Воздух сотряс бычий рëв. Сначала показалось так. Я стиснул пальцы на клинках, понимая, что сулит походный горн Огневедов. — Скорее, к стене! Я должен видеть!
Гоблины прихрамывая, помогли дойти. Еле волоча ноги, прильнул грудью к зубцу, едва удержавшись, стал шарить глазами. Измазанный чужой кровью гоблин брезгливо плюнул на бесформенное месиво тел, по которому, удаляясь, мелькали серые лапы. Белые спины скелетов удалялись тоже, причём даже быстрее, чем шли на штурм. Как ни странно, спешили обратно все, включая тяжелораненых. На болотах стало подозрительно тихо. Я спешно освободился от поддерживающих рук, выгнулся, чуть ли не повиснув на руке. Теперь стрелы и когти дело прошлое, надо выяснить, что с тараном, почему молчит, а потом крепить оборону. Гигантское вышкуренное бревно брошено, разбитая створка висит на петле, поскрипывает. Выставив круглые щиты, гоблины осторожно выбирались наружу. Рожи удивлённые, будто выиграли в лотерею, оружие держат наготове, готовые тут же прикрыть товарищей пока те отступают. Удивление продлилось недолго. Вскоре замелькали длинные кривые ножи, добивая раненых оборотней, раздались последние хрипы и скулëж.
— Жалкие трусы, — сказал кто-то позади меня.
— Пускай только сунутся, — подтвердил второй, вытирая кривой, как молодой месяц кинжал о стальной наруч. У меня аж руки чешутся.
Я хотел объяснить, что лучше бы нежить наступала и дальше. Против грядущего обычной отваги мало.
Монг появился неожиданно, весь красный, словно выбравшийся из кругов Баала демон. По блестящей лысине катятся бусинки пота. Глаза дикие.
— Чего разболтались! Я что, давал команду на разговоры? Ты, живо к воротам заделывать дыру. А вы чего уши развесили? — обратился к лучникам. Дуйте им в помощь. Ворота сами себя не починят! И трупы с прохода уберите. Чую скоро будут новые.
Гоблины быстро переглянулись, соображая, слушать ли этого странного большого человека, или и дальше радоваться внезапной лëгкой победе, но в моём присутствии всё же решили подчиниться. Друг Великого Шамана, всё равно, что заместитель. Ссориться опасно для здоровья.
Под ногами тряхнуло, стены задребезжали, выдёргивая твердь из под ног. Падая, я вовремя подхватил подставленную ладонь Монга, подтянулся. Мы одновременно посмотрели на восток. Монг приоткрыл было рот, но мысль застряла где-то в горле, боясь обрести форму. Там, где должны быть скелеты-лучники, горит пламя с трёхэтажный дом. За оранжевым барьером мечутся чёрные фигурки, быстро истончаясь, превращаясь в прах. Несколько скелетов всё же выбрались из ревущего шторма, но что может низшая нежить против заклинания четвёртого круга. Пылающие факелы некоторое время брели, потом так же тихо, как и жили, рассыпались в труху. Горизонт заалел. Сначала подумал от наступившего наконец рассвета, давно пора. Солнце и вправду вынырнуло целиком, скользнуло по выпуклым красным латам, зависнув медным диском над тысячами шлемов, осветило и без того блестящую броню человеческого воинства. На длинных пиках победно воздеты треугольные флаги, ветер треплет красные полотнища, среди которых встречаются и другие цвета: чёрный, зелёный, синий. Я узнал эти флаги. На последний бой явились сильнейшие кланы. По топи прокатилось многоголосое «Ура», и люди ринулись в едином порыве. Рыцари Смерти медленно поворачивались, доставая страшные волнистые мечи, от одного вида которых бросает в дрожь, но помощь из оборотней уже просочилась между бронированных ног, закрыла повелителей. Пешки всегда гибнут первыми. Личи начали кастовать усиления, полетела первая боевая магия. Фиолетовый всполох сшиб отчаянного латника, перевернув того в воздухе. Я закрыл глаза, не в силах больше смотреть. Неожиданно на плечи легли женские ладошки, потянули назад, увлекая от забот и тревог. Я уже чувствовал этот запах луговых цветов, когда пил магические зелья. Ласковый голос, который всё это время боялся за меня, произнёс:
— Хватит Лёш, надо набраться сил. Ты не представляешь, как я испугалась. Тот скелет…
Я повернулся, опирая позвоночник о зуб стены, давая рёбрам почувствовать спокойный холод камня. Кинжал стискиваю в левой, саблю оставил рядом. Не заметил, как держу кружку травяного чая, осталось ещё на глоток. Руся слегка улыбнулась, подавая вторую. — Этот сбор добавляет сил, я сама собирала. Отвёл взгляд на друга. Суровый Монг стоит рядом и смотрит в горизонт, уши слегка двигаются. Пудовые кулаки сжимаются до хруста и вновь выпрямляются в ладони-лопаты. На костяшках запекшаяся кровь, то ли своя, то ли местных, уже не разберёшь. Как опытный воин, он тоже наверняка знает, что нас ждёт. В мире без правил — самый сильный забирает всё, а мы, как ни крути — слабейшие.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Русь, ты могла бы спуститься во двор? — сказал я, всё ещё избегая пересечься взглядами. Они сразу выдадут ложь, то что хочу спрятать её подальше. — Позаботься о раненых. А ещё лучше, иди к Зиксу. Он наверняка придумает лучшее применение твоему таланту.
