потому что другого выхода не было. Некто, ворча, вылезал из кучи веток, а я притворилась джедаем и все посылала ментальный сигнал: «Меня здесь нет и я ничем не пахну». Не пахну я, господи! Ничем я не пахну, только не говори мне, что это твой нос! Если это носопырка такая, то зубы точно в половину моей руки, я не хочу умирать так рано, спасите, мамочки, ты еще кто?
На меня смотрела в упор длинная волосатая харя. Прямо над носом размером с мою голову торчали два полуприкрытых глаза, из-под носа высунулся красный длинный язык и медленно потянулся в мою сторону. Глаза открылись, явив мне жуткие желтые радужки, а потом приоткрылась пасть и я узрела годные такие бивни. Звездный свет посеребрил эти самые бивни до состояния «безвкусные украшения на стену». Кончик языка замер едва ли в метре от меня, затем харя перекосилась, даже опечалилась, я бы сказала. Ну если можно сказать так о твари, что она брезгливо сморщилась, то да, она брезгливо сморщилась, поплевала в мою сторону и, показав мне на этот раз спину и зад размером с хорошего такого слона, испарилась. Мне показалось, что тварь даже нецензурно ругалась, и вообще вид у нее был как у гостя пятизвездочного отеля, который случайно лег на клопа.
Хм-м… И чем это ей я не угодила? Точнее, и хорошо, что не угодила, но… А, точно! От меня же несет морлоком!
Я перевела дух, проверила сухость штанов и понемногу поползла в сторону, куда тварь утопала. Дурацкое решение, конечно, но так ведь безопаснее. Пока такое чудище рядом, меня не тронут. Но тут оказалось, что и человеческие голоса приближаются в моем направлении. Один точно женский, но чей — так сразу и не сказать. Второй глуховатый и точно знакомый. И, кажется, эти двое расходятся? Это плохо, плохо, мне нужны эти люди, они выведут меня, может, к разгадке, и определенно — к цивилизации! Так что мне надо быстро преодолевать это препятствие, надеясь, что там больше никто такой же страшный, но менее щепетильный насчет запахов, не лежит, и идти… за кем-то одним.
Глава двадцать шестая
Умела бы я прыгать, как маршал! Но мне до этого кузнечика далеко, и навыки акваманта тут не помогут. Водой, конечно, можно разметать это все, но шуму я наделаю знатно. А те, кто там, вдалеке, бормочут, сейчас уйдут.
А если не бояться шума? Вылезла же тварь, и ничего, а те, кто там устраивает заговор, наверняка учитывают, что лес не пустой? И я с каким-то детским задором выпустила сильную струю воды. Ветки взлетели вверх, брызги рассыпались в разные стороны, и не то чтобы так, как я планировала, но эффект был достигнут — пройти я могла теперь спокойно. Ну и что, что по щиколотку в воде?
Опять кто-то свистнул. Кто-то — уже явно не человек — проворчал. Я подкрадывалась к голосам и со стороны представляла, как смешно это выглядит. Но неважно, по-пластунски ползать тоже так себе смотрится, зато эффективно.
Две фигуры я рассмотрела. И кто это? Темно, ни лешего почти не видать, голоса распознать тоже не представляется возможным. Стояли они ко мне словно спиной и полубоком. Одинакового роста, близнецы-братья или сестры, кто это, что это? Не в форме, что уже показательно, значит, не бойцы. Не то чтобы гражданской одежды в гарнизоне не было в принципе, но я никого в ней не видела. А зачем, когда форма удобнее и практичнее, даже если исключить боевые условия? Так-то и в моем мире любая настоящая спортивная одежда удобнее, практичнее и всегда по погоде, не то что «спортивный стиль».
Мое ухо уловило женский смех. И кто-то ответил. А кто у нас в гарнизоне ходит в гражданском и похож как две капли воды? Однако…
Пока я осознавала, что гонялась за морлоками, а вышла на экономику, Рейджи разошлись. Кто был мужчина — отец или сын — я не поняла, но выбрала дочь как цель для слежки. Не из каких-то шовинистических соображений, а просто она куда-то пошла, а мужчина остался на месте.
Мне пришлось основательно обогнуть полянку, еще и следить, чтобы не слишком шумно ступать, но не зря я набирала физическую форму, не зря! Дыхания уже хватало, ноги не гудели, а Рейджи шла мало того что медленно, так еще и ругалась себе под нос. Что у них там в кустах? Наверное, склад. Еды. Вот сто процентов, нашей гарнизонной еды. И как они ее там хранят, что она не портится? И почему у черта на куличках?
У Рейджи была светлая куртка, поэтому потерять из виду ее было мудрено. Я вся превратилась в азарт и уши. Ну и еще посматривала под ноги, потому что наступить на что-нибудь, а еще хуже — на кого-нибудь, дело такое, могут и укусить. Или и вовсе откусить, да побольше, но об этом лучше даже не думать.
Шли мы недалеко. Звук, похожий на очень приглушенный гул, я расслышала и приняла его сначала за водопад. Купаться она пошла, что ли, ночью? Но нет, чем ближе мы подходили, тем отчетливее я понимала: звуки издает кто-то живой.
Сперва я увидела телегу — совсем как крестьянская, но что-то мне показалось в ней странным. Или это я просто телег мало видела? Рейджи тем временем прошла за отлично замаскированный заборчик — и гудение моментом стихло. Если бы я не заметила, как она открыла дверь, не догадалась бы, куда она исчезла. Но мне туда соваться все равно было неумно, поэтому я осмотрела телегу.
Что с ней не так? На вид обычная совершенно. Разве что у колес обод намного шире? Зачем? И — я наклонилась, проверила — усилена рама. Черт, у телеги есть рама? Но похоже, что у этой конкретной — да. И что на такой телеге возят, еду? Это какую гору на нее навалить надо, чтобы так укреплять? И какой бронезавр это вытащит? Скорее всего не один, вот тут их и два, судя по упряжи. Или все-таки нет, один, а второй при необходимости может быть запряжен за компанию?
Я не успела подумать над тем, почему крестьянам достаточного одного зверя и в моей карете был всего один, а ведь она была даже металлом отделана, а здесь для чего-то предусмотрели пару. Раздался свист, потом окрик, а потом чей-то жалобный вой.
Я резво скрылась за телегой, и очень вовремя: Рейджи
