И шум этот заглушил звуки, что непременно насторожили бы девушку. Алиса не услышала тихих слов, обращенных к стражнику на палубе, и стремительной поступи вниз по лестнице. За ее спиной раздались быстрые шаги. Но не успела девушка и головы повернуть, как сильные руки схватили ее сзади. Чья-то ладонь зажала ей рот, не давая издать ни звука; нападавший грубо стащил Алису с кресла и крепко притиснул к себе. Даже в слабом свете было видно, как тускло блеснул клинок, занесенный для удара.
Противник был силен, просторный халат стеснял движения, но Алиса брыкалась и сопротивлялась изо всех сил. Нападающий хрюкнул от изумления, и хватка его на мгновение ослабла, так что девушка принялась вырываться, свободной рукой норовя расцарапать недругу лицо и по возможности лягаясь ногами. Будучи босиком, она и не надеялась нанести противнику серьезный урон, однако равновесие тот потерял, и оба они перелетели через всю каюту к кровати. И отчаянный, направленный наудачу пинок пришелся по спящему ребенку.
Отрывистый вздох, резкое движение на кровати — и в следующее мгновение на весь корабль зазвенел пронзительный детский голос: «Стража! Стража! Ко мне!» — и сей же миг сверкнул второй кинжал. Мальчик бросился к дерущимся и со всей силы нанес удар.
Алиса распростерлась на полу — тяжело дыша, растрепанная, в синяках, но живая и невредимая. Где-то над нею послышалось ругательство и снова крик. Скорее всего, ребенку пришлось бы скверно, но услышала стража. Раздался ответный оклик, затем грохот закованных в броню ног — двое воинов опрометью ринулись вниз по лестнице и ворвались в каюту. Один из них, кинувшись к нападавшему, наступил девушке на руку. А тот и сопротивляться не стал. Он выронил нож и теперь баюкал на весу правую руку; сквозь пальцы сочилась кровь. Вбежал еще кто-то, размахивая фонарем, и в каюте внезапно стало светло и шумно. Маленький Хлодовальд стоял на кровати, сжимая в руке кинжал и готовый ударить снова, если нужно, — плащ сброшен, светлые волосы развеваются по ветру, синие глаза сверкают.
Тут подоспел герцог и опустился на колени подле дочери.
— Алиса! Дитя мое! Ты ранена?
— Нет. Нет, со мной все в порядке, отец. Что случилось? Кто этот человек?
— Думается, кто-то из судовой команды. Слуга. — Герцог Ансерус помог ей подняться и снова усадил в кресло, — Вот поэтому стража его и пропустила. Ведь его знали. Он сказал, будто это я его послал.
Девушка подняла взгляд. Голова у нее еще кружилась после драки, от круговерти света и теней и шума в переполненной каюте. Мальчик встревоженно и гневно кричал что-то на языке франков, а двое мужчин — Джошуа и капитан корабля — пытались его успокоить и объяснить, где он находится и что опасность миновала. Убийцу, коренастого парня, которого Алиса вроде бы видела прежде среди команды, крепко держали двое стражников.
— Он хотел убить принца?
— На то похоже. Вот допросят его — и все выяснится. Нет, не вставай, родная.
Герцог мягко усадил ее обратно, на подушки кресла, а затем, выпрямившись, возвысил голос над хаосом, царящим в каюте.
— Вы, там. Уведите его наверх.
Это относилось к стражникам, удерживавшим пленника.
— Подождите!
Это вмешался Хлодовальд. Он по-прежнему стоял на кровати, благодаря чему озирал происходящее с внушительной высоты. Наверняка он был и потрясен, и сбит с толку, проснувшись среди чужих в незнакомом месте и обнаружив, что убийство по-прежнему крадется за ним по пятам, но это все уже осталось в прошлом. Он снова стал самим собою: принцем из рода Меровингов, чьим первым побуждением является месть. Сейчас он не замечал никого, кроме пленника.
— Тебе за это заплатили? Кто?
