– Ну да, – вздохнула Вивьен. – Он хороший, – добавила она, желая успокоить Саймона. – Он не сделал мне ничего плохого.
– Прости, Вив, – прошептал он. – Если бы я не был таким болваном, не взял бы это кольцо. Ты права, не нужно было этого делать. Вив, это я во всем виноват.
– Саймон, это была ошибка, ты ни в чем не виноват. – Вивьен старалась не говорить о том, что будет утром. – То, что ты взял кольцо, теперь уже не имеет никакого значения. Ведь его забрал Флинн. Что произошло после того, как я ушла?
– Флинн взял кольцо. Ты же заметила, что оно ему понравилось? Он стал его носить. Ты всегда говорила, что ему не хватает ума. Он врал, что является незаконным сыном герцога, что он настоящий джентльмен. Круму было все равно, потому что Флинн платил за выпивку, когда на нем было это кольцо.
– А что он делал с тобой?
– Ничего особенного, – ответил Саймон, уклонившись от ответа. – Теперь это не имеет значения. Я переживал за тебя. Думал, что на тебя напал маньяк или бандиты тебя убили. Флинн не разрешал мне отправиться на поиски и Крума не посылал. Он сказал, что ты сбежала с нашими денежками и хорошо, что мы избавились от тебя. – Вивьен неожиданно для себя злорадно улыбнулась. Ее и Саймона, возможно, повесят, но Флинну тоже не избежать эшафота. Слабое утешение для ее жаждущего отмщения сердца. Голос Саймона дрогнул. – Я скучал по тебе, Вив.
– Я тоже по тебе скучала, – ответила Вивьен, стараясь не думать о театре, о днях, проведенных в библиотеке Дэвида, о ночах в его постели. Ее переполняло чувство вины.
– Ты говоришь, он не обижал тебя. Что же вы делали? – спросил Саймон.
В этот момент Вивьен услышала шуршание крошечных лапок, вскочила на ноги и, прежде чем подойти к стене снова, тщательно протрясла юбки.
– Он поймал меня, когда я пыталась продать вещи, и сказал, что не отпустит, пока я не верну кольцо. – Но потом он отпустил ее. Последние две недели она твердо знала, что может уйти из дома в любое время. Он не остановил бы ее, по крайней мере, кольцо уже не служило препятствием для этого.
– А почему ты была с ним в дилижансе? – спросил Саймон.
– Тут все очень сложно, – вздохнула Вивьен.
– Ты спала с ним.
– Не смей так со мной разговаривать! – взорвалась Вивьен. – Попридержи язык!
– Но ведь это правда, когда на тебя надевали кандалы, он спорил с ищейками. Зачем ему это было нужно?
– Его здесь нет, и это не твое дело, – сказала она, радуясь в душе, что Дэвид пытался ей помочь. Конечно, он ничего не может сделать.
– Нам бы не помешала его помощь, – пробормотал Саймон. – У такого богатея уж точно есть денежки, чтобы нас выкупить.
– С какой стати? Чтобы ты опять его ударил?
– Я и пальцем не тронул бы его, если бы он вытащил нас отсюда, – сказал Саймон. – Знаешь, я не боюсь, я просто нервничаю…
– А я боюсь, – усмехнулась Вивьен.
– Правда?
– Так боюсь, что хоть плачь, – призналась она. – Сай, ты здесь из-за меня. Мама велела мне смотреть за тобой, и вот куда я тебя затянула. В банду негодяев, у которых ума не хватает, чтобы ограбить дилижанс. А теперь… Что ж, плана у меня нет, и я пока не знаю, что делать. Флинн дошел надело, чтобы убедиться, что они успеют затянуть петлю на его шее. Я пока не придумала, как избежать этого. – Она вздохнула. – Поэтому я боюсь.
Наступило молчание. Вивьен устало прислонилась к стене. Разве могла она утешить Саймона, говоря, что не видит выхода из положения? В каких бы ситуациях они ни оказывались, Вивьен не поддавалась отчаянию и панике. Это могло только приблизить печальный финал. Она всегда оставалась спокойной и думала, что шанс на спасение всегда есть. До сегодняшнего дня. Она устала. Сознание ее было затуманено. Она расслабилась, привыкла спать на мягкой постели и сейчас чувствовала себя несчастной. Что-то пробежало по носку ее ботинка, она стряхнула это брезгливо. Пусть эти чертовы мыши подождут, пока она умрет, а потом станут грызть ее.
– А где Флинн? – прошептала она, не слыша из-за стены ни звука. – Сай? – Молчание. – Саймон!
– Он в другой камере, – ответил брат. Она услышала сопение. – Он гордится, с ним обращаются как с настоящим герцогом. – Вивьен сдержала смех. – Он поговорил со мной через стену, а теперь спит, – продолжал Саймон. – Я слышу его храп.
– А что Крум?
– Не знаю. Он ускакал, как кролик. Ты же видела. – Саймон засмеялся. – Наверное, побежал к Алисе.
Вивьен было приятно это слышать. Она не была против, если констебли не найдут Крума. По крайней мере, не все будут страдать из-за этого идиота Флинна.
– Постарайся заснуть, Сай, – сказала она ласково.
– Зачем? – Он снова хлюпнул носом. Ее сердце сжалось, он плакал. – Завтра отоспимся, послезавтра, впереди у нас целая вечность.
Еще одна правда, против которой возразить нечего. Вивьен прижалась к стене и, когда мышь пробежала рядом, даже не шелохнулась.
Никакой надежды. Она хоть перед концом почувствовала себя как на небесах. Но не ее несчастный брат.
– Прости, Саймон, – прошептала она. – Прости меня.
– И ты меня, Вив. – Послышались всхлипывания. А потом чуть громче и тверже: – И ты меня…
Глава 21
Дэвид нашел тюрьму в Моршеме без особого труда.
Он поднял лошадь на дыбы. Харрис, кучер Эксетеров, остановил городской экипаж Эксетеров во всем его великолепии. Дэвид расценивал это как неотъемлемую часть спектакля, который он намеревался разыграть. Он осмотрел здание, в котором содержалась Вивьен. Это было старое, давно не ремонтированное каменное здание с маленькими окошками. Внутри наверняка сыро и темно. Дэвид спешился, передал поводья одному из лакеев, который стоял на запятках кареты. Он внимательно посмотрел на человека, который выходил из кареты:
– Вы помните, о чем мы говорили?
– Да, сэр, – закивал мистер Адамс. – Все до единого слова.
– Отлично. – Дэвид, сделал глубокий вдох. – Тогда пойдемте.
Он ненадолго задержался у кареты, вытаскивая перчатки. Адамс передал ему тросточку. Дэвид поднялся к двери суда и изо всех сил стал колотить в дверь.
Через несколько минут дверь открыл толстый зевающий констебль, почесывающий брюшко.
– Какого черта вам нужно? – спросил он. Его глаза были налиты кровью, от него пахло пивом. Дэвид понял, что этой ночью они праздновали успех.
– Вы констебль, полагаю. – Дэвид элегантно опирался на тросточку.
– Да, сэр, – заморгал человечек. – Я констебль Чоули.
Дэвид не пытался торопить события, стараясь всем своим видом произвести впечатление. Когда констебль увидел карету, лакеев в ливреях и Адамса, стоявшего рядом в почтительной позе, глаза его округлились. Дэвид заметил, что чуть дольше его взгляд остановился на карете. Без сомнения, его заинтересовал фамильный герб на двери. Констебль почтительно поклонился.
