Он прочистил горло, оглядывая остальных.
— В любом случае, это объяснило бы, как ты могла оказаться в моём мире, — сказал он, пожав плечами. — Порталы непредсказуемы… посмотри, что случилось со мной, Бриком и остальными, кто мог пройти через них. В конце концов, мы оказались в одном и том же месте, но в разное время. Брик физически держался за меня, когда мы проходили через портал. Мы прошли через него вместе, но портал всё равно разлучил нас и отправил в совершенно разные периоды времени.
Он снова пожал плечами.
— Возможно, Йи пытался похитить тебя, и портал сделал то же самое… отправил тебя ко мне и к Джему… а затем снова за нами, но ты прибыла в другое время.
Снова повисло тяжёлое молчание, и все уставились на него.
Ник прочистил горло.
Он удивился, насколько безумно это прозвучало.
— Это всего лишь теория, — пояснил он. — Это всего лишь один из возможных способов, которым всё это можно объяснить.
Ник снова прочистил горло.
Затем, запинаясь на словах, он начал рассказывать кое-что из того, что помнил. О пещере в Ницце, о том, как он увидел очень похожую на Уинтер молодую девочку, с Джемом на полу пещеры. Он описал, как провалился в портал, как увидел Брика, как Ника оторвало от него, пока они кувыркались в пространстве, как он был потрясён появлением Даледжема, пока всё ещё пытался понять, что с ним произошло.
Он описал свои самые ранние воспоминания о пребывании в этом мире: тихие пляжи и бесчисленные звёзды, птицы, заполнившие небо, тишина без машин, самолётов, радио, телефонов или телевидения, бесконечные просторы пустой земли, поля золотистого зерна, фруктов, овощей и пышные деревья. Он описал воду, такую чистую, свежую и неиспорченную, что Джем был потрясён, когда впервые попробовал её, а океаны так изобиловали рыбой, что Ник мог легко ловить её голыми руками.
Он изо всех сил старался быть точным, чтобы извлечь из своих воспоминаний каждую деталь. Он рассказал им всё, что смог вспомнить: хорошее, плохое, смешное, трудное.
Он описал, как на Даледжема впервые напала разъярённая толпа.
Он описал свои воспоминания о том, как был дворянином на юге Франции.
Он описал, как менялся мир вокруг них: войны, религиозные чистки, крестовые походы, меняющиеся технологии, как они учились ухаживать за животными и птицами, ездить верхом, охотиться, пользоваться луком и мечом и даже рыцарским копьём. Он рассказал, что увидел свой первый автомобиль в этом мире и понял, насколько это было чудесно и ужасно — видеть, слышать и обонять его после стольких лет тишины и чистого воздуха.
Он рассказал, что ему запомнилось из его брака.
О первых годах в этом мире, когда были только он и Джем.
Он описал, как они жили в красивом доме на берегу Средиземного моря.
Он описал, как они смеялись, примеряя местную одежду, меняя имена, выбирая профессии и узнавая, о чём нужно лгать, чтобы не прослыть ведьмаками, демонами или цыганами. Ник рассказал свои воспоминания об аукционах лошадей и поездках на парусных кораблях в Египет и Африку. Он описал, как Даледжем разводил сады, и как они вдвоём брали к себе сирот. Он описал некоторые из их забавных взаимодействий с местными жителями и утомительную необходимость им обоим постоянно объяснять свою странную внешность и странные глаза.
Он рассказал о своих усилиях по созданию инструментов, плугов и даже литейных мастерских и водяных колёс. Он рассказал, как они осваивали новые диалекты или полноценные языки, а иногда просто меняли свой акцент, чтобы скрыть место, где они жили в последний раз. Он рассказал им о том, как они научились говорить то, что помогало им оставаться в безопасности, не привлекать к себе внимания и быть принятыми.
Они научились посещать правильные церкви, исповедовать правильные убеждения.
Приглашать нужных людей на ужин.
Помогать, когда в этом нуждалась их деревня.
Больше всего, пожалуй, он рассказывал о том, как они учились понимать, когда приходило время всё бросить, перебраться в другой город, или за шесть городов от этого, или иногда на совершенно новый участок побережья, потому что они теряли способность сливаться со своим окружением.
