Отделение сержанта Тируса сформировало круг вокруг него, по мере того, как Картало изливал поток психического огня на пришельцев.
— Вы ранены, брат-капитан? — спросил сержант Тирус.
Агемман встряхнул головой, сглатывая подступившую к горлу желчь. Без изоляции его шлема мерзость гнезда ксеносов была почти что невыносимой.
— Нет, — ответил Агемман, скрывая ужас от затянувшегося вторжения разума повелителя улья, сплюнув на расплавленные кости зверя убитого Картало.
Тирус кивнул и Агемман был благодарен ему за то, что тот отвернулся.
Тело первого капитана было крепким, но когти лорда демонов сильно потрепали его. Даже совместные усилия магистра кузницы и апотекариона ордена не смогли полностью исцелить столь смертельные раны.
Агемман проглотил боль и направился в сторону Картало. Даже в моменты, когда библиарий палил из штурмболтера и прорубался сквозь стаи тиранидских существ, его капюшон пылал от невидимой и напряженной битвы с разумом тирана.
Какой высочайший навык требовался, чтобы вести войну в обоих мирах, духовном и реальном? Смотреть, как воин сражается с таким мастерством, можно было лишь с воодушевлением и смирением.
Столкнувшись с яростной атакой по трем направлениям, повелитель улья отступил обратно в бассейн, издав ревущий вопль животного отчаянья. Агемман не был псайкером, но даже он понял, что существо взывает к помощи.
Монстроидальное существо дернулось в бассейне, распространяя волну вонючей жидкости поверх палубы. Его вздутое брюхо набухло отвратительными опухолями, словно тысячи яиц, внезапно высыпавших на поверхность прыщами.
Споры лопнули, выплескивая пенящиеся, гротескные, родившиеся комки на пол инкубатора. Термагаунты сучили когтями в куче, извиваясь подобно личинкам.
— Слишком мало, слишком поздно, — сказал Агемман.
Как только ловушка захлопнулась, терминаторы первой роты прорубились сквозь них непримиримо, безостановочно и без сожаления.
И снова Агемман встретил взгляд повелителя улья.
В это раз, отражение показало ему собственное, неумолимое желание увидеть тварь мертвой.
— Убить его, — произнес он.
Первый взрыв распорол вдоль борт «Последнего освобождения». Вспышка вулканического света выплеснулась из изрытой ямами поверхности, разливая неоново-яркий рисунок полыхающей плазмы.
Корабли ульи, парившие рядом с умирающим скитальцем, были скованы его обреченностью, вползающим чувством опустения и путаницы. Огромное количество радиации, испускаемое в пространство, срывало кожистую обшивку-шкуру с их костей, словно пепел в огненном шторме.
Убийство повелителя улья повергло гештальт ксено-сознания в пароксизм противоречий. К моменту, когда наиболее могущественные умы достигли контроля над триллионами взаимосвязанных существ, было слишком поздно, чтобы спастись.
Один корабль улья оторвался от обреченного корабля повелителя, но его жалкая, умирающая туша стала легкой добычей для пушек «Мести Валина». Его выпотрошенные останки уже дрейфовали в безбрежном космосе.
Второй и третий взрывы, спустя минуту, устремились к поверхности скитальца, и пересекающиеся линии огня прорезались сквозь его обезумевший остов, напоминая рождение сверхновой изнутри.
Сикарий наблюдал за смертью «Последнего освобождения» с чувством смешанного удовлетворения и упущенной победы. По любым меркам, это была героическая битва, достойная занесения в списки побед с честью и гордостью.
— Ты удивил меня сегодня, Северус, — сказал он, наконец.
— Могу сказать тебе тоже самое, Катон, — ответил Агемман.
— Как так?
— Не секрет, что наше понимание «Кодекса Астартес» всегда разнилось.
— Действительно. Дипломатично, но так. К чему ты клонишь?
— Сегодня ты воспользовался учениями «Кодекса Астартес», так, как обычно это делал я.
— Тогда почему же я чувствую себя вторым?
— Сегодня я увидел возможность и воспользовался ею, — ответил Агемман, — здесь больше нечего сказать. Ты поступил бы также, будь ты на моем месте.
— Возможно, — допустил Сикарий.
Агемман был прав в своих утверждениях, кроме одного критичного факта. Только терминаторы могли пробиться к гнезду повелителя улья.
— Нет никакого возможно, Катон, — сказал Агемман, — ты великий воин, может быть один из самых великих, что видел Ультрамар за тысячелетие, но я еще не настолько стар, чтобы удивить тебя.
— Конечно, нет, — улыбнулся Сикарий.
— Я капитан Первой роты, Регент Ультрамара, и я еще не порос мхом настолько, чтобы не измениться, когда необходимо.
