— Герр майор, зачем вы так пугаете нашу прекрасную даму? — подхватил тему Левенталь. — Она ведь до сих пор знала, что вампиры — это красивые, молодые, галантные, и обязательно богатые существа, неравнодушные к прекрасной половине человечества. А вы тут только что доказали обратное, и теперь она будет думать, что вампиры — это накачанные монстры, появление которых всегда внезапно и очень смертельно, и которые рассматривают всех людей, в том числе и красивых женщин, только как источник еды!
— Так ведь, господин Левенталь, у нас тут всё не так как у вас, в Европе. — Иронично отозвался Сахаров. — Даже вампиры и те особенные. Да и слово «вампир» к нашему подопытному… простите, Сину, не подходит!
— Ну да! — подал голос молодой человек. — Истинный упырь!
Тариев уже не выдержал и просто рассмеялся. Левенталь тоже имеет чувство юмора, вон как лыбу до ушей тянет. Сахаров с Семецким только ухмыляются. Молодой человек тоже похрюкивает от едва сдерживаемого смеха. И только девушка молча смотрит на нас всех, красная толи от смущения, толи от злости.
Но тут вдруг прибор пискнул. И Семецкий с видом того самого вампира, загнавшего наконец жертву в угол, бросился к нему. Посыпались какие-то абсолютно мне непонятные слова, которые, похоже, и сам Сахаров толком не понимал, даром что академик.
Семецкий и его молодой помощник что-то рассказывали друг другу, то тыкая пальцами в экран монитора, то отчаянно жестикулируя, то указывая пальцами в мою сторону. Интересно, это они так матерятся или это такие научные термины?
Тариев и Левенталь, похоже, впечатлены грузом знаний этих светил науки, и потому только молчат, делая умный вид.
Их помощница тоже скромно молчит, наверняка впечатлённая обилием различных слов на русском и латыни.
А слова-то какие! Интересно, если я назову гипоталамусом какого-нибудь сталкера, он мне просто щупальца на морде лица оборвёт или наоборот, одобрительно похлопает по плечу? А кто такие эндорфины? Наверное какие-нибудь паразиты или микробы. Или злобные финны из какой-нибудь международной экологической организации, требующие суда и расправы над учёными из Янтаря, за то, что те рушат местную экологию, которой и так несладко.
Настоящие учёные! Вежливые, культурные и умные! Так обругать оппонента, не сказав ни слова мата! Честно, я бы так не смог! Аж завидно! А ведь говорили мне родители — учись, сынок! Только не сказали — чему учиться и у кого! Вот я сам и выбрал, что изучать, и стал сначала продвинутым юзером, а потом и почти хакером. Я целых две программы лично взломал! Сам, без подсказок и помощи! У первой был пробный период 15 дней, а я нашёл, где она это прописывает в реестре, и сделал этот период вечным! А вот со второй пришлось повозиться, то была программа для снятия скриншотов экрана, она требовала регистрационный ключ из двадцати четырёх символов. И я ей этот ключ предоставил. Путём банального перебора комбинаций. Там дело было в том, что использовалась какая-то устаревшая защита, парни наверное экономили, и первые шесть и последние шесть символов пароля были одинаковые везде и всегда, а я проявив чудо усидчивости и терпения, подобрал нужные недостающие комбинации, благо там были только латинские буквы и цифры. Ну чем я не хакер?!
Но если убрать шутки в сторону, то, похоже, что снимаемые показания в некоторых случаях сильно отличаются от тех, что они там вывели в теории, и это им не совсем нравится. А ведь это они пока что снимают просто показания моего организма. А что будет, когда дело дойдёт до анализа крови и изучения внутренних органов? Как тогда они сцепятся, эти учёные между собой?
Но вот, похоже, что спорщики пришли между собой к какому-то согласию, и Семецкий начал снимать с меня все эти проводки и датчики. А его помощник начал что-то активно набирать на клавиатуре, выпав из этого мира.
Дальнейшие действия происходили уже без такой активности. Меня в этой же комнате сфотографировали со всех сторон фотоаппаратом, который принесла лаборантка или ассистентка, или кто тут она у них, а потом наступил решающий момент — получение образцов крови у живого кровососа.
Быстро появились пробирки, иглы, шприцы.
Вокруг меня начали водить хороводы, объясняя мне, что нужно немного потерпеть, будет больно, но это не специально, и это не опасно. Похоже, что они немного испугались, всё же придётся тыкать в меня иглой, что бы набрать крови из вены, да и порезы делать, и как я отреагирую на такое, для них было неизвестно. А учитывая моё недавнее предупреждение про боязнь уколов, страх оказаться убитым имел место быть.
