Кивнув, Никколо последовал за хозяйкой. Комната, в которой он очутился, была украшена восточными подушками, разложенными вокруг низкого столика.
— Угостить вас чаем? — поинтересовалась Обри.
Юноша кивнул, и она вышла в соседнее помещение. Никколо медленно опустился на одну из подушек. В углу стоял стеклянный кальян, еще испускавший слабый пряный аромат, будто его только что курили. Вокруг кальяна виднелись глиняные горшочки и небрежно запечатанные пакетики.
Обри вернулась с латунным подносом, на котором блестел серебряный чайник и два маленьких стакана. Из одного из горшочков женщина отщипнула свежей мяты и опустила ее и стаканы, добавив туда же крупный сахар. Усевшись на подушку, она подперла рукой голову, потянулась за кальяном и осторожно насыпала туда древесного угля из пакетика, а затем наполнила чашу янтарной табачной смесью. Никколо с интересом наблюдал за всеми этими приготовлениями.
Сделав глубокую затяжку, Обри блаженно закрыла глаза и откинулась на подушку. Она двумя пальцами протянула Никколо чубук, и он осторожно затянулся. Дым был прохладным и ароматным, и юноша на мгновение задержал его в легких, а потом медленно, чтобы не закашляться, выдохнул.
— Итак, шевалье, — начала Жанна. — Что вам хотелось бы узнать?
— Фон Гумбольдт сказал мне, что вы с братом изучаете народные предания, в том числе и мифы об оборотнях. Вервольфах, — не зная почему, Никколо без обиняков перешел к делу. Голова казалась очень легкой, а в полумраке, где они были одни, вопросы задавать было легко.
— Оборотни, значит, — хихикнула Жанна. — Вы ищете определенную легенду или хотите в общих чертах выяснить, что я знаю об этом?
— В общих чертах, мадемуазель.
Усевшись, Обри налила воды в стаканы, перелила ее обратно в чайник и повторила весь процесс. Наконец, удовлетворившись результатом своих манипуляций, она отпила глоток. Никколо последовал ее примеру. Чай был свежим, одновременно и сладким, и горьким.
— Зовите меня Жанной. Вряд ли обращение «мадемуазель» мне подходит, — она немного помолчала. — Знаете, мы с братом объездили Восточную Европу и Ближний и Средний Восток. Тамошние культуры поразительны и многогранны. А еще они очень древние. Но сколь бы разными ни были отдельные страны, кое в чем они сходны, и мифы, которые вас интересуют, как раз относятся к таким вещам. В каждой стране, где я побывала, существуют легенды об оборотнях — вурдалаках, киноцефалах, волкодлаках. Называют их по-разному, но суть преданий одна и та же. В таких мифах говорится о людях, которые могут превращаться в животных, в первую очередь волков, хотя есть и легенды о тех, кто умеет оборачиваться кошкой или шакалом. Оборотнем можно стать, если тебя инициируют через укус, но бывает, что это проклятье врожденное. Разные народы верят в то, что есть оборотни, которые не могут контролировать свое превращение, по якобы есть и те, кто родился волкодлаком и может менять свой облик по желанию.
— Между ними есть разница? — Никколо не мог отвести глаз от клубов дыма, расползавшихся по комнате, словно они были живыми существами, наделенными собственной волей.
— Да. Те, кто родился оборотнем, передают эти способности своим детям, в то время как инициированные через укус вервольфы на это не способны. По легендам, повсюду в мире существуют целые династии оборотней, хранящие свою тайну и передающие этот дар из поколения в поколение.
— И в Италии? Но разве таких… созданий никто бы не заметил? — удивился Никколо. Жанна передала ему чубук, и он вновь затянулся пряным дымом. — Я имею в виду, об их существовании было бы известно, если бы все так и было, верно?
— Разве? — Обри тихо рассмеялась. — А что, если эти оборотни обладают не только способностью превращаться в животное, но и особой магией, которая их защищает? Разве у них нет причин хранить свою тайну? Ведь если бы эти создания действительно существовали, то у них появились бы могущественные враги, которые пытались бы либо убить всех оборотней, либо завладеть их силой.
Никколо резко поднялся на подушке, и у него тут же закружилась голова. А еще очень хотелось пить. Он отхлебнул чаю.
— И что же это за враги, Жанна?
— Знаете, вы напоминаете мне Жана-Батиста, — она наблюдала за юношей из-под полуопущенных век. — Он тоже одержим всеми этими историями. Он всегда говорил, что Герард ван Свитен[49] ошибался в своем научном объяснении «дела о вампирах». Сейчас мой дорогой братишка опять в Карпатах, бродит по заброшенным кладбищам, разрывая могилы в поисках доказательств существования Носферату.
— А вы не верите в эти истории? — тихо спросил Никколо и тут же пожалел о том, что произнес эти слова.
Жанна глубоко затянулась, и в кальяне ярко вспыхнули угольки.
— Я и сама не знаю, во что верить. Но я убеждена, что есть и другие люди, кроме моего брата, которые верят в существование этих созданий. Несколько лет назад, когда Наполеон взял Рим и его солдаты устроили в замке Святого Ангела конюшню, в Париж должны были переслать тайные документы из архивов Ватикана. Их собирались разместить в подвалах Сорбонны. Жан-Батист так загорелся, услышав об этом, — в этих документах якобы содержалась информация о вампирах и оборотнях.
— И что же случилось с этими документами? — У Никколо захватило дух.
Сев, Жанна посмотрела юноше в глаза.
— Ничего с ними не случилось. Они так и не попали в Париж. Кто-то перехватил их по дороге. Говорили, что это дело рук высших военных чинов. Те, кто вез эти архивы, погибли. Все до одного. И один наш друг посоветовал Жану-Батисту вновь отправиться в странствия, так как любопытство моего брата якобы навлекло на него опасность. Как видите, совершенно не имеет значения, верю ли я в существование оборотней, ведь есть люди, которые готовы ради этой информации не только пойти на риск, но и убивать.
Никколо сглотнул.
— Военные, говорите? — Он немного подумал. — Может быть, вы могли бы посоветовать мне к кому-то обратиться? К какому-нибудь солдату или офицеру, который что-то об этом знает?
Вздохнув, Жанна опять откинулась на подушку.
— Вы такой же одержимец, как и мой брат, — пробормотала она. — Такой же неисправимый. Поговорите с капралом Кутаром, если уж вам так это нужно. Но будьте осторожны. Я вовсе не уверена, что кто-то погиб от лап вервольфа, но знаю довольно много людей, которые умерли от пуль.
Встав, Никколо помотал головой, пытаясь избавиться от странного ощущения легкости.
— Спасибо, Жанна, — с жаром сказал он.
Женщина даже не открыла глаз.
— Думаю, выход вы найдете сами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
