
— Подробнее, если можешь.
— Для этого я и прилетел. Изменения таковы: если до сих пор продолжались всё более жестокие отношения между различными группировками людей и отдельными их представителями, то сейчас у них появился мотив для объединения против общего врага — вплоть до полного уничтожения или хотя бы изгнания. Возможное кровопролитие их не смущает: если они не стесняются убивать своих, то в отношении чужих это становится прямо-таки обязанностью.
Преполлен трижды моргнул, что означало согласие.
— У нас, — сказал он затем, — служаны дают, в общем, такую же картину. Ещё не повсеместно, но наши аналитики констатируют несомненную тенденцию к расширению таких настроений. Идиотизм, иначе не назовёшь. Так и хочется рассказать им о том, что Силы ведь уже пробовали предоставить их самим себе. И что из этого получилось? Две таких войны, каких до того у них не случалось. Это были уже не войны, а попытки суицида. Похоже, что люди больше всего на свете ненавидят сами себя.
— Теперь это переходит на нас.
— Ненадолго. Ну, снова улетим, законсервируем базу в очередной раз. И что будет? Всё так же станут убивать друг друга даже на улицах больших городов, всё дальше отравлять воздух и воду, разрушать расу наркотиками, каждое новое поколение будет рождаться всё более слабым, и вскоре население их мира начнёт заметно сокращаться — потому, что падает репродуктивная способность человека, он несёт в себе всё меньше семян, способных прорастать… — Преполлен покачал головой. — Если говорить откровенно, я перестаю понимать: к чему все наши усилия? Откуда это стремление сохранить расу, жаждущую самоуничтожения? Право же, они не стоят тех служанов, что уже погибли в этом мире. Пусть и немного, но это — напрасные жертвы, ничем не оправданные. А теперь, если они действительно примутся уничтожать наших помощников, жертв станет ещё больше — к чему? Меня волнует то, что мы тут оказываемся в роли предателей тех существ, которых сами создали, существ, верящих в нас и преданных нам…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});