И следующий случай не заставил себя долго ждать. Когда Юра зимой заболел гриппом с высокой температурой и попросил несколько дней не приходить к нему, я всё же, накупив продуктов и сварив щи, пришла его навестить. Но инициатива, как известно, наказуема: За непослушание и самовольное поведение получила тут же. Приём был ошеломляющий. «Поставь на пол и иди», — донеслось из комнаты.
Но отходил Юра очень быстро, и мирились мы тут же — кто вперёд успеет, кто первым дозвонится. Я ещё не успевала доехать до дома, а жила я от него очень близко, на Фрунзенской, он уже обрывал мой телефон: «Ну, малышок, а зачем ты меня слушаешь? Я же боюсь, что ты заразишься!» Или уже через час после ссоры, как ни в чём не бывало: «Малышочек, погода-то какая хорошая!!! Ты почему дома-то сидишь? Поедем купаться!!!» Да, понимать и принимать надо любимого человека таким, какой он есть, и любовь не уменьшается, но какая-то глубокая грусть почему-то всё растёт и растёт… Вот так уж Юра был устроен — и любил, и мучил, и страшно мучился сам.
Однажды, ещё в феврале 2005 года, я сказала: «Ругайся-не ругайся, а я подарю тебе автоматический тонометр». Помолчала и добавила тихонько: «На день Святого Валентина…» У Юры был тонометр, но механический. К тому же он не умел им пользоваться, точнее сказать, неудобно этим тонометром самому себе давление измерять. А Юра же вечно куда-то бежал, у него всё, что называется, «горело». И он всё время просил меня измерить ему давление. Как он раскричался, распричитался:
— Не нужен мне такой подарок! Прошлый год весы подарила, а я не хочу взвешиваться, я и так знаю, что я толстый, что у меня лишний вес! Будет нужен тонометр, мы поедем вместе и купим.
И дальше:
— Я тогда хотел весы Никасу отдать, но он тоже не взял. У него другая проблема — он не может поправиться.
«Ах ты, Боже ж мой!», — ответила я и не настояла тогда на своём, не стала тонометр покупать. Обидно стало, да и устала, наверное, «шишки» получать.
Дело в том, что в 2004 году, и тоже на день Святого Валентина, я подарила ему весы. Такие современные, дорогие, из толстого стекла. Завернула в красивую бумагу и спрятала под подушку. И когда он их нашёл, в постели под подушкой, было море радости от того, с какой любовью и каким теплом это было сделано. Он и радовался тоже по-детски. Он тогда лежал и угадывал, что же там, в свёртке, такое. И очень быстро угадал. И все было очень здорово.
А через год, буквально 10 февраля, за несколько дней до приступа, видимо, когда Юра уже сам стал чувствовать, что давление не контролируется, звонит и говорит мне:
— Малышок, давай всё же купим аппарат. Только такой, чтобы я смог сам прямо в машине измерять.
Я отвечаю:
— Ну, наконец-то! Вот и подарю на день Святого Валентина!
Не успела… Недаром говорят: «Лучше жалеть о том, что сделано, чем о том, что не сделано».
Из дневника Юрия Лонго
Человеческая душа… Я не успокоился. Борьба внутри себя — это самая сложная борьба, самая тяжёлая и страшная, потому что мы знаем меньше всего самих себя. Я не успокоился, я копаюсь внутри себя, изучаю глубины своей души, пишу книги, пишу дневники…
Очень важна форма предъявления обвинения. Нельзя говорить человеку: ты такой-то и такой-то, а надо говорить — мне неприятно по той-то и той-то причине. Это гораздо действеннее. Ничто не влияет на настоящую любовь, и я всегда отвечала ему словами Людмилы Гурченко из кинофильма «Старые стены»: «Хорошего человека уважают за то, что он хороший, а любят сами не зная за что. Любят и пьяниц, и алкоголиков, и наркоманов, и подлецов. А вот хорошего человека не любят». Точнее сказать любят-то всех, но не за хорошесть, а за что-то совсем другое. Любовь — это не то, что я тебе дал, а ты мне верни. Надо просто давать. Юра говорил, что равной любви не бывает. И взаимной любви не бывает. А если и бывает, то очень редко. По-любому, кто-то любит больше, а значит, выбирает, а кто-то меньше, значит, соглашается или нет. В нашей паре выбирала, конечно, я.
В любви лучше слушать сердце, а не разум, хоть это порой и чревато последствиями.
Сам Юра не любил никого, да и себя не любил! Потому ча о так мучить, как он себя мучил, так жалеть что-либо, как он себе жалел… мало кому удаётся! По большому счёту, он любил в людях только любовь к себе. Видимо, поэтому и общался со всеми, кто хотел дружить с ним. Ведь человеку больше всего нравится человек, который готов ради него пожертвовать собой. Но ведь он тоже человек! Как бы тут не перегнуть палку… Очень просто сломать человека. Примеряя костюмчик на себя, уверен ли ты, что он подойдёт кому-то ещё? Делая кому-то то, что нравится тебе, подумай, не больно ли ему. Хотя моя подруга, психолог Леночка Немцович, и предупреждала меня: «Если тебя переехала машина, то тебе нисколько не легче от того, кто сидит за рулём — близкий человек или нет. От того, что близкий, наоборот, даже больнее».
