— Да, я оправдана по всем статьям, — отвечает она, не меняя своей оборонительной позы.
Я сдерживаюсь и отхожу от дивана. Для меня становится очевидным, что несмотря на остроумные выпады, которые говорят о ее опытности (в ее-то нежном возрасте), моя обворожительная незваная гостья все ж таки еще слишком молода и никаких дурацких операций по «исправлению» не переносила. Явно кто-то должен ввести ее в курс дела.
— Полагаю, и по статье в краже собственности, — заметил я.
Она дернулась — черная вздыбленная шерсть на ее голове медленно опустилась:
— Лучше кража собственности, чем ужасная смерть.
— Насколько я понимаю, моя великодушная соседка спасла тебя от котобойни.
— Она мужественно вмешалась, да. Я понимающе кивнул:
— Мисс Темпл Барр милая, но готовить не умеет. Ты действительно ела «Кошачье несчастье»?
— Этот корм очень питателен, хорошо сбалансирован и богат витаминами и минералами.
— Я гляжу, вы с мисс Темпл Барр поладили, — сказал я кисло. — Что ж, я по натуре гостеприимен и очень великодушен. Однако должен настоять на том, чтобы ты прекратила есть «Кошачье счастье». Я отучаю ее от этого корма.
— Я буду питаться тем, что для меня полезно, — она окинула меня взглядом от макушки до лап, едва подрагивая длинными черными ресницами. — Тебе это тоже не помешало бы.
— Послушай, я тут главный. И ты будешь делать, что я скажу. И тогда, возможно, я позволю тебе здесь задержаться.
— Это что значит? — резко зарычала она.
Мне еще не доводилось слышать столь неприятные звуки из уст такой красивой маленькой куколки. Интересно, откуда у нее такой темперамент? Жизнь на улице доводит некоторых до такого состояния, но как-то грустно видеть такую милашку озлобленной и испорченной.
— Это значит, что в моем доме играют по моим правилам и с моей колодой, а у меня сейчас на руках сплошные тузы.
— То есть выполнять любую твою прихоть и отвечать твоим личным предпочтениям только потому, что мне сейчас негде жить! Это сексизм и патриархальное заявление, если не сказать — принуждение. Тем не менее, я уверена, — добавила она, приятно мурлыча, — ты ничего такого не имел ввиду.
— Ох… нет, — нахмурил я свой широкий лоб, что выглядит, как мне сказали, очень убедительно и притягательно. Последнее ее высказывание странным образом звучало, как угроза, которые я при своей комплекции и возрасте слышать ну никак не привык. Тем более от маленькой красотки нежного возраста. Несомненно, за тяжкие месяцы, проведенные на улице, она многое повидала и стала… обидчивой.
— Как тебя зовут, дитя? — спросил я по-отечески добро, что изобразить было совсем непросто.
— Меня зовут Икра.
Я кивнул, одобряя ее кличку:
— Вкусное имя. Однажды мне довелось отведать лучшей белужьей икры из России. Я тогда был штатным детективом в «Кристал феникс». Ты слышала про «Кристал феникс»?
Это отель и казино. В Вегасе иметь два таких заведения под одной крышей — классика.
— Нет, — коротко ответила она, садясь и принимаясь облизывать свою роскошную шерсть, чтобы привести ее в порядок. Смотреть, как она работает зубками и язычком, было очень вдохновляющим занятием.
— Белужья икра похожа на маленькие черные жемчужины, очень дорогие и довольно сочные, пропитанные морской солью. Мой старик жил на яхте, он знаток морепродуктов, где бы он сейчас ни был.
— Как мило. А мой старик шлялся по подворотням и бросил мою мать в положении. Мне все равно, где он сейчас, и я никогда никого не сужу «по отцовской линии». Папаш не выбирают.
— Вижу, тебе пришлось нелегко, дитя, — заурчал я. — Рядом с тобой должен быть кто-то старше, мудрее и больше. Чтобы присматривал за тобой.
Меня тотчас пронзил ядовитый взгляд ее желтых глаз. Какие же у нее роскошные и испепеляющие зрачки!
— Я так не думаю, — продолжала она.
— Что планируешь делать дальше?
— Отдохнуть. Я устала от клеток.
— Мда. Прекрасно понимаю, о чем ты. Я и сам несколько раз попадал в тюрягу, даже смертную казнь назначили через шестьдесят часов.
После этих слов она впервые посмотрела на меня с уважением.
— И ты все еще на свободе?
— Я вырвался, — похоже, это ее немного впечатлило. — Мне кажется, ты довольно большая, чтобы сообразить, как.
— Я чаще пользуюсь мозгами, чем мускулами, — она снова уставилась на меня, как будто я был миской «Кошачьего счастья», а она, типа, на диете. — А ты забавный, — призналась она.
