Боже… Боже, куда я еду?! Нужно вернуться. Немедленно.
Хочу оповестить Нечаева, что передумала, и попросить его отвезти меня обратно. Но едва поворачиваюсь к сосредоточенному на дороге парню, язык к небу прилипает.
Я хочу быть с Яном. Боже мой, как же сильно я этого хочу!
«ТЫ – ВСЁ».
Когда я увидела эти сообщения, едва с ума не сошла! Завертелось все внутри ядерным топливом. Я подскочила, словно ракета. Побежала, потому что энергии клокотало столько внутри, что она грозила меня разорвать.
И, конечно же, я жаждала, чтобы Ян пошел за мной. Боялась этого, как смертельного урагана. И столь же сильно его ждала.
Боже мой, у меня и сейчас такой мандраж!
Кровь в венах закипает. Каждый сантиметр плоти пышет от жара. А внутри все трясется, будто я в лихорадке.
Ощущения дикие, сильные и непреоборимые. Ян выглядит таким спокойным, а меня накрывает беспрецедентно. То кажется, что от этого бесконечного колотуна рассыплюсь на атомы. То становится страшно, что в какой-то момент скрутит и парализует.
«Хочу целовать тебя, Ю… Прямо в губы… Весь твой рот…»
Неужели он это сделает? Неужели я ему это позволю?
Боже, уж лучше бы мы сорвались в парке! На пике эмоций.
А сейчас… С каждой утекающей минутой моя решительность слабеет.
– Мы выехали из Одессы?.. – отмечаю с дрожью, рассчитывая на более исчерпывающий ответ, который коснется не только этого факта, но и ситуации в целом.
Лишь когда Ян задерживает на мне взгляд, понимаю, насколько он сам взбудоражен. Никакого спокойствия внутри него и в помине нет. Его прекрасные синие глаза представляют собой бурлящие котлы эмоций.
Задыхаюсь волнением, когда осознаю, что Нечаев не меньше моего растерян, встревожен, возбужден, потрясен переменами и напуган перспективами. Но Ян с собой справляется. В какой-то момент его губы даже дергаются в натянутой и будто бы смущенной улыбке.
– Не бойся, зай, – успокаивает с присущей его голосу твердостью. А на мои нервные окончания будто горячий мед проливается. Жжет, конечно. Воспаляется целая сетка. Рождаются новые незнакомые импульсы. Вырабатывается зависимость, обещающая перерасти в статус постоянной. – Мы едем в охотничий дом моего отца. Это недалеко от Одессы. Всего восемьдесят пять километров.
– Всего? – сиплю нервно.
– Меньше часа езды. Будем на месте до десяти. И там нам точно никто не помешает.
– Не помешает? – почти пищу, презирая себя за эту слабость.
Ян хмурится и отворачивается, фокусируясь на дорожном движении. Раздумывая над ответом, проходится ладонью по моему колену. Мурашки, которые собираются под плотной тканью колготок, посылают электрические прострелы вверх по ногам и заставляют меня резко сжать бедра.
Ян на это реагирует непонятно.
Сжимая челюсти, с шумным вздохом убирает руку, чтобы отыскать мою ладонь. Вызывая волну колючей дрожи, он уверенно переплетает наши пальцы. Считываю уникальные узоры его кожи, словно дактилоскопический сканер. На этапе тактильного узнавания меня вновь пронизывает импульсами тока. Внутри происходят свежие выбросы трепетного тепла, которые, поражая всю нервную систему, развивают у меня феерическое головокружение. Глаза увлажняются, а после и вовсе утрачивают способность видеть. Я судорожно перевожу дыхание и усиленно пытаюсь понять, как мне, боже мой, справляться с этими реакциями.
– Да не бойся меня, Ю, – повторяет Ян тише, но будто бы жестче. Поглаживая мои пальцы, снова отрывает взгляд от дороги, чтобы посмотреть на меня. – Чего так покраснела? Я просто прикинул, что в лесу ты сможешь расслабиться. И там вроде как… Эм… Вроде как должно быть романтично. Понимаешь?
– Угу, – выдаю невнятно, опуская глаза вниз.
Смотрю на наши сцепленные в замок кисти и осознаю, что аварийная система в моем организме включается только от зрительного впечатления, которое производит на меня крупная ладонь Яна. Невозможно оставаться спокойной, когда видишь, как ласково действует эта грубоватая и жилистая мужская рука.
