носорог перед схваткой. Его правая рука висела на перевязи, но позади своего начальника в полной готовности стояли четыре бугая из группы сопровождения особого груза, вооруженные пистолетами-пулеметами Федорова. В случае объявления чрезвычайного положения власти (в данном случае майор КГБ Лопатин) могли конфисковать любую необходимую государству собственность, а владелец потом получит за нее компенсацию, если, конечно, доживет до этого счастливого момента, а не будет повешен за саботаж.
- Над кораблями, которые сейчас движутся к берегу, развеваются Андреевские флаги, что заставляет скорее предполагать в них союзников Югороссии, чем наоборот, - так же тихо добавил майор, глядя холодным пристальным взглядом на капитана. - И пока не будет доказано обратное, в нынешних обстоятельствах я буду придерживаться именно этой позиции. Надеюсь, возражений ни у кого не будет? Ну и отлично! А сейчас, мальчики, возьмите господина Зорбакиса и заприте его в каюте - так сказать, от греха подальше. Будет бузить или попробует выбраться по-тихому - разрешаю пристрелить как собаку. А ты, радист, ступай-ка к себе в рубку и запроси у этой Аквилонии, кого они послали нам на помощь и какой у них там флаг. Выполняй!
29 июня 3-го года Миссии. Суббота. 8:35. Побережье Испании, две мили северо-западнее мыса Тарифа, якорная стоянка фрегата «Медуза».
Первым к берегу, промеряя перед собой глубины лотом, в половине восьмого утра подошел драккар «Быстрый», встав на якорь метрах в пятидесяти от берега, где глубины превышали три морских сажени (пять с половиной метров). Лейтенант Балашов помнил, что теперь он не в Средиземном море, где приливы и отливы величина незначительная, а на побережье Атлантического океана, где лоция дает высоту прилива в две сажени. Внимательно осмотрев берег, особенно выступающие из воды валуны, командир «Быстрого» сделал вывод, что сейчас как раз время «большой воды», так что вставать на якорь следует на таком расстоянии об берега, чтобы даже в отлив не сесть на мель. Следом за «Быстрым» через четверть часа к берегу подошли «Бдительный» и «Решительный», таща на буксире «Медузу».
И вот все четыре корабля утвердились на якорях. Сергей-младший послал в Аквилонию радиограмму с докладом о текущем положении дел, и, хоть время для двухстороннего сеанса еще не наступило, неожиданно получил ответное сообщение с кратким изложением того, что об этом контейнеровозе уже знают в Большом Доме.
- Ну вот, Никифор Васильевич, - вздохнул он, - шли спасать своих современников и соотечественников, а оказалось, что этот корабль - из параллельного мира, где существует такая неизвестная нам страна, как Юго-россия. Но это в принципе без разницы. Если эти югороссы окажутся хорошими людьми, то мы примем их к себе как своих, а если нехорошими, то товарищ Гаврилов уже знает, что делать в подобном случае.
- Насколько я помню, - сказал капитан-лейтенант Голованов, - Югороссией в годы Гражданской войны называлось белогвардейское деникинско-врангелевское правительство южных областей России.
- Николай Иванович, - в голосе младшего прогрессора слышалась легкая ирония, - я ценю ваши советские убеждения, ибо сам настроен точно так же, но при этом не думаю, чтобы в хозяйстве у барона Врангеля водился хотя бы один контейнеровоз, ибо анахронизм. Но давайте сойдем на берег и посмотрим, что там и как.
Пока на воду спускали шлюпки и вываливали трап, на берегу неожиданно обозначилось движение. Вниз по склону, временами оскальзываясь на каменистых осыпях, спускались пять человек в моряцких робах. Уже стоя в шлюпке, капитан Гаврилов поднял к глазам бинокль и через некоторое время сказал:
- Из этих парней моряки такие же, как из меня балерина Большого Театра... хотя и на армейский ОСНАЗ они тоже не похожи. Волкодавы из НКВД - это, пожалуй, к истине гораздо ближе...
- А что такое НКВД, Василий Андреевич? - спросил Толбузин.
- По-вашему, если мне не изменяет память, - вместо капитана Гаврилова ответил Сергей-младший, - эта организация называлась Тайная Канцелярия: «слово и дело», «держать и не пущать», «бей своих, чтобы чужие боялись».
- Да, - усмехнулся адмирал Толбузин, - есть у нас в Российской империи такое учреждение, ныне называемое Тайной экспедицией. И у нас на «Азии» тоже был от нее человек, именуемый фискал, да только помре он злой смертью во время крушения.
- Так, господа-товарищи, тихо! - неожиданно произнес младший прогрессор. - У меня есть мысль, и я ее думаю. Интересно, чего же такого перевозит в своих трюмах этот контейнеровоз, раз в сопровождении с ним послали эдаких головорезов, что для торговых судов совершенно нетипично? Подумали? То-то же. Золото-бриллианты, а также ящики с ассигнациями нам ни к чему, а вот все прочие варианты могут оказаться весьма интересными. И главный сейчас там, на корабле, скорее всего, не капитан, а старший команды вот этих вот головорезов, бдительный и недоверчивый, будто Малюта Скуратов, ибо по-иному не может быть никак. Ну что, осознали и настроились, а теперь вперед, за орденами!
Тем временем второй баркас подошел к борту «Быстрого», в него погрузилось одно отделение морской пехоты, и обе шлюпки быстро погребли к берегу. Там они и встретились: майор комитета государственной безопасности Югороссии Евгений Николаевич Лопатин и младший прогрессор полномочный представитель Правящего Сената Народной Республики Аквилония Сергей Васильевич Петров с сопровождающими его лицами.
Конечно, майора югоросского КГБ несколько удивила пестрота высадившейся на берег компании, но таких, как он, специально учат не показывать своих чувств и эмоций. Гораздо большее впечатление, чем высокопоставленный офицер в мундире старинного образца и юноша-начальник в камуфляжной форме без знаков различия, на майора произвели высаживающиеся на берег солдаты в черной форме, из-под которой просвечивали полосатые морские тельники. Было очевидно, что это не вчерашние новобранцы, и даже не опытные военнослужащие кадровой армии мирного времени, а изрядно повоевавшие бойцы, прошедшие не одно жестокое сражение - волкодавы из его команды против этих двуногих тигров банально не пляшут.
При этом никаких признаков агрессивного поведения со стороны будущих партнеров по переговорам майор Лопатин не заметил. Он сделал ставку, взяв с собой вооруженное сопровождение, а вон тот светловолосый юноша, смотрящий сейчас на него с насмешливым прищуром, ее многократно перекрыл, и теперь ждет, что будет дальше. Этот молодой человек явственно чувствует преимущество своей позиции. Если переговоры пройдут неудачно, то он просто развернется и уплывет в свою Аквилонию, а команда «Дмитрия Ономагулоса» и приравненные к ней лица останутся сидеть на этом пустом берегу, без цели и без смысла. О том, что речь на этих переговорах может идти только
