– Вы не пьёте?
– Нет, – замотала головой женщина.
– Это ваша настоящая дочь?
– Я мать. Я уверяю вас – я её мать!
– Напишите мне данные своего паспорта.
– Зачем? – испуганно посмотрела на меня женщина.
– А также напишите адрес клиники, где будут лечить девочку.
– Зачем?
– Пишите, я сказала! Сколько стоит операция?
– Сказали, что нужны две.
– Сколько стоят две операции?
– Пятьдесят тысяч долларов.
Женщина достала листок и стала писать свои координаты.
– Мы вот в этом доме живём, – махнула она рукой на здание рядом со станцией метро. – Вы можете проверить.
Я взяла листок и холодно произнесла:
– Я всё проверю. Если узнаю, что деньги пошли не по назначению, я вас из-под земли достану. Пощады не ждите. Мне терять нечего.
Засунув руку в пакет, я нащупала в нём пять пачек из стодолларовых купюр и протянула их изумлённой женщине. Затем взяла листок с координатами и сунула его в карман.
– Больше дать не могу. Желаю вашей девочке поправиться, а мне ещё самой деньги нужны. У вашей девочки мать есть, а мой ребёнок уже почти круглый сирота. Извините.
Не обращая внимания на потерявшую дар речи женщину, я взяла пакет под мышку и пошла назад к своему дому. Как сквозь туман, я смотрела на приехавшую в квартиру Сергея милицию, проводила его в последний путь грустным взглядом. Я почти не воспринимала, что происходит вокруг. Вокруг было слишком много людей. Они постоянно мне что-то говорили, успокаивали. Все почему-то хотели мне помочь и говорили, что я одного цвета с белой стеной. Я отказывалась от помощи, бездумно кивала и смотрела на стоящего напротив меня растерянного мужа…
Эпилог
Моя Москва! Я ещё жива, и я могу по-прежнему бродить по твоим улицам. Я ЕЩЁ ЖИВА…
Я люблю ходить по Москве. С некоторых пор мне нравится по ней ходить намного больше, чем ездить на машине. Я часто приезжаю на могилу Сергея и кладу на неё цветы. Да и вообще содержу её в порядке. Могила всегда ухожена, и на ней всегда много цветов. Иногда я беру с собой Стаса. Он при жизни Сергея очень любил его и был дружен с удивительно добрым дядей-соседом.
Андрей сдался. Он прожил ровно год и похоронен на том же кладбище, где и Сергей. АНДРЕЙ СЛОМАЛСЯ, А Я НЕТ. Я ЕЩЁ ЖИВА. Мои мужчины лежат недалеко друг от друга. Поэтому сначала я иду к одному, а потом к другому. Мне стоило огромного труда начать ходить на могилу своего покойного мужа. До его смерти мы год не общались и жили отдельно. Он сгорел на глазах. Сначала я ходила всего на одну могилу, но прошло время, и я смогла начать посещать вторую. Мои любимые мужчины… Быть может, там они друг друга простили. Иногда я думаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы я вышла замуж не за Андрея, а за Серёжу… Но ведь если бы я не знала Андрея, то я вряд ли бы узнала Серёжу…
Я до сих пор жива, потому что оказалась самой сильной.
Моя Москва! Мне не хочется думать о том, что придёт время нам расстаться. Господи, сколько трудностей я из-за тебя вынесла! Но я не держу зла. Правда, в последнее время я всё чаще вспоминаю свой маленький провинциальный городок. Там живут люди, которые особо не думают о достатке. Есть на хлеб, и хорошо. Они живут спокойной, размеренной жизнью и знают, что СПИД далеко… Они не хватают звёзд с неба. Они добрые, милые, гостеприимные, и они не понимают, на кой чёрт мне сдалась эта Москва, она ведь и слезам-то не верит, потому что бездушная, чужая. Они так думают, так как её не знают. Но стоит в ней немного пожить, и ты становишься частичкой её. Ты прощаешь ей всё. Потому что, оказывается, ты её по-настоящему любишь. А то, что она слезам не верит, так это её полное право. Ты просто не показывай ей своих слёз. Она любит улыбки. Смелые, открытые и дерзкие. Она не уважает слабых. Она любит сильных людей!
Москва – большой город, и тут всегда нужно быть начеку, потому что тут ходит СПИД. Я ВИЧ-инфицированная и живу уже с этим три года. Для того чтобы поддерживать во мне жизнь, мне приходится тратить на лекарства двенадцать тысяч долларов в год. Я очень много работаю, с утра и до глубокой ночи. Было время, когда я хотела умереть, а теперь это прошло, и я хочу жить. Господи, как же я хочу жить и делать всё возможное для того, чтобы не болели другие и жили те, кто попал в эту беду!
Возможно, мою жизнь можно назвать страшной. Но я не одна. Таких, как я, много. Некоторые нас ненавидят и желают нам смерти. Однако мы ещё живы. Мы живы, несмотря на то что нас похоронили заживо.
