– Да, такое возможно, но и в том случае, если духовник знает или догадывается о его падении, нет смысла и пользы говорить об этом падшему. Часто, видя, что в духовной жизни человека что-то произошло, догадываясь или зная, что он что-то сделал, я – уважая его – ничего не говорю ему об этом, если он сам не скажет. Я считаю насилием, бесчестием сказать человеку о чем-то в тот момент, когда он сам не хочет, чтобы я об этом узнал. Это тонкий вопрос, поскольку, сказав человеку о чем-то происшедшем с ним против желания, ты выставишь его на посмешище. Разве можно насиловать другого? Существует человеческая свобода. Я скажу человеку, что знаю о нем что-нибудь только в том случае, когда увижу, что он находится в опасности и иной возможности помочь ему нет. Или же я сделаю это, видя, что он пребывает в неведении и может потерпеть полную неудачу и погибнуть.
Лучше – если сам человек попросит тебя об этом – дать ему понять, в чем он виноват, чтобы он сам начал бить своего ветхого человека, поскольку тогда он будет испытывать меньшую боль. Погляди: ведь если малыш упадет сам и ударится, то он плачет не так сильно, как если бы упал, оттого что его толкнул другой ребенок. Чтобы один человек сказал другому, что ему нужно делать, слышащий должен быть смиренным, а говорящий – в десять раз смиреннее его, и, кроме этого, он сам должен стараться применять в своей жизни то, чему учит другого. Если я советую сделать что-то на сто процентов, то это значит, что сам я делаю это на сто пятьдесят процентов. Но даже и в этом случае я все равно подумаю, стоит ли ему об этом говорить.
Конечно, в любом случае обличать можно только близких и знакомых людей. Духовник должен учитывать, какие права над собой дал ему человек и какую ответственность он за него несет. Если духовник взял на себя ответственность за чью-то душу, то он обязан ее обличать – естественно, с рассуждением. Однако нет пользы в том, что ты становишься чьим-то учителем и обличаешь дурные привычки человека, который не давал тебе на это прав. Это все равно что кто-то зашел бы ко мне в келью и стал бы переставлять в ней все по-своему: переставил бы лампадку, кровать передвинул бы вон в тот угол, а четки перевесил бы вон на тот гвоздь, не спрашивая меня об этом.
Любовь духовника к исповедующемуся
Благодатный духовник любит душу и болеет за нее, потому что ему известно ее великое достоинство. Он помогает душе в покаянии, облегчает ее посредством исповеди, освобождает ее от душевной тревоги и ведет ее в Рай. Духовник называется "духовным отцом" – поэтому он должен постараться быть отцом истинным: наставлять своих чад с божественной любовью и нежностью. Он должен ставить себя на место каждого приходящего к нему на исповедь человека и переживать его боль так, чтобы тот видел свою собственную боль отображенной на лице духовника. Это особенно необходимо в нашу эпоху, когда людям требуется свежая вода, а не крепкий уксус. Большинство людей, подвергаясь бесовским воздействиям, с трудом принимают духовный совет или замечание. Поэтому даже ругать людей надо с любовью: указывать им на ошибку тонко, тактично, растворяя это смехом или шуткой.
Если в ком-то есть любовь, то она видна людям; если же кто-то имеет душевные страсти, то они выдают его. Если у нас нет любви, то, когда мы делаем какому-то человеку "красивое" замечание, он ерепенится, встает на дыбы. Тогда как, если мы ругаем человека с болью и любовью, он может расстраиваться, однако в глубине это его не ранит, потому что он чувствует любовь. Я знаю одного духовника – очень тучного телосложения. Конечно, одна из причин его тучности в его сложении, но, кроме этого, может быть, батюшке стоило бы быть немножко повнимательнее в отношении еды… Однако знаете, как этот батюшка болеет за ближнего, как он заботится о страждущих? У этого духовника есть смирение, потому что, мало подвизаясь и осуждая себя за это, он одновременно имеет немалую доброту. И поэтому многие люди находят у него больше покоя своим душам, чем у какого-нибудь духовника-аскета.
Если у духовника нет решимости пойти ради любви к своим духовным чадам даже в адскую муку, то это не духовник.
