— А если дверь от другого контура питается?
— А попробовать?
— И то…
Василий встал у дверной панели, Хафизулла и Георгий прильнули к иллюминатору. Хафизулла поднял руку.
— Сейчас, сейчас, эмир… Приближаемся… Бей!!!
Василий ударил по панели слишком рано. Лампочка погасла, когда он отводил ногу для второго удара — но второй удар он нанести не успел. Свет зажегся снова. Георгий нервно стукнул кулаком себе в ладонь.
— Подбили второй глаз. Кизяк-то, сволочь, малый не промах… У нас один глаз остался, архонт.
Теперь Василий смотрел только на желтый квадрат лампочки. Хафизулла комментировал бой:
— Снова спираль… Красный астероид между нами… Сближение! И…
Как только лампочка начала меркнуть, Василий нанес прямой удар по едва выступавшему из стены краю панели. Он вложил в этот удар всю силу, все свое чувство долга и все желание попасть домой, где звезды стоят на месте, а кашалоты плавают в океанах.
Панель сдвинулась на полшага — и ее заклинило.
Но в эту щель можно было пролезть.
За дверью в обе стороны тянулся узкий коридор, освещенный настенными светильниками в виде оскаленных собачьих голов.
— Хаф, не спал, говоришь? Веди.
— Направо, эмир.
Через два поворота коридор уперся в уходящую вниз лестницу. На лестнице слышались шаги и голоса. Говорили по-немецки:
— Дай фляжку.
Шаги замерли. Пираты, видимо, решили постоять на ступеньках и спокойно выпить после боя. Василий слышал, как булькает жидкость и даже почуял в воздухе запах алкоголя. Странно. Все германцы — такие правильные мусульмане, вообще не пьют, не только вина, но даже к пиву не прикасаются. Византийцы — пожалуйста, да и в Конфедерации уже сто лет, как отменили сухой закон. Но чтобы германцы пили…
Василий сделал Георгию знак охранять тыл, а сам в низкой стойке стал подбираться к краю лестницы. Хафизулла последовал за ним. Внизу послышалась возня и кряхтение — пираты присели на ступеньки.
— Пей, Джек, за наше здоровье и за здоровье блидов. Сволочи они, а все-таки мы на их горбу слиняли из Четвертого Рейха. Понимаешь?
— Да. Спасибо, Брэди. Хорошая была драчка, и Кизяк — хороший командир. За него? Ага.
Снова послышалось бульканье.
— Я как вспомню гауляйтера Минца…
— Ух, а капрала Миттельштосса помнишь? Ну все, пошли.
Джек? Бреди? Странные имена для германцев. Впрочем, сейчас не время для раздумий об именах. Две головы уже показались над краем лестницы — и Василий с Хафизуллой прыгнули вперед. Хафизулла попал своему пирату носком сапога в лицо, мгновенно сгруппировавшись, сделал еще один прыжок и поймал потерявшего сознание пирата за лацканы серой шерстяной куртки, чтобы не дать ему скатиться по лестнице. Василию повезло меньше — его удар пришелся второму пирату в грудь. Но пират совершил ошибку: вместо того, чтобы убежать вниз и поднять тревогу, он молча ринулся навстречу Василию, на ходу выхватывая нож из черных ножен, пристегнутых к рукаву куртки. Василий откатился к стене, позволив пирату выбраться наверх, а потом уперся рукой в пол и, оттолкнувшись одной ногой от стены, крутанулся вокруг руки всем телом, сделав пирату подсечку. Тот грохнулся на пол, ругаясь по-немецки, упустил нож. Василий схватил нож, вскочил на пирата верхом и приставил нож ему к горлу.
— Только тихо! — сказал он по-немецки. И чуть не выронил нож. Он только теперь понял, что оба пирата — негры. Впрочем, на фоне остальной ерунды негры-германцы смотрелись вполне нормально.
— Хаф, как твой?
— Дремлет, эмир.
— Убей.
В руке у Хафизуллы оказался измаилитский кинжал. Одним движением он погрузил лезвие пирату под ключицу, сразу вытащил и вытер кровь о серую пиратскую куртку.
— Вот, эмир, у нас отобрали все оружие, но я кое-что припрятал за воротником.
— Умница.
Василий поглядел в глаза оставшемуся пирату.
— А ты нам расскажешь кое-что. Очень быстро.
Пират закивал — насколько позволял приставленный к горлу нож.
— Расскажи, что у вас делают с пленниками. Если почувствую, что врешь, напомню тебе и капрала, и гауляйтера и весь Четвертый Рейх целиком.
Пират снова закивал, коричневые глаза его стали абсолютно круглыми.
— Экипаж набран, — сказал он, — вас бы продали блидам.
— А где наш транспорт?
— Домик с рогами? Бросили… Мы думали, там что-нибудь есть. Думали, это осталось от золотых рыбок.
— Понятно, — Василий решил пока не выяснять, кто такие золотые рыбки и что от них могло остаться. — А где принцесса?
— Девка? В каюте для гостей. Мы как раз туда шли, хотели первыми успеть.
Василий обернулся к Хафизулле.
— И куда ты нас вел?
— Ее перенесли, наверное, — развел руками Хафизулла.
— Врешь?
Василий сильнее прижал нож к горлу пирата. Круглые глаза стали еще шире и еще круглее.
— Нет! Нет! Зачем?..
— Веди.
Василий рывком поднял пирата на ноги, заломив ему руку за спину и уткнув нож под лопатку.
И они двинулись в обратную сторону. Георгий и Хафизулла несли труп второго пирата. Проходя мимо камеры, они пропихнули труп в камеру. Георгий попытался задвинуть дверь, но ее заклинило крепко. Пришлось оставить, как есть.
Миновали несколько поворотов и две лестницы.
— Где каюта?
— Скоро, — буркнул пират.
— Совсем скоро, — раздался за спиной знакомый хриплый бас. Щелкнули предохранители.
Василий оглянулся. Хафизулла и Георгий уже стояли в боевых стойках, но прямо в лица им смотрели дула винтовок и автоматов. Мин-хан лениво почесывал брюхо пятерней. В другой руке он сжимал огромный пистолет с изогнутой костяной рукояткой. Спереди тоже послышалось щелканье — пираты были со всех сторон.
— Отпусти Джека, янычар, — сказал Мин-хан. Василий с силой толкнул Джека в Мин-хана и хотел было метнуть вдогонку нож, но почувствовал, как в спину уперлось сразу несколько дул, и замер. Кто-то аккуратно вытащил нож у него из руки.
Мин-хан усмехнулся.
— Здесь же телекамеры всюду, янычар. Это раньше был тюремный корабль. — Он повернулся к своим людям. — Братва, связывай этих раздолбаев. Мы им сейчас срамное действо покажем.
Колючая проволока, которой их связали, жгуче впивалась во все тело. Джек шел рядом с Василием и через каждые несколько шагов больно пинал его под ребра, покрикивая по-немецки:
— Быстрее, быстрее, белая свинья!
Каюта для гостей оказалась довольно тесной: в ней помещалась только большая двуспальная кровать, монументального вида чугунный умывальник и два кресла. Очередь из пиратов вытянулась вдоль коридора. А на кровати лежала обнаженная Ольга. Она все еще была без чувств. Пленников привязали проволокой к умывальнику. Мин-хан расположился в кресле и регулировал "процесс".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