Что ж, это прямо прогресс. Я вытянулся вдоль дивана, протягивая лапы как можно дальше. Я уже встречал таких испорченных уличных девиц. Они деликатно отпускают комплименты, а там глядишь — и она уже под протекцией какого-нибудь влиятельного парня, вроде вашего покорного слуги.
— Должен предупредить тебя, что тут небезопасно.
— Мисс Бар кажется крайне разумной и добросердечной женщиной.
— Да, но у нее есть странности. Есть кое-какие вещи, которые находят на людей время от времени. Тебе, скорее всего, придется перенести неприятную операцию, после которой у тебя уже не будет никакой сексуальной жизни. Знаю, ты молода, и тебе не кажется, что ты можешь что-то потерять. Но поверь мне, стерилизация хуже смерти.
— Я знакома с такой формой контроля рождаемости, — спокойно ответила она.
— Я могу найти тебе уютное место недалеко отсюда, там тебе не придется идти на такие жертвы.
Она осмотрела мое уютное жилище, а потом обратила взоры на меня.
— Какая-нибудь дыра? Типа любовное гнездышко? С тобой? Пожалуй, нет. Уж лучше нож.
— Ты не представляешь, от чего отказываешься! — продолжаю спорить я.
— А вот и представляю. С тех пор, как я была котенком, на меня много раз пытались запрыгнуть эти дворовые коты. Не велика потеря.
— Вряд ли это были опытные учтивые ребята…
— Скорее всего, дружок. Я видела, как это происходит… у моей матери и у других. На тебя запрыгивают сзади, и все, что ты в итоге имеешь, это укус на шее. Тебя щупают и терзают, а потом вокруг вдруг появляется орава маленьких голодных и никому не нужных ртов. Ты обречена валяться где-то в полузабытьи или взаперти. Спасибо, но нет.
— Тебе не хочется завести котят? — я стараюсь не звучать скептически, хотя раньше этой фразой я только иронизировал (собственно, сейчас тоже, но это, извините, природа).
— Не в этом прогнившем мире!
— А как же… любовь и секс?
— А что с ними? Я же сказала, мой отец исчез так же внезапно, как и появился, а мать вскармливала нас четверых в одиночку. Мама всегда говорила, что я пошла в отца, но он свалил даже до того, как узнал мое имя.
— Конечно, это ужасная досада. Но такова жизнь, дитя. Я тоже знаю своего отца только со слов других. И надо признать, что наши матери — героини.
— Да, но она заботились о нас всего несколько недель, а потом пришел еще какой-то кошара, очередной Дракула, и у нее опять пошли котята. Плюс ко всему, если старикан решит немного задержаться, то он начнет ревновать к котятам и в одно прекрасное мгновение может переломать им шеи, так что мама опять будет в стрессе. Так что я не очень привязана к мужскому полу.
— Я заметил, — ответил я с тревогой в голосе. Большинство дам, которых я встречал в своей жизни, полагают, что иметь рядом мужчину — дело обязательное. А эта малышка, видимо, решила отречься от всего, что считается обязательным в жизни. Бедная, испуганная малютка. Чертовски хорошенькая, кстати. Я решил сменить тему: — Так ты говоришь, тебя зовут Икра?
— Да, но это не моя кличка. Вообще, меня назвали в честь моего пропавшего отца. Темная ему память.
— Правда? — отозвался я, придумывая, что еще остроумного я могу выдать.
— Да, — продолжала она, прекратив на время свои прихорашивания. Подняв голову, внимательно посмотрела на меня с ледяным презрением, которым она, наверное, награждала всякого кота. — Мое настоящее имя Полуночница Луиза.
Если б я мог, то побелел бы.
Глава 30 Волей неволей
Темпл, Пегги Вильгельм и сестра Серафина стояли возле дома Тайлер, глядя на его впечатляющие размеры с благоговейным страхом, точно Дороти и ее друзья — на Изумрудный город.
На Темпл лежало пожизненное клеймо схожести с Дороти, по крайней мере, с той, что играла Джуди Гарленд в кино: девчонка со Среднего Запада, с врожденным оптимизмом и верой во все, что выше радуги; она действительно таскала красные туфельки, а вместо Тотошки у нее был черный кот по кличке Черныш Луи. Более того, она постоянно пускалась в рискованные приключения по все более экзотичным просторам чужих психологии, профессий и «как бы профессий», особенно если посчитать «как бы профессией» вмешательство в криминалистику.
Значит, вы говорите, что лейтенант Молина была не против, чтобы мы зашли внутрь? — спросила Темпл сестру Серафину уже не в первый раз.
