Авдеев на ощупь, по стеночке двинулся дальше. Выход будто уходил от него. Влажная стена казалась бесконечной. И тут он услышал треск динамо-машинки. Егор замер.
Он занервничал. Авдеев понял, что, возможно, впервые с начала игры он занервничал по-настоящему. Наверное, это было близко даже к панике. Справа за стеной снова зашептались, сзади послышались шаги, едва различимые, будто кто-то крался к нему, а спереди и слева трещал фонарик «жук». Удары сердца грозили заглушить всю эту симфонию страха, но он лишь дополнил ее, доведя до крайности, до пика панического ужаса, зарождавшегося внутри. Егор был напряжен, словно сжатая пружина. Еще один, один-единственный звук, появившийся в этой филармонии ужаса, – и он «выстрелит», «распрямится».
Но произошло совсем неожиданное. Наступила тишина. Резко, будто это были не разные звуки, а именно один. Егор даже присел от неожиданности. А потом побежал. Паника полностью захватила разум. Он не ведал, что творил, ноги сами несли его. Авдеев бежал, спотыкаясь и ударяясь о какие-то выступы. Ему казалось, что они оживали в момент соприкосновения с ногами. Оживали и пытались остановить его.
Егор споткнулся в очередной раз и упал. Вскочил и снова упал. И только когда сил вставать уже не было, он услышал треск злополучного фонарика. Он обернулся на звук. Луч, слабый и дрожащий, лизнул влажную стену в нескольких метрах от него. Авдеев задрожал всем телом. Он развернулся и пополз, цепляясь за выступы. Звук приближался, свет уже мерцал перед ним, будто указывая дорогу. Или играя? Пацан играл с ним, как кошка с мышкой. И Егору до смерти надоели все эти игры. Ему хотелось проиграть. Проиграть, чтобы все это закончилось.
Треск динамо-машинки будто раздавался у него в голове. Будто не мозг у него там, а сложная система пружин и шестеренок. Они крутились, трещали, сжимались и разжимались только для того, чтобы порождать панический страх. Страх, пронизывающий все его тощее тело. Свет больше не дрожал. Авдеев будто находился в жилом помещении с включенной люстрой. Но спокойней не стало. Впервые в жизни он с печалью и сожалением вспомнил о темноте. В ней так легко было спрятаться. Сейчас же он был как на ладони. И сейчас он точно умрет.
13
Они прижались к стенке, когда мимо кто-то прошел. Валя с силой сдавила руку Андрея. Страх притупил все остальные чувства. Страх заставлял забыть о безопасности. Страх предавал. Проходивший мимо заметил их. Они чувствовали его присутствие. Валя едва сдержалась, чтобы не назвать мертвеца по имени. Юра, Юрочка – крутилось на языке. Не мог же он убить родную сестру. Скорее всего, мог, потому что это не он. Давно не он.
Вале стало легче. Пока она о чем-то думала, страх отходил. Но опасные звуки не давали думать. Треск динамо-машинки раздавался где-то рядом. Где-то за стеной. Он не приближался. Он был там. Все время был там. Валя поняла, что именно это ее и раздражает. Присутствие призрака было не таким осязаемым, но Валя за себя уже не боялась. Призрак был там, где треск. Это наверняка. И уйти отсюда его могли заставить веские причины. Этими причинами вполне мог быть Алексей. Она снова сжала руку Андрею.
– Надо идти на звук фонарика, – прошептал Швейков.
– Зачем?
– Возможно, Юрка как раз и бродит у своих останков.
Может, да, а может, нет. Может, они, придя туда, погибнут. А может, им удастся найти останки, но призрак все равно их убьет.
– Бред, – сказала Валя, но последовала за Андреем.
Они шли в руки мертвецу. Сами. Добровольно. Большего безрассудства Валентина не делала ни разу. Хотя… Кого она хотела обмануть? Однажды она так же безрассудно вышла замуж за отца Леши. Но он хотя бы не обещал ее убить. Да, он был ничтожеством, но не убийцей. Он был ублюдком, но не холодным мертвецом. Несмотря на все его недостатки, он был человеком.
Треск становился все ближе. Они даже уже видели блеклый свет фонарика. Они сначала остановились, но потом ускорились, потому что свет стал невыносимо ярким. Когда они вышли в небольшую комнатку, то им даже пришлось зажмуриться. А когда свет померк и они смогли открыть глаза, то увидели Юру, стоящего к ним спиной, а за ним лежащего на полу Егора. Призрак почувствовал их. Он начал поворачиваться. Валя выдернула руку из руки Андрея и едва не закричала. Чудовище перед ними не было ее братом. Левая сторона лица была облеплена толстыми личинками. Вале даже показалось, что это личинки майского жука, такими толстыми они были. Они постоянно двигались, отваливались одни, на их месте появлялись другие, будто каждая личинка вырастала из гниющего тела призрака. Вместо глаз зияли дыры, в которых что-то шевелилось. Что-то отвратительное и мерзкое.
14
Наташе было неловко из-за того, что они оставили Егора одного. Хотя всем набиться в одно помещение было бы равнозначно проигрышу. Все это из области лотереи, и обязательно будут проигравшие, но Наташа одновременно не хотела умирать и не хотела, чтобы умер кто-то еще в этом вонючем подвале. Она чувствовала дыхание Леши. Он стоял перед ней. Наташа подошла ближе и прижалась к нему. Страх прошел, но когда она услышала шаги, он тут же вернулся. Леша, почувствовав ее дрожь, развернулся и обнял Наташу.
– Я думаю, нам надо возвращаться к выходу, – прошептал Одинцов.
Копылова промолчала. Она знала, что надо, но почему-то что-либо делать она не хотела. Ей было неплохо здесь и сейчас. Пусть в кишащем крысами подвале, пусть в кромешной темноте, пусть в смертельной опасности, но с любимым человеком, чьи нежные прикосновения надежней тысячи самых ласковых слов. Словами легко обмануть, прикосновениями намного труднее. Здесь и сейчас с Лешей.
Кто-то прошмыгнул по коридору. Наташа напряглась, Леша крепче прижал ее к себе.
– Пошли, – шепнул он, когда шаги стихли.
Они вышли за дверь. Картинка перед глазами не изменилась совсем. Кругом чернота. Наташе вдруг захотелось убежать. Невыносимый порыв исчезнуть, испариться как можно скорее из этого логова едва не заставил ее сделать непоправимую ошибку. В паре метров от них кто-то пробежал по луже. Пробежал и скрылся за углом. Наташа выдохнула и попыталась взять Лешу за руку. Но схватила только воздух. Страшная мысль посетила ее. Неужели это Леша убежал? Он бросил ее?
– Ты идешь? – услышала она шепот Одинцова.
– Леша, ты здесь?
– А где мне быть?
– Забудь.
Наташа печально улыбнулась. Глупый обмен репликами помог ей расслабиться. Ненадолго. Кто-то крался в нескольких метрах от них. Кто-то приближался к ним. Медленно, но если они продолжат стоять, то встреча будет неизбежна. Встреча может стать самой неприятной.
– Пошли, – сказала она и взялась за подставленную Алексеем руку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
