Ник играл в Бога — и теперь пожинал последствия.
Как бы ни были предопределены жизни и необратимы поступки, Ник играл в шахматы, передвигая фигуры на доске, в партии, которая была уже проиграна. Он не мог переместиться вперед и спасти друзей, его постоянно отбрасывало назад, словно персонажа некоего греческого мифа, где с ним играли Зевс и Афина. Вот только на этот раз Зевс носил двубортный синий пиджак и дарил таинственные часы, о которых никогда не слышал даже Эйнштейн.
Каждое его действие, каждый поступок за последние девять часов приводили к последствиям, лишь ухудшавшим ситуацию, которая существовала вначале. Казалось, будто кто-то раздирает его жизнь на части, кусочек за кусочком.
Кто может предсказать, по какому пути пойдет наша жизнь, какие судьбоносные повороты приблизят нас к катастрофе или, наоборот, отдалят от нее, какие бескорыстные поступки станут поводом для войны?
Если Ник хотел исправить случившееся, он должен был не дать ему произойти — но каждым шагом, каждым внесенным изменением он лишь создавал будущее намного худшее, чем то, которое предстояло изначально.
Он понял, что Маркус прав. Непреднамеренные последствия наших действий меняют не только наше собственное будущее, но и будущее всех тех, кто нас окружает, всех тех, кого мы любим.
Ник мчался по Санрайз-драйв, выжимая из машины все возможное. Он забрал из своего стола мобильный телефон, который оставил в будущем в машине Маркуса. Точно так же он нашел ключи от машины в ящичке в прихожей. Достал из сейфа пистолет и теперь ощущал холодное прикосновение сзади. Ника слегка удивило, когда, повернув ручку влево-вправо-влево и открыв сейф, он обнаружил пистолет внутри. В очередной раз он оставил его в будущем лишь затем, чтобы снова найти в прошлом. Ник попытался постичь возникший парадокс, представить себе последствия неоднократных извлечений пистолета из сейфа, каждое из которых исключало для него возможность оказаться там в будущем. Но он понимал, что будущее не придет, если не останется в живых Джулия.
Въехав в город, Ник оказался в самом центре всеобщего хаоса. Тротуары забиты людьми, дороги — автомобилями. Водители стояли рядом со своими машинами, и взгляды всех были устремлены к небу, на густые черные клубы дыма, подсвеченные снизу яркими языками пламени. Три секунды спустя земля содрогнулась от грохота.
Казалось, будто в Байрам-Хиллс разразилась война или на горизонте появилось гигантское чудовище, готовое проглотить всех. Паника усиливалась; владельцы магазинов запирали двери, пустели парковки.
Люди дрожащими руками набирали номера на мобильных телефонах, забыв о том, на каких рейсах могут быть сейчас их близкие. Дети смотрели на происходящее широко раскрытыми глазами, не осознавая того, что видели.
В Байрам-Хиллс пришла смерть.
Послышались чьи-то крики, и все устремились в сторону Салливан-филд. Люди бежали по тротуару, пешеходы прыгали в машины. Вдали послышался вой пожарных сирен. По улицам промчались полицейские автомобили, расчищая дорогу мигалками и сигналами. Все стремились к месту катастрофы.
Молитвы были произнесены, повседневные проблемы забыты. Всех заботили только жертвы катастрофы и их оставшиеся в живых семьи.
Ник медленно ехал вперед, зажатый охваченной паникой толпой. Взгляд его упал на часы на приборной панели, при виде которых лежащие в кармане часы показались ему куском свинца: 12:05.
Время истекало меньше чем через три часа.
Когда движение наконец уменьшилось, Ник свернул на Мэйпл-авеню, направляясь к Вашингтон-хаусу. Он включил поворотник, но тут же выключил его и нажал на газ.
Он забыл о времени.
«Лексус» Джулии стоял возле принадлежавшего Шеймусу Хенникоту здания. Джулия была жива и находилась где-то внутри, пытаясь смириться с тем фактом, что ее клиент ограблен, и нисколько не осознавая последствий, которые это ограбление окажет на ожидающее ее будущее.
Ему захотелось вбежать в дом, обнять ее и не отпускать, но ограбление уже случилось. У Дэнса и его команды уже начиналась паранойя. Они уже приступили к поискам свидетелей, видеозаписей с камер и, в конечном счете, самой Джулии.
Ник подумал о том, чтобы снова привлечь Маркуса, но он уже один раз обрек его на смерть. Можно попытаться увезти отсюда Джулию, но Ник понимал, что ее все равно найдут и ее смерть неизбежна, как он уже видел дважды. Мак-Мэйнус еще не появился, а о том, где сейчас Пол Дрейфус, Ник не имел никакого понятия.
Ник достал медальон святого Христофора, который сорвал с шеи убийцы Джулии. Сначала он думал, что этот талисман наведет его на след преступника, но это оказался лишь отягощающий карман кусок металла, бесполезная улика.
Ник видел Шеннона в пропитанной потом майке, но опять-таки, на шее у него ничего не было. Брайнхарта убил Дэнс — еще до того, как застрелили Джулию, — Рэндолл был толстяком-сообщником, который отвлекал его у входной двери. Оставались Арилио, которого Ник пока не видел, и Рукай. Это мог быть один из них или даже кто-то, о ком Ник вообще не знал. Следовало продолжать поиски, но на медальон, как средство опознать преступника, он уже не надеялся.
Ник понял, что медальон святого Христофора, шкатулка из черного дерева, золотые мечи и кинжалы, каждый час, каждая смерть — все они имеют своим началом одну и ту же исходную точку: ограбление Шеймуса Хенникота.
Все, включая спасение Джулии и Маркуса, сводилось к предотвращению данного конкретного события, к тому, чтобы Итан никогда не взялся за работу, следы которой он собирался скрыть. Но помешать тому, что уже случилось, невозможно. Нужно дождаться одиннадцати часов, когда они еще не вошли в дом, — что давало ему сорок пять минут, чтобы составить план, с которым можно выступить против банды вооруженных людей во главе с детективом Итаном Дэнсом, для которого жизнь другого человека ничего не стоила.
Офицер полиции Байрам-Хиллс сидел в машине без опознавательных знаков, не сводя взгляда с белого здания в пятидесяти ярдах впереди и нервно постукивая пальцами по рулю. Фуражка лежала рядом на сиденье. Он ее терпеть не мог. Она прижимала его рыжие волосы и выглядела Довольно смешно. Почему подобный фасон до сих пор используется в течение семидесяти пяти лет, несмотря на все веяния моды?
Нолан Брайнхарт хотел быть детективом с детства, мечтая стать одним из блестящих телегероев, которые разгадывают невероятные преступления на основе едва заметных улик. Однако у него имелись проблемы с квадратными уравнениями и алгеброй, не говоря уже о том, что в детстве он с трудом мог сложить пазл.
Нолан учился в средней школе Байрам-Хиллс и в юности немало общался с полицией — естественно, по другую сторону закона. Впрочем, к ответственности его ни разу не привлекали — он был типичным юным хулиганом, любителем выпить, побуянить и подраться, но не более того.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
