индрии — в кои-то веки сработали как надо. На Дана повеяло чужой волей и пристальным вниманием, ни злым, ни добрым. Ни человеческим. Он ощутил энергию мандалы, которая возникла и тут же пропала. В подземном зале в кромешной тьме материализовалось еще что-то.
А потом светильники снова вспыхнули, хоть и не все — некоторые были разбиты вдребезги после недавних магических танцев.
В центре зала высилась новая фигура, трехметровая, внушающая подсознательный страх. Лицо — точнее, рожа — у этого существа напоминало золотую маску с дико вытаращенными красными глазами, в центре лба сверкал третий глаз — живой, вращающийся, влажно поблескивающий. В толстогубом широченном рту торчали, не помещаясь, загнутые белые клыки. Нос широкий, как у гориллы, ноздри вывернутые, уши растянутые, свисающие до плеч, с серьгами в виде свернувшихся серебряных змей. Голову “украшал” зловещий венец из отрубленных человеческих рук и черепов — что-то подсказывало Дану, что они настоящие. На макушке, выпирая над венцом, торчала еще одна голова, слишком большая для человека, с карикатурно искаженными чертами, сине-серая, с закрытыми глазами, мертвая.
Тело чудовища покрывали шипастые бронзовые на вид доспехи, руки были длинные, чуть ли не до колен, а ноги, напротив, короткие и толстые, как стволы вековечных деревьев.
Чудовище выглядело настолько абсурдно, что Дан просто не мог поверить глазам, хотя и лицезрел его прямо сейчас.
Оно огляделось, вращая по-разному тремя глазами, легонько притопнуло ножищей по груде пепла на том месте, где мгновение назад стоял Ракеш, и низким басом, от которого задрожали полки со свитками, проревело:
— Так это Антарапур? Замечательно! Прекрасно!
Оно разинуло пасть, и из него выскользнул длиннющий пятнистый, как поганка, язык.
— Лучше тебе уйти, Смаран, — добродушно произнес Дамон. — Тебе тут не место. И не рады.
“Это и есть Смаран? — поразился Дан. — Бог?”
Смаран перевел два глаза на махасиддха, а третий — тот, что во лбу — не отрывался от Дана.
— И это говоришь мне ты, человек, познавший непостоянство и пустотность? Сегодня не место, а завтра будет в самый раз!
— Вот и придешь завтра.
Смаран притопнул, отчего содрогнулось подземелье и с куполообразного потолка посыпалась пыль, загрохотал:
— А я хочу сейчас!
Он протянул обезьяньи руки к Дамону, попытался ухватить, но махасиддх вывернулся, кувыркнувшись назад через голову. Смаран встал на четвереньки, пополз к Дамону, покряхтывая, хихикая и высунув пятнистый язык чуть ли не до пола. Дамон, отступая, уперся спиной в стену.
— Эй! — крикнул Дан. И швырнул камень, попавшийся под руку, влив в него Поток.
Камень врезался в бок Смарана, защищенный доспехами, и рассыпался в песок, не нанеся видимого ущерба. Смаран зашипел и наклонил огромную башку, словно вознамерился пободаться. Мертвая голова на макушке внезапно ожила, захлопала мутными желтыми глазками, зашлепала безгубым ртом, оторванные руки и черепа в виде венца тоже задвигались. Мертвая голова, которая оказалась не совсем мертвой, упала на пол, следом выпали руки и черепа. Все это месиво поднялось, различные части притягивались, прилипали друг к другу, и вот возле стоящего на четвереньках Смарана уже торчало небольшое существо, отдаленно напоминающее осьминога — только вместо щупалец у него были человеческие руки, а вместо обычного осьминожьего тулова — распухшая башка в окружении черепов, щелкающих челюстями.
Картина была немного забавной и оттого еще более ужасающей.
Костяной осьминог, быстро перебирая руками, с дробным топотом поспешил к Дану, а сам Смаран накинулся на Шен Дамона. Дальше Дану было некогда наблюдать за махасиддхом, он сцепился с костяным уродцем, который, помимо всего прочего, еще и источал отвратительный запах протухшего мяса. Отрубленные руки “осьминога” вцепились в одежду Дана, холодные и твердые пальцы сдавили горло, залезли в рот и попытались выдавить глаза. Дан изо всех сил отодвигался, отплевываясь, но дальше была стена, он бил манипуляторами, но многорукая тварь от ударов лишь удовлетворенно покряхтывала. На это кряхтенье накладывалось утробно-рокочущее хихиканье Смарана, он подползал к Дамону, загоняя его в угол.
— Ты ловок, — прогундосила мертвая голова Дану, причем изо рта у нее полилась зеленоватая жижа, — но ты всего лишь смертный человек…
На этот отвратительный гнусавый, хриплый, жирный голос накладывалось утробное гудение, а Дан не сразу догадался, что те же самые слова проговаривает сам Смаран — в адрес Дамона. Костяная фигура была всего лишь марионеткой, повторяющей слова злого бога.
— Ты тоже смертный! — сказал Дамон.
— Моя жизнь закончится, когда погаснет последняя звезда! — хором прорычали два чудовища, огромное и маленькое, но оба одинаково омерзительные.
Дамон попытался выскользнуть из угла, в который его загнал Смаран, но длинный склизский пятнистый язык перехватил махасиддха поперек туловища, блокировав руки. Собственными же руками Смаран ухватился за ноги Дамона.
Одновременно костяной осьминог оплел холодными лапами Дана, надавил на него невероятной тяжестью, гораздо большей, чем положено существу его размеров, — он будто был сделан из свинца и чугуна. Дан начал терять сознание, а сил не хватало для борьбы.
Прежде Дан никогда не имел дела с таким противником — не то, чтобы особо быстрым, но чрезвычайно вязким, неуклонным, неотвратимым, как стихия, нечувствительным к ударам манипуляторами. Еще бы: это ведь не какой-то мутант с разрушенного мира, это кукла настоящего бога! А сам бог Смаран скручивал сейчас Дамона, и Шен Дамон ничего не мог с этим поделать. Ни тебе вспышек магических техник, ни охренительных кульбитов — просто сила, тупая и запредельная.
“Вот и смерть моя пожаловала”, — подумал Дан. Впрочем, долго философствовать и раздумывать ему не дали. Раздался громкий треск, ярко вспыхнуло перед самым носом, и огромную мертвую голову смело куда-то в сторону, а Дан судорожно втянул зловонный воздух, как только холодные пальцы перестали его душить. Он барахтался на полу у стены, лязгая манипуляторами, а электрические разряды уже сыпались вокруг с бешеной скоростью, без остановки.
Скосив глаза, Дан увидел ворвавшуюся в подземный зал Ирис: на ней снова колыхалась какая-то ночная рубашка, почти такая же короткая, как приснопамятная футболка, но более женственная, в кружевных оборках. В руках Ирис сжимала двухметровый меч, а по его чешуйчатому лезвию скользили миниатюрные молнии. Следом за Ирис прыгнул Киран — он был в синих шортах и растянутой майке того же цвета. На его мускулистом и загорелом теле этот прикид выглядел недурственно, как на фитнес-тренере.
Оба Эмиссара набросились на Смарана и обрушили на него такой каскад ударов — электрических и вибрационных, — что злое божество с золотым трехглазым лицом вынуждено было отпустить Шен Дамона и задом отползти назад.
“Опять я лежу, и опять мне помогают друзья, — вяло, но с чувством подумал Дан. — Снова не дают
