— Предложение заманчивое, Руслан, - Кутузов подкурил сигарету, - но, кажется, мне что не всё так складно, как ты мне тут соловьём разливаешься.
— Я всего лишь хочу обезопасить свой бизнес. Да, я не в восторге от того, что «Старком» стал прикрытием для вашего не совсем законного бизнеса, и хочу свести все риски к минимуму. Если слухи о том, что через холдинг отмываются деньги дойдут до моих постоянных партнёров, то это может быть чревато осложнениями в бизнесе.
— Сколько на это потребуется времени? – стряхнул пепел в тяжёлую хрустальную пепельницу Леонид Аркадьевич.
— Пара недель. К августу управимся. У «Старкома» четыре собственника, включая меня и вас. Долгие переговоры не потребуются. В составе холдинга имеется рекламное агентство, его стоимость, конечно, больше, чем размер вашей доли, - поморщился Сабуров, словно ему стало вдруг очень жалко расставаться с таким выгодным предприятием, - и именно его я предлагаю вывести из состава «Старкома».
— Да, рекламным бизнесом мне ещё не приходилось заниматься. Беда в том, Руслан, что агентство это твоё наверняка в столице, мне будет очень затруднительно контролировать его.
— Пусть его возглавит Зарецкий. Он же ваш человек, много лет на вас работает.
— Я подумаю, - вздохнул Кутузов. – Позвоню, когда решу, - отпустил он Сабурова царственным взмахом руки.
«Думай быстрее, старая сволочь!» - хотелось сказать Сабурову, но Руслан, сохраняя абсолютно невозмутимое выражение лица, вежливо попрощался. Он очень надеялся, что алчность возьмёт верх над осторожностью, и Кутузов заглотит наживку. Он не случайно оговорился о том, что в случае согласия Леонид Аркадьевич получит больше, чем уже имеет сейчас.
Выехав из владений криминального авторитета, Сабуров посмотрел на часы. Работы у него всегда хватало, часто он допоздна засиживался в офисе, но сегодня после утреннего инцидента с Вероникой возвращаться туда уже не хотелось, впрочем, домой тоже не тянуло. В последнее время обстановка в доме стала напоминать зону боевых действий.
Наверное, все женщины во время беременности становятся капризными и плаксивыми. Видимо, Анна не исключение. В последнее время они часто ссорились, в основном по пустякам, но случались и громкие скандалы, как тот, когда Руслан отказал ей в просьбе купить машину, но не потому, что пожалел денег, а потому что не хотел, чтобы она одна ездила по городу. А ещё он запретил ей ехать на раскопки в Монголию вместе с группой выпускников с её факультета, опять же руководствуясь соображениями безопасности и заботой о её здоровье. Однако в его адрес всё чаще звучали такие нелестные эпитеты, как сатрап, тиран и феодал недобитый.
Анна обижалась на него, и чтобы досадить перебралась в другую спальню, и теперь дверь в её комнату по ночам была заперта.
Замок в двери не представлял хоть какой-то мало-мальски серьёзной преграды, выломать его было плёвым делом для Сабурова, но он из принципа этого не делал. Никогда не добивался внимания и близости с женщиной силой и не собирался этого делать с собственной женой. Да и становиться персонажем глупого водевиля на потеху публике не хотелось.
Сабуров сбросил скорость, перестроился в крайний правый ряд и всё-таки поехал к дому. Охрана открыла ворота, впуская машину во двор. Руслан проехал сразу в гараж и уже оттуда по внутренней лестнице поднялся в дом.
К четырём часам дня было уже не так жарко, но солнышко всё ещё припекало довольно ощутимо. Из-за приоткрытой стеклянной двери слышался смех, крики и звонкие удары по мячу. Бесшумно ступая, Сабуров толкнул двери и вышел на террасу. Его беременная жена в компании мажоров из окрестных коттеджей играла в волейбол на песке. Из одежды на ней было только ярко-красное бикини, которое совсем не оставляло пространства для воображения. Разумеется, на таком сроке было сложно даже заподозрить, что девушка, резвой козочкой скачущая по песку в положении, но о чём она думала?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Почувствовав, как медленно, но неукротимо в крови вскипает ярость, Руслан шагнул на песок. Компания, что резвилась на пляже его заметила и притихла.
— Ну, что встал, подавай! – крикнула Анна одному из них, долговязому брюнету, застывшему с мячом в руках.