Незнакомец, напуганный и угрюмый, покачал головой и пробормотал себе под нос нечто неразборчивое. Один из стражников занес было руку, но тут резко вмешался герцог:
— Не здесь! С вашего дозволения, принц Хлодовальд. Позвольте мне представиться. Я герцог Ансерус Регедский из Британии. Я и моя дочь — в гостях у вашей бабушки королевы Хродехильды; мы здесь, чтобы сопроводить вас в безопасное место. Засим, прошу вас, уберите кинжал, и мы уведем отсюда этого человека. Кажется, он из судовой команды, так что допрашивать его должно капитану.
Даже стоя на кровати, мальчик вынужден был глядеть на герцога снизу вверх. Он заколебался, затем коротко церемонно поклонился, едва не потеряв равновесие на мягком матрасе, вложил длинный кинжал в ножны и спрыгнул на пол.
— Сир, — проговорил он и обернулся к Алисе: — Вы пострадали, леди? Прошу меня простить. Я не разглядел. Я вообще не видел, что здесь дама. Все произошло так быстро, а я спал.
— Знаю. Ничего страшного. Сущие пустяки.
В каюте едва доставало места для реверанса, но не успела девушка хотя бы попытаться, как отцовская рука мягко удержала ее в кресле.
— Нет, родная. Тихо, не вставай. Да ты вся дрожишь. Уже все в порядке, все хорошо, — Отец потрепал ее по плечу, сказал что-то капитану и вновь обратился к страже: — Вы там, уведите-ка этого парня на палубу. А вы, принц Хлодовальд, не согласитесь ли пойти с капитаном, пока я займусь леди Алисой? А, Мариам, вот и ты. Входи, милая, и нечего тут пялиться, опасности уже нет. Уложи госпожу в постель. И позаботься о ее руке, надо бы ушиб умастить мазью. Доброй ночи, родная.
— Опасность? — Герцог, выходящий за двери последним, не успел еще подняться на первую ступеньку лестницы, как Мариам с расширенными глазами, изумленно открыв рот, метнулась через всю каюту к хозяйке. — Что за опасность? Что милорд имел в вицу? Госпожа, госпожа, леди Алиса, это же был Джошуа! Правда ведь, он? Свет больно слабый, и он ни словечка не сказал, и лицо все в грязи, но я готова была поклясться…
— Да, это Джошуа, — рассмеялась Алиса, однако голос ее все еще чуть дрожал. — И опасность была, но теперь все позади. И думается мне, выяснится, что Джошуа совершил кое-что замечательное и отважное. А еще думается мне, что он вернется домой вместе с нами.
Уже в каюте, пока горничная перевязывала ей ушибленную руку, Алиса рассказала Мариам о том, что произошло. Ужас потрясенной девушки, узнавшей о том, что госпожа ее еле избежала ранения или даже худшего, очень скоро сменился радостью при известии о спасении младшего принца. Однако нетрудно было заметить, что все прочее теряется перед новостью о том, что Джошуа — на борту «Меровинга» и со всей очевидностью намерен сопровождать своего господина в Британию вместе с герцогами, его спутниками.
Но вот госпожа отпустила горничную, и Мариам прилегла на тюфяк и вскорости заснула. А к самой Алисе, невзирая на ее усталость, сон упорно не приходил. Рука слегка побаливала, но не спалось девушке совсем по другой причине: она гадала, что происходит на палубе. Тишину нарушал только плеск и всхлип воды за бортом. Алиса беспокойно ворочалась, сперва пытаясь прислушаться, затем пытаясь не прислушиваться, надеясь ничего не услышать… Она попыталась успокоиться, заставила себя рассуждать разумно. Если этот человек — и впрямь из судовой команды, и кровожадные дядья Хлодовальда заплатили ему за то, чтобы он довершил начатое ими и убил ребенка, который ныне является законным королем, тогда, вне всякого сомнения, его самого казнят как предателя и убийцу. В глазах закона это только справедливо. А как только выяснятся все подробности, герцог позаботится о том, чтобы обошлось без жестокости и грязи. Так что утешься; черпай утешение, насколько возможно, благодарение Господу, из недавней трагедии и ужаса; ведь это последнее убийство дважды удалось предотвратить, и мальчик спасен. Все они спасены и очень скоро окажутся на родине. Подумай об этом. Подумай о доме, о летних полях и лесах и мирной тишине регедских холмов и озер. Но сперва…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
