— А я все думаю, куда это вы запропастились! — воскликнула Джейн. — Ах, миссис Олсдейл, дорогая, вы только взгляните на эти восхитительные столбы! Представляете себе в таком вот склепе графа Альфонсо и прекрасную Дульчибеллу? Меня целую неделю будут мучить кошмары!
— Как мило, — едва слышно пробормотала Летти.
— А эти могилы, саркофаги! — Джейн пронеслась мимо лорда Вона, в исступленном восторге протянув руки к гробу лорда Эдуарда. И за считанные секунды провела ладонями по крышке, оглядела стенку и дно и с сияющим лицом выпрямилась. С сияющим лицом и, как отметила Летти, пустыми руками. Более тщательному исследованию мешал лорд Вон. Сама того не сознавая, Летти подняла голову и взглянула на каменный потолок, над которым лорд Пинчингдейл… Что он там делал?
— До чего же восхитительно и ужасно! — пропела Джейн, похлопывая крышку гроба, точно обожаемую собачку. — Лучше говорить «саркофаг», нежели «гроб». Гораздо более…
— Драматично? — попытался угадать лорд Вон.
— Устрашающе! — заявила Джейн.
— Или устрашающе драматично, — вполголоса проговорил лорд Вон.
— Меня драмы никогда не пугают! — возразила Джейн, глядя на него и хлопая ресницами. Она вдруг прижала к щеке палец и пробормотала в преувеличенном смущении: — Или я хотела сказать, что ужасы не бывают драматичными?
— Устрашает то, что мы до сих пор не знакомы, — сказал лорд Вон, многозначительно глядя на Летти.
— Лорд Вон, — произнесла она, ибо иного выхода у нее не было, — позвольте вам представить мисс Джилли Фейрли.
— Джилли. — Лорд Вон, задумываясь, покрутил в руке набалдашник трости. — Необычное имя.
— Это сокращение от Эванджелина, но Эванджелина — слишком скучно и долго, не находите, милорд? — Джейн глупо улыбнулась лорду Вону из-под полей шляпы. — Маменька звала меня Джиллифлауэр, или Цветик Джилли. Мило, не правда ли?
— Милое имя для милой леди. — Лорд Вон предложил Джейн руку, кивая на выход. — Джиллифлауэр, то есть левкой. Когда я был ребенком, мы называли эти цветы «розовенькими».
— Чудесно! — Джейн приподняла длинную юбку и принялась подниматься по узким ступеням. Стало быть, в склепе больше нечего делать, решила Летти, следуя за парочкой и радуясь, что скоро снова увидит солнечный свет. — Розовый мне всегда очень идет!
— А порой мы путали левкой с гвоздикой. — Лорд Вон поддерживал Джейн за локоть.
— Левкои розовые? — спросила она. — Признаюсь, милорд, в ботанике я ничегошеньки не смыслю.
— Гвоздики в основном красные, не розовые, не так ли? — встряла в разговор Летти, поднимаясь за лордом Воном. — Сразу вспоминаются строчки о морях и о празелени, что окрашивается в красный цвет крови.
— Никогда не бывала в Празелени, — прощебетала Джейн, приостанавливаясь на самом верху и оборачиваясь к Летти. — Это в Шотландии?
— Почти, — сухо ответил лорд Вон, протягивая Летти руку, чтобы помочь ей преодолеть последние ступени. — Во всяком случае, строчки эти, насколько могу судить, из трагедии про Шотландию — «Макбет». Еще одна история о предательстве, увековеченная в стихах. Вы заметили, любезная мисс Фейрли, что строчки о негодяях всегда самые благозвучные?
— Я не очень-то люблю театр, — ответила Джейн, часто мигая. Глаза Летти тоже защипало от яркого солнца, но Джейн моргала не от света — того требовала ее роль. — Несут сущий вздор, бегают по сцене с игрушечными мечами. Утомительно. Куда приятнее танцы!