Уловив это пугающе острое желание просить его трогать смелее, со вздохом смыкаю веки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Боишься все-таки… Ю, – слышу, как Нечаев тягостно сглатывает и выдает следом еще какой-то нервный звук. – Зай, я обещаю, что не буду напирать. Просто побудем вдвоем, ок?
– Да… – шепчу я.
Открывая глаза, выдавливаю улыбку. Он мне тоже улыбается.
Расслабляемся и остаток пути преодолеваем в уже привычной для нас атмосфере искрящего, но в целом переносимого и даже приятного волнения.
Возобновляется напряжение уже в лесу, когда Ян глушит двигатель перед небольшим бревенчатым домиком.
– Ой, снег пошел… – толкаю с робкой надеждой, что это станет поводом вернуться в город, не выходя из машины.
– Не страшно. У меня полный привод.
– Мм-м…
– Пойдем.
Пока я колеблюсь, Нечаев выбирается на улицу. Ежится на морозе и ведет крупными плечами назад.
«Без куртки ведь…» – охаю я мысленно.
Только это подгоняет меня выскочить из машины. Вкладывая руку в протянутую Яном ладонь, с колотящимся на разрыв сердцем позволяю ему завести себя в дом.
– Тут больше двух лет живого духа не было, – проговаривает он негромко, когда из прихожей попадаем сразу же в спальню. – С тех пор как отца арестовали, мама приезжать не хотела. Я пару раз подъезжал, когда накрывало особо сильно… Но зайти в дом так и не смог, – делится, что бывает крайне редко, личным.
А я толком воспринимать не могу. Стопорюсь на большой деревянной, как и все здесь, кровати. И ни камин, ни причудливая металлическая люстра, ни керосиновые лампы, ни роскошные шкуры, ни оленьи рога, никакие другие охотничьи трофеи меня отвлечь не способны. Отмечаю все это мимолетно и снова во все глаза таращусь на кровать.
– Может быть пыльно, – врывается в мое затуманенное сознание, как и всегда, сильный голос Нечаева. – Не обессудь.
Да какая, к черту, пыль?
Я, конечно, едва дышу, но проблема вовсе не в загрязненности воздуха.
– Я уберусь!
– Да ладно… Ты чё?.. – откликается Ян, чувствую себя явно неловко. – Не стоит.
– Но я очень хочу это сделать, – твердо заявляю я. – Пожалуйста.
Зрительный контакт между нами задерживается.
Не знаю, что выдаю, но Нечаев, в конце концов, кивает.
– Окей, – выражает свое согласие вслух. – Я разожгу камин. Для этого нужно принести дрова из сарая, – несмотря на то, что голос Яна остается ровным, взгляд вновь оповещает, что нервничаю здесь не только я. – Если тебе вдруг понадобится ванная, то для того, чтобы ее найти, стоит выйти обратно в прихожую и свернуть налево. Направо будет кухня. У нас скважина, воду можно пить прямо из крана. В наличии электрический чайник. Заварка, кофе, сахар должны быть в шкафчике. Но смотри на сроки. Если проголодаешься, проверь заморозку. Обычно там хранятся полуфабрикаты, которые можно быстро приготовить в микроволновке. Почему ты смеешься?
Сама не поняла, когда это произошло. Но да, я смеюсь.
– Потому что ты напоминаешь какого-то деревенского риелтора. Прости!
– Хуясе деревня! Тут зашибись условия! – усмехается Ян, вгоняя меня в краску. – Лады. Риелтор так риелтор. На минималках. Въезжаешь? – как-то неожиданно он оказывается рядом. Кладет руки мне на талию и глухо выдыхает на ухо: – Только имей в виду, зай, сейчас идет охота на зайца.
– Я-я-ян, – протягиваю, слегка толкая его в грудь. – Я и так нервничаю!
Он перехватывает мои руки. Прекращает смеяться, только когда наклоняется, чтобы поцеловать костяшки одной кисти, а затем – второй.
Утонув в смущении, мое сердце прекращает работу. А кровь в это же время будто в разгул уходит. Приливает к самым чувствительным местам, наполняя их горячей пульсацией – губы, соски, низ живота, промежность.
Я натужно вздыхаю, смешивая этот высокий звук с самым настоящим стоном.
«Хочу целовать тебя, Ю… Прямо в губы… Весь твой рот…»
Но…
Едва Ян вскидывает голову и нацеливается на мой рот, я резко, вопреки бушующему внутри пламени, отворачиваюсь.