Он описал, как старел Джем.
Он попытался передать это объективно, без эмоций.
Он рассказал им, когда видящий больше не мог переезжать с места на место.
К тому времени они уже путешествовали как дедушка и внук, и все хвалили Ника за то, что он был таким преданным мальчиком, так заботился о своём дедушке и души в нём не чаял.
Ник попытался сделать это забавным.
Он попытался превратить это в шутку.
Джем тоже пытался, но Нику почему-то это давалось труднее.
Потом Джем заболел. Он серьёзно заболел, и Ник вообще не выходил из дома, кроме как за лекарствами, водой из колодца и едой.
Джем заставил Ника пообещать, что он будет жить, что он не покончит с собой, когда, наконец, не случится гибель от естественных причин. По глупости Ник согласился.
Он пообещал.
Когда даже это не удовлетворило его супруга, он дал клятву на крови.
В конце концов, Джем умер.
Джем умер, и жизнь Ника почти на сто лет после этого стала совершенно тёмной, пустой и холодной, как будто он тоже скончался.
***
Когда Ник дошёл до этого места в своём рассказе, воцарилось молчание.
Ник не поднимал глаз, когда он умолк; он не мог справиться с эмоциями, которые возникли, когда он увидел, как все они восприняли его рассказ.
В конце концов, кто-то должен был что-то сказать, чтобы двигаться дальше, поэтому Ник прочистил горло, неопределённо, но грациозно махнув рукой.
Только после того, как он это сделал, ему пришло в голову, что это был один из грациозных жестов Джема, которому он подражал. Под конец они с Джемом так похоже двигались, говорили и жестикулировали, что Ник забыл, где всему этому научился.
Но теперь он где-то в своём сознании видел, как зеленоглазый видящий снова делает это.
В комнате, освещённой свечами, Даледжем, бывший воин Адипана, всё ещё молодой и темноволосый, жестикулировал, смеялся и рассказывал Нику о сумасшедшем взаимодействии, которое у него случилось в деревне, или с тем или иным странным соседом.
Ник вытер глаза, только сейчас осознав, что плакал.
Он прочистил горло.
Подняв глаза, он первым делом поймал взгляд Уинтер.
В её глазах смешались эмоции, сочувствие и любовь. Она смотрела на него, и он видел, что она тоже думает, складывая воедино всё, что он сказал.
— Ты веришь ему, — сказала она. — Ты думаешь, что портал всё ещё там.
Ник медленно кивнул.
— Но вы с Джемом… вы действительно никогда не пытались пройти через него обратно? — озадаченно спросила она.
Ник поморщился, затем медленно покачал головой.
— Нет?
— Почему нет? — спросил Морли из передней части фургона.
Ник поднял взгляд на седовласого человека.
— Я практически объяснил вам, почему, — сказал он, пожимая плечами. — Порталы непредсказуемы. Ни одна неопределённая, неизмеримая надежда на то, что мы можем вернуться домой, не стоила риска потерять друг друга.
Услышав молчание, которое вызвали его слова, Ник пожал плечами.
— Честно? У меня остались лишь смутные воспоминания о том, как мы обсуждали это с ним, но я знаю, что мы обсуждали, и подозреваю, что довольно долго, — размышляя об этом, вспоминая обрывки одной из таких бесед, он нахмурился. — Насколько я помню, мы просто не могли заставить себя рисковать. Мы не хотели расставаться. Мы не могли этого сделать.
Он посмотрел на Уинтер, внезапно почувствовав вспышку боли от того, как далеко она была и как давно их не объединяла связь крови.
Он скучал по ней.
Он скучал по возможности побыть с ней наедине.
— И ещё, — добавил Ник, с трудом отводя взгляд от её лица. — Мы не хотели оказаться в худшем мире, чем здесь.
Всё ещё размышляя, он криво усмехнулся.
— Но, как ни странно, мы продолжали жить поблизости от этого проклятого портала. На протяжении всей жизни Джема мы переезжали с места на место по побережью Французской Ривьеры… как будто мы не могли заставить себя полностью закрыть дверь в тот, другой мир. Несмотря на наше обоюдное решение, что-то в нас не могло полностью забыть об этом.
