ЛЕВ МОДЗАЛЕВСКИЙ
(1837–1898)
408. Вечерняя заря весною[418]
Слети к нам, тихий вечер,На мирные поля;Тебе мы поем песню,Вечерняя заря.
Темнеет уж в долине,И ночи близок час;На маковке березыПоследний луч угас.
Как тихо всюду стало,Как воздух охладел!И в ближней роще звонкоУж соловей пропел.
Слети ж к нам, тихий вечер,На мирные поля!Тебе поем мы песню,Вечерняя заря.
<1864>
АРСЕНИЙ ГОЛЕНИЩЕВ-КУТУЗОВ
(1848–1913)
409. В четырех стенах[419]
Комнатка скромная, тесная, милая;Тень непроглядная, тень безответная;Дума глубокая, песня унылая;В бьющемся сердце надежда заветная;
Тихий полет за мгновеньем мгновения;Взор неподвижный на счастье далекое;Много сомнения, много терпения…Вот она, ночь моя, — ночь одинокая!
<1874>
410. «Меня ты в толпе не узнала…»[420]
Меня ты в толпе не узнала —Твой взгляд не сказал ничего;Но чудно и страшно мне стало,Когда уловил я его.
То было одно лишь мгновенье —Но, верь мне, я в нем перенесВсей прошлой любви наслажденье,Всю горечь забвенья и слез!
<1874>
411. Над озером[421]
Месяц задумчивый, звезды далекиеС темного неба водами любуются;Молча смотрю я на воды глубокие —Тайны волшебные сердцем в них чуются.
Плещут, таятся ласкательно-нежные:Много в их ропоте силы чарующей,Слышатся думы и страсти безбрежные,Голос неведомый, душу волнующий.
Нежит, пугает, наводит сомнение:Слушать велит ли он? — С места б не двинулся!Гонит ли прочь? — Убежал бы в смятении!В глубь ли зовет? — Без оглядки бы кинулся!
Между 1872 и 1874
412. Трепак[422]
Лес да поляны. Безлюдье кругом. Вьюга и плачет, и стонет,Чудится, будто во мраке ночном Злая кого-то хоронит.Глядь — так и есть! В темноте мужика Смерть обнимает, ласкает,С пьяненьким пляшет вдвоем трепака, На ухо песнь напевает.Любо с подругою белой плясать! Любо лихой ее песне внимать!
Ох, мужичок, Старичок Убогой, Пьян напился, Поплелся Дорогой,А метель-то, ведьма, поднялась, Взыграла!С поля — в лес дремучий невзначай Загнала!
Горем, тоской Да нуждой Томимый, Ляг, отдохни Да усни, Родимый!Я тебя, голубчик мой, снежком Согрею;Вкруг тебя великую игру Затею.
Взбей-ка постель, Ты, метель, Лебедка! Ну, начинай. Запевай, Погодка,Сказку — да такую, чтоб всю ночь Тянулась,Чтоб пьянчуге крепко под нее Уснулось!
Гой вы, леса, Небеса Да тучи! Темь, ветерок Да снежок Летучий!Станем-ка в кружки, да удалой ТолпоюВ пляску развеселую дружней За мною!
Глянь-ка, дружок, Мужичок Счастливый! Лето пришло, Расцвело! Над нивойСолнышко смеется, да жнецы Гуляют,Снопинки на сжатых полосках Считают.
—
Лес да поляны. Безлюдье кругом. Стихла недобрая сила.Горького пьяницу в мраке ночном С плачем метель схоронила.Знать, утомился плясать трепака, Песни петь с белой подругой —Спит, не проснется… Могила мягка И уж засыпана вьюгой!
<1875>
413. Колыбельная
Плакал ребенок. Свеча, нагорая, Тусклым мерцала огнем;Целую ночь, колыбель охраняя, Мать не забылася сном.Рано-ранехонько в дверь осторожно Смерть сердобольная — стук!Вздрогнула мать, оглянулась тревожно… «Полно пугаться, мой друг!Бледное утро уж смотрит в окошко. Плача, тоскуя, любя,Ты утомилась… Вздремни-ка немножко — Я посижу за тебя.Угомонить ты дитя не сумела, Слаще тебя я спою».И, не дождавшись ответа, запела: «Баюшки ба́ю-баю́».
Мать
Тише! ребенок мой мечется, плачет! Грудь истомит он свою!
Смерть
Это со мной он играет и скачет. Баюшки ба́ю-баю́.
Мать
Щеки бледнеют, слабеет дыханье… Да замолчи же, молю!
Смерть
Доброе знаменье — стихнет страданье. Баюшки ба́ю-баю́.
Мать
Прочь ты, проклятая! Лаской своею Сгубишь ты радость мою!
Смерть
Нет, мирный сон я младенцу навею. Баюшки ба́ю-баю́.
Мать
Сжалься! Пожди допевать хоть мгновенье Страшную песню твою!
Смерть
Видишь — уснул он под тихое пенье Баюшки ба́ю-баю́.
<1875>
414. Серенада («Нега волшебная, ночь голубая…»)
Нега волшебная, ночь голубая, Трепетный сумрак весны;Внемлет, поникнув головкой, больная Шепот ночной тишины.
Сон не смыкает блестящие очи, Жизнь к наслажденью зовет,А в полумраке медлительной ночи Смерть серенаду поет:
«Знаю: в темнице суровой и тесной Молодость вянет твоя.Рыцарь неведомый, силой чудесной Освобожу я тебя.
Старость бездушная шепчет напрасно: Бойся любви молодой!Ложно измыслила недуг опасный, Чтоб не ушла ты со мной.
Но посмотри на себя: красотою Лик твой прозрачный блестит;Щеки румяны; волнистой косою Стан твой, как тучей, обвит.
Пристальных глаз голубое сиянье Ярче небес и огня;Зноем полуденным веет дыханье — Ты обольстила меня!
В вешнюю ночь за тюремной оградой Рыцаря голос твой звал…Рыцарь пришел за бесценной наградой; Нас упоенья настал!»
Смолкнул напев; прозвучало лобзанье… В долгом лобзании томСлышались вопли, мольбы и стенанье — Тихо всё стало потом.
Но поутру, когда ранняя птица Пела, любуясь зарей.Робко в окно заглянувши, денница Труп увидала немой.
<1877>
415. А. А. Фету[423]
Словно голос листвы, словно лепет ручья,В душу веет прохладою песня твоя;Все внимал бы, как струйки дрожат и звучат,Все впивал бы цветов и листов аромат.Все молчал бы, поникнув, чтоб долго вокругТолько песни блуждал торжествующий звук,Чтоб на ласку его, на призыв и приветТолько сердце б томилось и билось в ответ…
1887
416. «Не смолкай, говори… В ласке речи твоей…»[424]