Мы – это проблема, беда нашего общества. И мы напоминаем обществу, что эта проблема не где-то далеко, а здесь, рядом, что она реальна и её необходимо решать. Я работаю в СПИД-центре. Принимаю участие в конференциях, помогаю тем, кто уже умирает, и тем, кто заразился, но ещё не смог справиться с этим диагнозом психологически. Я работаю в благотворительном фонде. Помогаю устроиться на работу тем, кто ещё жив, но кто уже похоронен обществом. Помогаю с жильём тем, кого выгнали из дома, тем, от кого отвернулись родственники и друзья, а также тем, кого оставили без работы… Мы – группа взаимопомощи, и мы с полной ответственностью заявляем, что с ВИЧ ещё можно пожить. Я раньше и представить не могла, как нас много. Почему о нас все молчат? Думают, что среди нас только наркоманы, проститутки и гомосексуалисты, но среди нас много порядочных людей. Мы больны, и мы хотим достучаться до тех, кто здоров, и попросить их быть хотя бы чуточку добрее. Пусть они помнят: такое может случиться с каждым. Я посвящаю свою жизнь тем, кто попал в беду. Я выхожу на улицу и повторяю всем: «Люди, предохраняйтесь! Чёрт бы вас всех побрал, предохраняйтесь!»
Моя Москва! Иногда, особенно ночью, я чувствую себя плохо, и мне начинает казаться, что кто-то дышит мне в спину. Мне страшно, я не хочу тебя покидать. Я боюсь, что кто-то придёт и меня заберёт – от тебя, от мамы, от Стаса… Не осуждай меня, моя Москва. Я просто слишком любила и слишком доверяла.
Моя Москва, не отворачивайся от меня, ведь я ещё живая. Я же никогда не отворачивалась от тебя. У меня не осталось друзей. Только Света, её муж Саша и их дочка Илонка, моя крестница. Эти люди совсем не боятся меня и не считают этакой прокажённой.
Я иду по Москве и улыбаюсь ласковому солнышку. Я дышу полной грудью и ценю каждый подаренный жизнью миг. Я полюбила даже промозглую зиму и молю Бога, чтобы это была не последняя зима в моей жизни. Я радуюсь солнечной весне, лёгкому ветру и зелёной листве.
Моя Москва! Я люблю тебя! Ты же видишь, что я не плачу. Ты научила меня быть сильной. Я уже давно не плачу. У меня нет слёз. Я люблю смотреть кассеты, где я ещё не болею и где жив Андрей. Вот мы гуляем в Сокольниках… Вот катаемся на лошадях… Господи, какие же мы были счастливые! И как весело мы смеялись…
Смешалось прошлое и настоящее. Я иду по Москве, смотрю на проходящих мимо меня людей и прошу у судьбы ещё несколько глотков свежего воздуха… У меня кружится голова, и иногда рядом со мной появляются призраки… Андрей – такой красивый, цветущий и до безумия в меня влюблённый, родной, любимый и протягивающий ко мне свои руки… Сергей – надёжный, верный, вспыльчивый и преданно заглядывающий в мои глаза… И ещё целый калейдоскоп лиц… на них недоумение – за что так жестоко обошлась с ними судьба…
Ещё слишком рано. Я ещё не готова уйти к ним. Ещё глоток свежего воздуха…
Моя Москва… МОЯ МОСКВА…
Послесловие
Вот вы и перевернули последнюю страничку моего романа. Как и прежде, я с трепетом заглядываю в почтовый ящик, с нетерпением ожидая ваших писем.
Я предлагаю вам свою дружбу и обещаю, что ни одно из ваших посланий не останется без внимания. В первую очередь я отвечаю тем, кто согласен на публикацию. Надеюсь на ваше понимание. Если вы не хотите, чтобы ваше письмо напечатали, то дайте мне знать. Я ничего не сделаю против вашей воли. По вашей просьбе я могу поменять имя или город, чтобы не доставить вам неприятностей.
В каждом письме – особенная, даже уникальная ситуация. Мои читательницы рассказывают о себе, о том, что они совершенно не хотят жалости, просто им очень тяжело, особенно когда близкие люди отворачиваются в трудный момент. С раннего детства мы слышим от бабушек: все хвори да неприятности излечит наша подушка – «лучшая подружка». Нужно просто выплакаться от души, и к утру всё пройдёт. От подушки не услышишь ни советов, ни упрёков. Она тактична, не задаст глупых вопросов. И вот уже наши подушки знают о нас столько, что даже страшно представить, но нам хочется дружеского участия, понимания, может быть, даже чуточку сострадания. Для нас важно знать, что мы не одиноки в своей беде.
Мои читатели пишут мне о страхах, победах, разочарованиях и поражениях. Я по-прежнему жду ваших писем по адресу: 129085, РФ, Москва, абонентский ящик 30.
Многие письма посвящены насилию в семье. Я всегда освещала и буду освещать эту страшную тему в своих книгах. Женщины пишут об эмоциональном давлении, которое оказывают на них мужья. Зачастую муж обрывает контакты жены с внешним миром, не даёт общаться с родственниками и друзьями, заставляет бросить работу, полностью ограничивает финансовую свободу. Я испытываю настоящую боль, читая, как женщину многие годы избивает супруг, а она ничего не может с этим поделать. Жертвы терпят побои, истязание и психический террор. Они помышляют о самоубийстве, проклинают себя за страх и бездействие. Иногда находят силы, чтобы уйти ради детей: ведь, унижая женщину, мужчина калечит её детей. Но проходит совсем немного времени, и эти женщины возвращаются к своим мучителям…
