прощаясь, великий ментор добавила несколько прощальных рекомендаций.
— Маргарита, — с добротой сказала она, — не забывай о царстве красоты, которое ты можешь создать в своём семейном алтаре.
Решительно избегай опасных фантомов ревности и несогласия. Учись отвергать бесполезные вопросы, чтобы с лёгкостью принимать свет, идущий от жертвенности. Не компрометируй, безделицы ради, духовный успех, который может предложить тебе земной опыт. Ты свободна от болей внешних, но ещё не освобождена от своих собственных болей. Доверяй Божественной Власти и не ослабевай, даже когда буря начнёт хлестать твои самые интимные струны сердца.
Мать и дочь обнялись в неописуемой нежности и, направляясь к Губио, Матильда тихо рассказала ему о работе, которую она планирует осуществить в ближайшие часы, утверждая, что будет ждать нас в ближайшем месте.
Немногим позже она поблагодарила нас с крайней любезностью, не давая нам возможности выразить ей свою признательность и восторг, который она заложила в наших душах.
Затем она ушла, естественным путём передав нашему ориентеру силы, которые она у него брала во временное пользование.
Губио вновь взял руководство работой на себя, сделав исключение четверым спутникам, которые устанавливали братскую охрану рядом с семейным очагом Габриэля. А нам всем предстоял путь в более возвышенные круги с остановкой в одном из «полей выхода» из физической сферы.
20
Встреча после разлуки
Наступала ночь, но наш Инструктор, окидывая взором окрестности, казалось, рассматривал внешний пейзаж, задумчивый, сконцентрированный на самом себе…
Затем он, растроганный, посмотрел на свою духовную дочь, которая уже была на пути к выздоровлению, и сейчас наслаждалась мягким и защищённым отдыхом. Он долго молился возле неё, в супружеской комнате, а затем вернулся к нам и объявил о том, что настал момент отъезда.
Словно птицы, возвращающиеся в гнездо надежды и покоя, мы должны были теперь перенести с нами других птиц с пока что бесполезными крыльями, птицам, которым угрожали муки страстей. Все души, которым здесь помогли, останутся с нами в лагере обновительной и искупительной деятельности.
Эти дружественные страждущие сущности, даже те, чьё состояние пока что считалось безумием из-за расстройства чувств, плакали от радости и признательности. В каждом из них трепетало страстное желание восстановления и новой жизни. Может, именно поэтому они тревожно и восторженно смотрели на нашего ориентера, словно поглощая его слова.
— Все компаньоны, задействованные в нашей миссии в эти последние дни, — по-отечески наставлял Губио, — как только проявят упорство в желании самовосстановления, пойдут с нами с доступом к кругам заслуженного труда, где ученики добра и света примут с симпатией их чаяния к высшей жизни. И надеюсь, что они не будут ждать чудес в ближайшей сфере. Работа по личному восстановлению — это одна из статей непреложного закона в любом месте Вселенной. Никто не требует протекционизма, которого он не заслужил, или медовых цветов с горькими зёрнами, посеянными в другие времена. Мы все — живые книги, наполненные тем, что мы думаем и делаем, а хрустальные глаза Божественной Справедливости прочитывают нас полностью. Если на Земле существует человеческое министерство, решающее, чем станут низшие жизни планетарной почвы, то у нас, на наших линиях действий, есть министерство ангелов, которое господствует над нашими эволюционными путями. Никто не может изменить установленным принципам. Сегодня мы обладаем тем, что накопили вчера, а завтра будем обладать тем, что ищем сегодня. И так как исправлять всегда трудней, чем делать, мы не можем рассчитывать на фаворитизм в трудолюбивом творении индивидуального совершенствования или провоцировать мирное и моментальное решение проблем, ради создания которых мы растратили долгие годы. Молитва помогает, надежда смягчает, вера поддерживает, энтузиазм укрепляет, идеал просветляет, но личное усилие в направлении блага — это душа ожидаемого осуществления. Именно поэтому даже здесь благословение минуты, дар часа и сокровище возможностей каждого дня должны быть соответственно поставлены на пользу, если мы хотим совершить священное восхождение. Блаженство, покой и радость сами собой не появляются. Они представляют собой обретения души в постоянной работе своего обновления ради исполнения Божественных Намерений. К счастью, отныне у нас есть кров на алтаре доброй воли, и нам нельзя забывать в этот миг евангельское обещание, касающееся нас: «тот, кто будет упорствовать до конца, спасён будет»[13]. Бесспорно, Милость Небес — это постоянное и возвышенное солнце. Но нам срочно надо начать созидание высших качеств в себе, чтобы получать от них лучи света и фиксировать их.
Мягкая пауза лишь подчёркивала царящий здесь восторг.
Оздоровительный оптимизм струился изо всех лиц.
Со взором, устремлённым на нашего руководителя, Сальданья трогательно плакал от очистительного раскаяния, и слёзы обильно катились из его глаз.
До того, как Инструктор возобновил свою ободрительную речь, призывающую к осмотрительности, сёстры начали чудесный гимн хвалы доброте Божьей, в их глазах светилась решимость. И хотя ранее эти же глаза выражали лишь боль и тревогу, теперь в них явно читалась уверенность, наполнявшая наши сердца непередаваемой благостью.
Лучи сапфирного света в изобилии проливались на нас, пока простые и гармонические голоса раздавались вокруг, проникая в самые глубины наших сердец, в самую суть нашего естества.
Когда пение, одновременно мелодичное и трогательное, напомнившее возвышенные мысли незабываемого псалма Давида[14], закончилось, Инструктор снова взял слово и сказал, что, несмотря на священную радость момента, борьба ещё не закончена.
Нам не хватало эпилога, объяснил он с более серьёзными нотками в голосе.
Матильда опередила его, сказав, что будет ждать нас в области-посреднике, где ей будет возможно материализоваться снова, на глазах у всех, в вибрационном климате, осуществив духовные встречи с сыном того времени, который недавно контактировал с нами в ситуации мстителя.
С очевидной озабоченностью во взгляде наш ориентер продолжил, объяснив, что Грегорио, осознав новые события, произошедшие в драме с Маргаритой, и информированный насчёт обновления многочисленных компаньонов и сотрудников, склонившихся теперь к благу и уставших от невежества и ненависти, от извращённости и безумия, восстал против него, Губио, намереваясь отыскать его, чтобы начать выяснение счётов, в которых он считал себя кредитором. Взволнованный, он объяснил, что в подобной духовной дуэли, как та, которая была объявлена, он ждал от нас эффективной помощи молитвы и ментальных излучений чистой любви.
Мы не должны были отвечать на оскорбления и ругательства Грегорио, как личные обиды, или ставить своё отношение в зависимость от злости или грубости. Нам надо было понять его жесты через спектр непонимания боли, которая застыла в возмущённом и восставшем Духе, видя в его словах не осознанную злобу, а появление болезненного и несчастного возмущения, которое могло бы только ему причинить ущерб и