Пустыня — всегда пустыня, из чего бы она ни состояла, — из эгоизма и безразличия, из чёрствости и равнодушия, из лени и невнимания, из боли и страха, из одиночества и тоски, из измен и предательства. Любая пустыня — смерть и всегда только смерть. Жизнь — это синие небеса и разноцветные радуги, крепкие семьи и счастливые дети, мир и дружба, любовь и доброта, сострадание и милосердие, понимание и прощение!
Наша встреча, как вспышка, как сияние, как зарница озарила мою жизнь и погасла.
Никогда в своей жизни я не была так счастлива и так несчастлива одновременно.
Из дневника Юрия Лонго
Должна быть крепкая цель в жизни, а всё остальное вокруг… Например, летит скорый поезд, а вокруг лес, дома, деревни, вокзалы мимо, ты выходишь, общаешься. Но ты едешь к конкретной цели.
Для чего человек живёт?
Каждый сам себе ставит эту задачу.
Каждый человек должен поставить себе эту задачу. Если не знаешь, для чего ты живёшь, — «умри»! Или найди свою цель.
1994 год. Февраль.
Человек, потерявший цель, бога в душе, может такое натворить с собой и окружающими — не дай бог!
Бог помогает только тем, кто сопротивляется.
Добился всего — теперь бы только заниматься, думать — ан нет.
Да, некоторые слова не скажешь вслух, а иногда думаешь, вот я мог бы до конца своих дней жить безбедно, пользоваться женщинами, купить хорошую машину, но что-то меня останавливает, что-то не даёт мне всё бросить к ядрёной фене и жить на накопленные за всю свою жизнь деньги и больше ничего не предпринимать.
Однажды я сказал о своей даче, когда принес на дачу телевизор: «Здесь что-то исчезло». Конечно, я понял, что исчезло — прежде всего исчезло «Я», исчезло то, что называется душой. Телевизор — это монстр, от которого всё живое в человеке погибает.
Вернёмся к Арабии. Когда я в первый раз был здесь и жил в гостинице, состояние было одно. А вот сейчас живу в частном, шикарном доме с телевизором со всеми русским программами, со всеми современными прибамбасами: тостерами, грилями, аудио, видео, компьютерной аппаратурой и сразу же пришла «зараза», которая называется «некогда думать»! Как в той рекламе — сковорода думает за нас.
«МНЕ НЕ НУЖНЫ ТИТУЛЫ, МНЕ НУЖНО СЧАСТЬЕ»
Любящая женщина всегда хочет ребёнка. Сначала я просто не знала, как с ним даже заговорить об этом. А когда первый раз сказала, была и поражена и обрадована, с каким беспомощным выражением лица он это воспринял, и ещё до того, как он быстро-быстро закачал головой в знак согласия, мгновенно поняла, что зря боялась. У него наладились отношения с дочкой Юлей, которая вышла замуж в тот же счастливый для них обоих день — 23 сентября — и сама ждала ребёнка. Все девять месяцев результаты ультразвукового обследования говорили, что будет мальчик, а родилась девочка — Ксюша. Юра волновался: «А вдруг не дадут фамилию Лонго?» Но Алексей, муж Юли, оказался умным и мудрым мужчиной.
«Я мечтаю, чтобы всё моё время, силы, желания — вся моя жизнь — были отданы тебе и нашему малышу. Я всё успею. Ты только представь, как он вбегает к тебе домой, обнимает тебя за ноги (ведь он же маленький), а ты поднимаешь его на руки, и он обнимает тебя за шею и целует в усы! Он будет обязательно похож на тебя. Ведь у меня мелкие черты лица, а у тебя яркие и сильные. Люблю твои ладошки и ушки. Твой маленький, добрый, нежный, ласковый, иногда сердитый, но всегда-всегда любящий тебя Котёнок».
Юра так быстро привык к этой мысли, что мы стали мечтать о Даньке вместе. Хотя мне было очень странно, что периодически у него проскальзывала какая-то ревность к ещё только планируемому и несуществующему ребёнку: «А кто будет обо мне заботиться? Вот у тебя будет ребёночек, и ты скажешь: «Ты мне не нужен, у меня теперь есть сыночек». Наверное, это достаточно типичная мужская психология, но мне показалось, что у него опять вылезает всё тот же его комплекс — тебе нужен не я, а моё имя. Хотя в моей любви Юра никогда ни на миг не сомневался. Но счастье, видимо, никогда не бывает полным. «Сзади ты выглядишь на 16, спереди на 35» (на самом деле больше), — говорил он мне. И все время повторял: «Котёночек, как же мне хорошо с тобой! Как же мне хорошо!» Но при этом я видела, что он всё равно стеснялся моего возраста, так как привык к молодым спутницам. И гордился, и стеснялся одновременно.