В итоге решив, что лучше не тянуть время, а то они себя накрутят до такого состояния, что не смогут ничего сделать, я просто протянул свою руку, показывая, что всё понимаю и готов к сотрудничеству.
После коротких переглядываний Семецкий взяв в руки какую-то металлическую пластинку, приказал помощнице приготовиться, и с видом обречённого ткнул меня в палец. Я даже ничего не почувствовал. Посмотрев непонимающе уже на меня, Семецкий повторил свои попытки пробить в моей коже отверстие, через которое пойдёт кровь. Ничего не получалось, кровь не шла.
— Профессор! — подал голос Тариев. — Син же не человек!
— К чему вы это говорите? — повернулся в его сторону Семецкий.
— К тому, что Син на глазах очевидцев выдерживал в него попадания пуль, причём раны сами закрывались и затягивались очень быстро. У него сильная регенерация! Вы пытаетесь взять у него кровь как у человека, проколов ему кожу на пальце! А с его регенерацией это нереально! Там резать надо, а не колоть иголочкой!
— Разумно! — согласился с Тариевым Сахаров. — А Син не поведёт себя в этом случае немного… неадекватно?
Я помотал головой из стороны в сторону. Пусть берут, жалко что ли? Не думаю что порез лезвием ножа будет больнее, чем попадание нескольких пуль из автомата в упор.
Ещё команда, и вот в руках Семецкого скальпель, любезно предоставленный молодой помощницей. Вот только слишком уж нехорошо он блестит. Ну да на что не пойдёшь ради блага науки и хорошего соцпакета!
Вот Семецкий, секунду помедлив, резанул меня по пальцу, ощущение боли слабое, так на уровне укуса комара. Выступила кровь, которую он тот час же начал набирать в стеклянную трубку с резиновой грушей. Набрать успел только один раз, порез затянулся, даже шрама не осталось.
— Охренеть! — выдали в один голос господа учёные. Действительно, и меньше, чем за минуту полностью заживший на глазах порез — это из области магии, о которой пишут писатели-фантасты. Но сейчас это событие произошло у них на глазах, а никакого волшебника с посохом или волшебной палочкой рядом не наблюдается. Если за таковую не считать скальпель в руках застывшего с отвисшей челюстью Семецкого.
Я тихим шипением вывел его из состояния ступора, и снова протянул ему руку. Одного забора крови из пореза ему явно мало будет, пусть лучше сразу наберёт её побольше, чем будут потом дёргать меня.
Тот уже смелее резанул меня снова по пальцу. Набрал крови и так ещё три раза подряд.
Потом пришёл черёд набирать кровь из вены. Судя по тому, что тут вопросов не возникает, слишком уж уверенные движения у желающих это сделать, то расположение вены у меня явно близко к человеческому. Или натренировались на кошках. То есть на мёртвых собратьях-мутантах. Живыми в руки им явно кровососы не попадали. Или, если и попадали, то явно близкие к смерти. А с таких много информации не возьмёшь. Это я один такой уникальный.
Укола я даже не почувствовал. В меня воткнули иглу шприца, и несколько кубиков моей венозной крови влились в шприц.
Во время этих священных действий на меня все так внимательно поглядывали, наверное, в глубине души ожидая, что при виде собственной крови я начну впадать в буйство, но я спокойно всё это перенёс. Ей-Богу, в человеческом теле кровь на анализы и то было сдавать неприятнее.
Тут меня посетила ещё одна мысль. По идее если у моего нового тела такая классная регенерация, пока оно живое и у него есть источники пищи, то нет ли здесь обратного знака — ускоренного разложения мёртвых тел кровососов? Конечно, тут не игра, где мёртвые тела через время исчезают, чтобы не нагружать дополнительной детализацией видеокарту и процессор, но почему бы и нет? Надо будет по этому поводу в будущем пообщаться с Семецким.
А потом Сахаров напомнил Семецкому, что неплохо было бы ещё и у меня и моей слюнкой чудодейственной разжиться.
Слюны надоить у меня не получилось, так как она активно начинала выделяться только при запахе крови, но вот нацедить им пару грамм своего парализующего состава из лицевых щупалец я смог.
Пока я подобно пойманной змее сцеживал им в пробирку по капельке эту опасную жидкость, Семецкий отправил помощницу с приказом узнать, что там со сканером-диагностом. Судя по всему этот аппарат — аналог УЗИ из моего мира, только обозвали его тут по-другому. Или наоборот, это и есть его правильное название, а простой народ его называет «УЗИ», что бы дурным голову не забивать.