— Как и я, — согласился Сикарий.
Ник Кайм
Катон Сикарий: Магистр караула
Когда-то здесь была жизнь.
Когда-то.
Пока небеса не потемнели, варп не умолк, а Великий Пожиратель не начал своё пиршество миров.
Сейчас здесь был лишь бесплодный камень, пустыня, где прежде был лес, пустая оболочка на месте города. Здесь тираниды оставили свою метку и не оставили выживших.
За исключением одного.
Катон Сикарий шёл по пустоши. Один. Раненный, он подволакивал левую ногу — металлический стержень пронзил её при крушении. Шлем пришлось бросить — он раскололся пополам. И больше ничего не могло скрыть запах — вонь пыли и пустоты.
Разбитая десантная капсула осталась далеко позади, как и трупы сопровождавших его авангард-ветеранов. У Агеманна будет что сказать по этому поводу. Он вновь припомнит ледяной мир.
Даже Дацей советовал Сикарию не ходить, особенно без его Львов, но и сержант ушёл, ничего не добившись. Дамнос сделал Сикария ещё более безрассудным, чем раньше. Когда он смотрел в глаза сержанта, то подозревал, что Дацей думает то же самое. Это не имело значения. Сикарий должен был убедиться, что он всё ещё лучший. Львы останутся с основными силами для поддержания авторитета, пока он с малым отрядом осуществит скрытное проникновение. Цель: уничтожить узловое существо, которое поддерживает связь с ульем. Этот план пошёл насмарку, когда при вхождении в атмосферу рядом с ними взорвалась споровая мина — то, что в плане вообще не учитывалось.
Устройство всё ещё висело на оружейном поясе — непримечательная сфера размером с кулак. Хвала Трону, что оно не пострадало.
Дальше были только огонь, дым и кровь.
По крайней мере он был налегке, без своих обычных атрибутов. Одет в простую силовую броню, а не Мантию Сюзерена. Её пышное убранство не годилось для таких дел, и Сикарий был этому рад. Не было даже Меча Бури — вместо него к бедру был прицеплен гладий в ножнах. Катон оставил себе плазменный пистолет, который уютно расположился в кобуре и был, по крайней мере пока, не использован. Но когда Сикарий подошёл к призрачным развалинам поселения, это должно было резко измениться.
Здесь скрывались тени. Они чирикали, и это могло быть грубым подобием речи. Для Магистра Караула это звучало как смех.
Их тянуло к нему, этих охотников-убийц, тянуло к его живой биологии. Потребность, ведущая их, была за пределами голода. Поглощение для тиранида было то же, что и война для космодесантника. Эти два понятия нельзя было разделить.
По расчётам Сикария, самая отдалённая застава Ультрадесанта была всё ещё в нескольких километрах. Он должен пробиться через остатки мёртвого города и его новых владельцев-ксеносов, чтобы воссоединиться с братьями.
Катон направился к развалинам, внимательно наблюдая, как тени приближаются с каждым его шагом и начинают выпускать когти.
Сикарий едва пересёк границу бывшего муниципального округа, чьи одинокие баррикады и бесполезные укрепления были пусты, хотя ещё и стояли, как первый из охотников-убийц возник из темноты.
Вынув плазменный пистолет из кобуры, он прицелился и выстрелил. Перегретый заряд испарил тиранида, но триумф Сикария длился лишь до тех пор, пока его оружие не перегрелось и перестало работать.
— Кровь Жиллимана… — сказал он вполголоса, проклиная крушение, в котором пистолет явно пострадал.
Появились ещё охотники-убийцы, привлечённые гибелью собрата, с опаской вынюхивающие лёгкую добычу.
— Гадкие мелкие ублюдки, — выплюнул Сикарий, когда похожие на собак с коричнево-жёлтой шкурой ксеносы заспешили к нему. Он уже достаточно глубоко зашёл в город, чтобы с главной площади пойти по одной из безжизненных улиц. Сильно хромая, Сикарий ругался и кривился на каждом шагу, но сдаваться не собирался. Ему нужно было преимущество, место, где численное превосходство мелких ксеносов не будет так сильно сказываться.
Сикарий нашёл офис лексографера. Игнорируя боль в ноге, выбил дверь и обнаружил маленькую комнату с узким коридором, ведущим в ещё более маленькое жильё в глубине.
Сикарий направился к коридору, когда первый охотник-убийца ворвался в дом. Грозные зубы впились в его спину, броня заскрипела от укуса бритвенно-острых резцов. Зарычав, он стряхнул существо и услышал, как оно ударилось об стену. Второе вцепилось в раненную ногу. Теперь Катон закричал. Боль сменилась гневом. Сикарий выхватил гладий и пронзил череп тиранида. Тот взвизгнул и обмяк.