Травница отстранилась, зелёные глазки впились больнее копий. Неужели поняла, что хочу на самом деле. Пусть думает, лишь бы ушла поскорее. Скоро здесь будет настоящий ад. Хоть и не вижу, что творится на поле боя сейчас, зато отчётливо слышу разрывы огнешаров, треск цепных молний, лязг тысяч мечей, крики умирающих людей. Именно людей. Нежить гибнет молча.
— А кто будет лечить тебя? Я сама согласилась сопровождать, помнишь? Амон Анвар строго настрого приказал быть с тобой рядом, всегда. Никогда себя не прощу, если с тобой что-то случится!
Я переглянулся с Монгом, попутно осушая вторую кружку. — Думаю, до этого не дойдёт. Стены толстые, защитят. Да и гарнизон, как выяснилось, что-то да может. Верно Монг?
— Верно, — кивнул тот. — Мы справимся Русь. Как закончим, сразу отведу его тебе, клянусь. Готовь вино. И на этот раз не вздумай отказываться.
Когда Русана ушла, азиат вновь повернулся к полю битвы, где уже догорают останки врагов, а по земле мягко стелются тёмные дымки, обнажая треснутые латы, с оставленными в них мечами, истыканные стрелами волчьи бока. С высоты крепости видно как игроки расправляются с остатками оборотней. Латник в посечённом красном доспехе лихо отбил лапу длинным мечом, тут же доставая из сапога охотничий нож. На лезвии победно блеснул луч, такой же радостный, как улыбка на лице этого вояки. Оборотень навалился сверху, пасть нависла, готовая перекусить череп на половинки, но неожиданно замерла, пуская слюни в лицо. Воин с трудом вытащил красный нож из бока монстра, но ещё раньше отлетела косматая голова. Напарник брезгливо вытер топор о ногу и помог товарищу подняться.
— Всë правильно, — нарушил тишину Монг, наблюдая за воинами. — Ей тут не место. К тому же я видел, как смотрит на тебя, будет мешать.
— Смотрит? Ты о чём?
— Не прикидывайся, сам знаешь. Влюблённо смотрит, как собака на хозяина. Уже готова прям здесь накинуться и, ну ты понимаешь о чëм я. Под венец. А вместо внимания и заботы, ей приходится таскаться с чёрствым сухарём, что не видит дальше носа.
Монг почесал небритый подбородок, теперь смотря как те двое окружили и методично располовинили другого оборотня. — Что скажешь в своё оправдание?
Я натянуто улыбнулся, в душе понимая что друг прав:
— Каюсь, святой отец, грешен. Обещаю исправляться. Как на счёт начать завтра?
Мы оба невесело рассмеялись, вставая плечом к плечу. Скорее всего, «завтра» для нас не наступит.
Случайно обратил внимание, как огромного роста воитель дерётся с последним выжившим. Талос выдрал из груди умирающего оборотня копьё. Зверь затрепыхался, как прижатое к ногтю насекомое, попытался защититься, лапы процарапали воздух, и ромбовидный наконечник без жалости опустился, заходя в глаз и глубоко погружаясь в твердь. Когда Талос разжал пальцы на трясущемся от вибрации древке, оборотень уже стих. Поросячьи глазки скосились по сторонам в поиске новых монстров, сотых или двухсотых по счету за бой, но на ногах остались только воины союзных кланов. Обагрённые кровью, люди озирались, не веря. Победно взмывали мечи. Самые смелые воины снимали шлемы и хлопали по плечам товарищей. Всё случилось настолько быстро, что трудно поверить на что способны люди объединившись. В этот момент счастья жизнь им казалась действительно настоящей, стоящей чтобы биться насмерть. По топи прокатился предупреждающий звук горна и воины-игроки, радостно крича, заспешили к своим коробкам, занимая места в строю. Дым от заклинаний почти развеялся, лишь кое-где ещё тлели отдельные шерстяные островки. Всё пространство от крепостных стен, до ощетинившихся пиками стальных коробок, утонуло в коричневом одеяле скелетов и оборотней. Среди месива раскрытых пастей, пробитых черепов, искорёженных мечей и разбитых деревянных щитов, заметнее всех двухметровые доспехи Рыцарей Смерти. Неужели кому-то удалось их победить. Я протёр глаза. Может, показалось, всякое бывает. У одного Рыцаря нет руки, кто-то неимоверно сильный постарался, отшвырнув далеко в сторону. У второго, в разрезе шлема, ветер треплет белое оперение стрел, а в груди зияет знакомый мне двуручник со львом в эфесе. Прижавшись спиной к гиганту и опустив голову, застыл Комар. Зная, как бывает страшно выходить против Рыцаря Смерти, я невольно проникся уважением к недавнему врагу. Перерождения не будет. Если умрёшь, то навсегда, и он наверняка это знал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