— Представляю себе, сколько мужчин мечтают станцевать под вашу мелодию, дорогая мисс Фейрли.
— Ну что вы! — заспорила Джейн, когда они пошли по дорожке прочь от склепа. — Играю я прескверно!
Лорд Вон наклонил к ней голову:
— Смотря во что играть.
— Говорят, — застенчиво пробормотала Джейн, — я неплохо разыгрываю шарады.
— Лорд Вон! — позвала Летти.
Вон и Джейн повернули головы с одинаковым вопросительным выражением на лицах. Летти так и подмываю спросить Джейн, в какие еще игры она играет, но теперь Джейн была глуповатой Джилли — с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом.
— Как дела… у вашего кузена? — сбивчиво спросила Летти.
Лорд Вон вскинул брови:
— Полагаю, состояние его не изменилось.
— Я о другом. О мистере Ормонде.
— Август живет не тужит, — любезным тоном произнес лорд Вон. Он улыбнулся Джейн. Сильно наклонять голову ему не приходилось — она была совсем немногим его ниже. — И тоже обожает шарады.
«А я нет, — подумала Летти. — Ни капельки». Она не любила играть в игры, из которых не умела выходить победителем. Правила теперешней игры вообще оставались загадкой.
Будто с целью усугубить ее неважное расположение духа, как раз в эту минуту из церкви вышел лорд Пинчингдейл. Вид у него был самоуверенный до неприличия. Складки галстука поражали изяществом, трость в руке приподнималась от земли ровно настолько, насколько, как подумала Летти, предписывали правила, а шляпа была надвинута на глаза так, что падавшая от полей тень скрывала их выражение.
Мисс Гвен и Джейн переглянулись, и мгновение спустя мисс Гвен уже взяла лорда Вона под руку, а Джейн шла к лорду Пинчингдейлу, махая рукой и звонко окликая его по имени.
— Вы должны рассудить наш спор, милорд, — повелительно заявила мисс Гвен. Она кивнула на священника, что провожал унылым взглядом Джейн, схватила его за руку и безжалостно притянула к себе, как образцовая сваха-компаньонка, давая возможность Джейн и лорду Пинчингдейлу побыть наедине. — Он утверждает, будто Господь уничтожил амонитов огнем и мечом. Зачем ему пускать в ход мечи, когда куда проще наслать чуму?
Летти не стала слушать, что думает по вопросу уничтожения врагов лорд Вон, а с беззаботным видом пошла вслед за Джейн, прикидываясь, что увлеченно рассматривает великолепный фасад церкви. Когда ее невидящий взор, пройдясь по массивным ионическим пилястрам, скользнул в сторону башни, она услышала, как Джейн тихо выдохнула:
— И?..
Лорд Пинчингдейл, прежде чем ответить, бросил быстрый взгляд на Летти.
— Да, — столь же негромко сказал он.
На том беседа и закончилась.
Летти задумалась: для чего вообще было осторожничать? Что, по их мнению, она могла понять из обыкновенного едва уловимого «да»? К чему оно относилось? «Да, день, право, чудесный»? «Да, неплохо бы подкрепиться бараниной»? «Да, мы до сих пор не знаем, что она за человек, эта самая Летти»?
Джейн наклонила голову и пробормотала нечто такое, что предназначалось одному лишь лорду Пинчингдейлу. Взгляды обоих вдруг устремились на Летти, и она с пренеприятным чувством тотчас догадалась: толкуют о ней. Что бы ни сказала Джейн лорду Пинчингдейлу, ему ее слова явно не пришлись по вкусу. Несчастная Летти отвела взгляд в сторону, притворяясь, будто заинтересована изображением, вырезанным над церковной дверью. До чего же хотелось узнать, о чем они там беседовали! Быть может, Джейн в своей рассудительной манере попросила лорда Пинчингдейла ради благополучия целого государства оставить наконец личную неприязнь?