Примечания
1
В святоотеческом аскетическом лексиконе слово "помысл" может означать как простую мысль, возникающую в уме, так и душевное движение, направленное к доброму или злому. Кроме этого, под "помыслом" может пониматься доброе или злое влечение, приобретенное с помощью ума, совести, чувства и воли. Любому делу предшествуют помыслы, поэтому для того, чтобы духовная борьба была правильной, она должна быть обращена в первую очередь на рассмотрение помыслов, с тем чтобы возделывать помыслы добрые и изгонять злые. Все христиане должны заниматься этим деланием, но особенно углубленно занимаются им монахи. (Далее примечания греческих издателей даются без указаний.)
2
Четвертая Книга Маккавейская на русский язык не переведена. – Прим. пер.
3
В русском переводе см. 2 Мак. 6, 7.
4
Ин. 7, 24.
5
Ср. 1 Кор. 6, 19 и 3, 16.
6
См. Мф. 3, 16; Мк. 1, 10; Лк. 3, 22 и Ин. 1, 32.
7
Любочестие (φιλότιμο). Это слово неоднократно встречается в речи Старца Паисия, который подчеркивает значение любочестия в духовной жизни. В современном русском языке эквивалента слову φιλότιμο нет. Небуквально его можно перевести как великодушие, расположенность к жертвенности, презрение к материальному ради нравственного или духовного идеала. – Прим. пер.
8
Урануполис – ближайшее к Святой Горе мирское селение, небольшой поселок на юго-восточном побережье Афонского полуострова. – Прим. пер.
9
Афониада (Афонская Церковная Академия) – расположенное на Святой Афонской Горе закрытое учебное заведение для мальчиков. Основана в 1753 г. Помимо предметов, входящих в программу средней школы, воспитанники Афониады изучают богословские и церковно-прикладные дисциплины (Священное Писание, Жития Святых, литургику, древнегреческий язык, византийское церковное пение, иконописание и др.). – Прим. пер.
10
Как рассказывается в одном из древних монашеских повествований, однажды главарь разбойничьей шайки замыслил ограбить хорошо укрепленный женский монастырь. С этой целью он переоделся в монашескую одежду, пришел к воротам обители и попросился на ночлег. Игуменья и сестры приняли его с большим почетом – как великого авву. Все насельницы монастыря собрались, чтобы взять у него благословение. Воду, которой умывали ноги "аввы", монахини оставили как некую святыню. Одна расслабленная сестра с верой омылась этой водой и получила исцеление от недуга. Ко всеобщему удивлению, она поднялась с одра и сама подошла за благословением к "авве". Происшедшее чудо внутренне изменило главаря разбойников. Он покаялся и выбросил спрятанный под монашеской рясой меч. В скором времени и он, и его сообщники, став монахами, начали вести строгую подвижническую жизнь.
11
Соответствует 6-му классу русской средней школы. – Прим. пер.
12
Лк. 23, 39.
13
Ср. Лк. 23, 41.
14
Нилевс Карамадос – известный константинопольский певчий второй половины XIX века, сочинитель многих церковных песнопений и теоретик византийского церковного пения.
15
См. Святитель Григорий Двоеслов. Собеседование о жизни Италийских отцов и о бессмертии души. М., Благовест, 1996. С. 54.
16
Так Старец называл диавола.
17
То есть духовных предпосылок – благоговения, смирения, послушания Церкви или предпосылок внешних – образования, способностей, знания греческого языка и т.п. – Прим. пер
18
В греческом тексте "διά της ταπειώσεως, καί όχι διά της περιφρονήσεως". В русском переводе СИ. Соболевского: "Когда препобедишь страсти смирением, а не превозношением". Ср. Άββα Ίσαάκ του Σύρου. Οί Άσκητικοί Λόγοι. Έπιστολή Δ΄. Έκδ. "Άστήρ". Άθηναι. 1961. Σ. 329 и Иже во Святых Отца нашего аввы Исаака Сириянина. Слова Подвижническия. М., 1993. С. 255.
19
Начальные слова ирмоса первой песни канона Благовещению Пресвятой Богородицы.
20
В аскетическом лексиконе "приражением" (греч. προσβολή) называется помышление ума или движение сердца, не сопровождаемое образами. Появление и замедление греховных образов и мечтаний свидетельствует о "сосложении" (греч. συγκατάθεση) с помыслом, которое является внутренней уступкой греху и требует уврачевания покаянием. См. Святой Марк Подвижник. 200 глав о духовном законе. Главы 139–142 и Добротолюбие в русском переводе. Том I. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 1992. С. 532. – Прим пер.