— Я сейчас кому-то подам! - прорычал Сабуров ей на ухо, оказавшись у неё за спиной.
От неожиданности Анна подпрыгнула.
— У тебя мозги на солнце расплавились? – злобно поинтересовался Руслан. – Ты что творишь?
— Беременность – не болезнь, - прошипела в ответ Анна. – И врач сказал мне больше двигаться.
— Пляжная вечеринка окончена! – громко возвестил Сабуров. – Можете расходиться.
Парни и девчонки потянулись прочь с частного пляжа.
— Ты что себе позволяешь?! – глаза Анны сверкали бешенством. – Ты меня ещё запри в четырёх стенах, я и так уже шагу не могу ступить, чтобы за мной твой цепной пёс не таскался!
— Надо будет, запру! – пригрозил Руслан.
Закрыв лицо руками, Аня опустилась на песок у его ног. Худенькие плечи вздрогнули. Сабуров присел рядом.
— Я очень беспокоюсь о тебе, - вздохнул он, положив руку на чуть обгоревшее на солнце плечо.
— Ты не обо мне беспокоишься, а о своём ребёнке. Вдруг с ним, что случится, - всхлипнула Анна. – А я не хочу детей, - зарыдала в голос она. - Боже, как я его не хочу! Это всё ты виноват! Ты мне его сделал! А я не хочу!
Сабуров опешил. Черты лица окаменели.
— Аборт, ещё не поздно сделать, - Руслан поднялся отряхнул светлые брюки, и не оглядываясь, пошёл к дому.
— Забери её с пляжа, обгорит, - бросил он Калинину, поднимаясь наверх в свою комнату.
Кирилл тяжело вздохнул и отправился выполнять поручение шефа. Хотелось сказать, что он не нянька, но промолчал. Как и промолчал о том, что утром Анна стащила у него ключи от Хаммера и уехала. Вернулась спустя три часа с пустыми руками, хотя сказала, что ходила по магазинам.
Стоя в спальне, Сабуров хмуро наблюдал, как Калинин сначала пытался договориться с его женой, а потом просто плюнул, закинул на плечо и понёс в дом.
— Ненавижу! Всех вас ненавижу! – услышал Руслан истеричный крик из гостиной.
Топот босых ног по лестнице возвестил о том, что супруга поднялась на второй этаж. Он ожидал, что она пойдёт к себе в комнату, но Анна решила выяснить отношения. Дверь в спальню Сабурова с грохотом ударилась о стену.
Руслан даже не обернулся, стоя спиной к двери и глядя в окно. Аня упёрлась взглядом в широкую спину мужа, обтянутую тонким полотном белой рубашки.
— Ещё не всё сказала? – безжизненно обронил Сабуров.
Не давали покоя слова, которые она кричала ему в лицо на пляже. В голове не укладывалось, как такое возможно. Она никогда не говорила, что любит его, но ему казалось, что его чувства взаимны. Оказалось, что ошибался.
— Я не кукла, Руслан, я не твоя вещь, у меня тоже есть чувства и желания. Ты знаешь, сколько я ждала эту поездку в экспедицию? Это же всего-то пара месяцев. За это время с твоим драгоценным ребёнком уж точно ничего бы не случилось.
— Ребёнок тебе не нужен. Я правильно понял? – обернулся Сабуров.
— Я не готова к этому. Я как-то иначе представляла свою жизнь.
— Позволь полюбопытствовать, а как ты её себе представляла? Тусовки по ночным клубам? Вечеринки, модные показы?
— Нет. Я думала, что смогу заниматься любимым делом, путешествовать, я думала, что передо мной весь мир откроется, а теперь что? Орущий младенец, бессонные ночи и грязные памперсы? Руслан, мы ничегошеньки не знаем друг о друге. Всё, что у нас есть – это постель. Мы - не семья.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Аня заметила, как дёрнулся кадык на шее мужа, как будто проглотил колючий ком.
— Ты правильно заметила, мы – не семья, - грустно усмехнулся Сабуров. – Я тебя отпущу. Родишь ребёнка и можешь идти на все четыре стороны. Можешь ехать в свою чёртову Монголию, да хоть в Тимбуку.
— Вот так всё просто? Да? Если бы ты хоть иногда был рядом, если бы мы встречались не только в постели по ночам, может быть у нас и получилось бы что-нибудь!
