Подойдя ближе, я заметила морщины у нее на лице и седые волосы, выбивающиеся из-под чепца, который незнакомка носила под шляпой.
— Девочка, где твой отец? — властно спросила она, остановившись напротив Мэнди.
— Не знаю, — послышался внучкин ответ. — Это Эсмеральда, — сказала она, показывая гостье куклу.
— Я хотела бы поговорить с твоим отцом.
— Ну ладно, — дружелюбно отозвалась Мэнди и вновь затянула свою песенку, нещадно коверкая слова: — Ферра Жаку, Ферра Жаку, дорми вууу…[59]
— Сейчас же прекрати! — резко оборвала ее женщина. — Посмотри на меня.
— Зачем?
— Ты очень непослушная девочка, и твоему отцу следует тебя выпороть.
Вспыхнув, Мэнди вскочила с ногами на новое сиденье.
— Уходи! — запальчиво крикнула она. — Не то фмою тебя в унитаз! — Малышка махнула рукой, нажимая воображаемый рычаг смывного бачка. — Ззух!
— Что ты мелешь, несносное дитя?
Незнакомка побагровела. Все это время я ошеломленно наблюдала за происходящим, однако теперь опустила ведра, решив вмешаться, пока ситуация не вышла из-под контроля. Но опоздала.
— Я засуну тебя в унитаз и фмою, как какаску! — крикнула внучка, топнув ножкой.
Рука незнакомки со змеиным проворством взметнулась и отвесила Мэнди пощечину.
На секунду воцарилось гробовое молчание, а затем сразу несколько вещей произошли одновременно. Я бросилась к веранде и, споткнувшись о ведро, растянулась на тропинке в молочной луже. Мэнди издала истошный вопль, который наверняка был слышен на многие мили аж до самой Фургонной дороги. Джейми выскочил из дома, словно король-демон из пантомимы.
Он подхватил внучку на руки, спрыгнул с веранды и оказался лицом к лицу с незнакомкой, прежде чем я успела подняться на колени.
— Убирайтесь из моего дома, — сказал он ледяным тоном, ясно давая понять, что любой другой вариант поведения будет караться немедленной смертью.
Старуха не дрогнула — надо отдать ей должное. Сорвала с головы широкополую черную шляпу, чтобы та не заслоняла обзор, и гневно уставилась на моего мужа.
— Сэр, девочка была со мной груба. Я этого не потерплю! Очевидно, никто не занимался ее воспитанием. Неудивительно. — Она смерила Джейми презрительным взглядом.
Мэнди перестала вопить и горько рыдала, уткнувшись в дедову рубашку.
— Спасибо, что напомнили о манерах, — учтиво сказала я, выжимая мокрый фартук. — Полагаю, мы еще не имели чести с вами познакомиться. — Я вытерла руку о юбку и протянула незнакомке. — Клэр Фрэзер.
Ее лицо не поменяло негодующего выражения, но будто окаменело. Не говоря ни слова, она отступила на пару шагов. Джейми не двигался, лишь поудобнее перехватил Мэнди; его черты были так же суровы и непреклонны.
Дойдя до края тропинки, женщина остановилась как вкопанная и вздернула подбородок.
— Вы все, — бесстрастно заявила она, обведя шляпой меня, Джейми, Мэнди и наш дом, — отправитесь прямиком в ад.
Высказав это пророчество, незнакомка бросила на веранду небольшой сверток, повернулась к нам спиной и медленно удалилась, словно зловещая птица.
* * *
— Черт возьми, кто эта старая ведьма? — спросил Джейми.
— Злая колдунья! Ненавизу ее! — запальчиво ответила Мэнди. Ее личико было все еще красным, а нижняя губка обиженно выпячена.
— Может, ты и права…
Я осторожно подняла маленький предмет, завернутый в промасленный шелк и перевязанный странным шнуром со множеством узелков, и опасливо принюхалась. Сквозь запах пропитанной маслом ткани пробивался горьковатый аромат хинина; я даже почувствовала на языке его привкус.
— Иисус твою Рузвельт Христос! — Я изумленно уставилась на мужа. — Она принесла мне хинную кору!
— Я же говорил, саксоночка: Брианна и Роджер Мак придумают, как ее раздобыть, — стоит им лишь намекнуть. А значит… — медленно произнес он, глядя вслед зловещей старухе, — мы только что познакомились с миссис Каннингем.
16
Небесная гончая
Две недели спустя
Я спала так глубоко, что, проснувшись среди ночи, почувствовала себя резко выдернутой из воды рыбой, которая беспомощно трепыхается на крючке. Поэтому не сразу сообразила, где нахожусь и как меня зовут. Тут вновь послышался разбудивший меня звук, и все тело покрылось мурашками.
— Иисус твою Рузвельт Христос! — мгновенно придя в себя, я выпростала руки в попытке за что-нибудь ухватиться.
Простыня. Матрас. Кровать. Я в кровати! Но рядом — пусто. Где Джейми? Моргая как сова, я обвела взглядом комнату. Полностью обнаженный, он стоял в лунном свете у незастекленного окна. Кулаки сжаты, каждый мускул в теле напряжен.
— Джейми!
Он не обернулся и, похоже, вовсе не слышал — ни моего голоса, ни топота и криков домочадцев, разбуженных жутким воем за окном. Внизу заплакала испуганная Мэнди; родители принялись наперебой ее успокаивать.
Я встала с постели и тихонько подошла к мужу, хотя больше всего на свете мне хотелось юркнуть под одеяло и накрыть голову подушкой. Этот вой… Осторожно выглянув из-за плеча Джейми, я посмотрела на ярко освещенную луной поляну у подножия холма, но не заметила ничего подозрительного.
Вероятно, звук доносился из леса; деревья и горы были окутаны непроницаемой тьмой.
— Джейми, — немного успокоившись, повторила я и крепко ухватила его за руку. — Это что, волки? Вернее, один из них? — Я искренне надеялась, что издающее ужасные звуки существо не привело за собой сородичей.
Муж вздрогнул от моего прикосновения, а затем обернулся и помотал головой, словно пытаясь что-то стряхнуть.
— Я… — заговорил он хриплым ото сна голосом, притянув меня к себе. — Я думал, мне приснился кошмар.
Джейми немного дрожал, и я обняла его покрепче. В памяти всплывали леденящие кровь кельтские слова вроде bean-sithe[60] и tathasg[61]. Говорят, bean-sithe часто воет на крыше дома, где вскоре кто-то умрет. Одно радует: жуткая тварь не на гребаной крыше, потому что крыши у нас пока нет.
— В твоих снах всегда так громко? — Я поежилась от очередного завывания. Кожа Джейми была прохладной, но не успела остыть окончательно: очевидно, он встал совсем недавно.
— Да. Частенько, — хохотнул он и слегка отстранился.
Из коридора донесся топот детских ног, и я поспешила вновь прижаться к мужу. В тот же миг дверь распахнулась и в комнату вбежал Джем, а за ним — Фанни.
— Дедуля! Там волк! Он сожрет наших поросят!
Фанни испуганно вскрикнула и прикрыла ладошкой рот, округлив глаза. Не от страха за судьбу несчастных поросят, а от шока при виде обнаженного опекуна. Я попыталась прикрыть его ночной сорочкой, однако ее размер был слишком ничтожным в сравнении с габаритами Джейми.
— Возвращайся в постель, детка, — сказала я как можно спокойнее. — Если это и в самом деле волк,
