– В общем, деньги лежат, пылятся и никто их не берет, – финнам же надо отчитываться! А беженцы в Купио не ездят, зато в Купио часто ездят русские. Там то ли граница рядом, то ли маршруты туристические пролегают, хуй знает, но русских там до жопы. Вот этот еврей и наладил бизнес – пригоняет фонду по десять беженцев в месяц в виде всяких опездолов из России, которые хотят остаться на ПМЖ в Финляндии. И все довольны: финны на него смотрят как на спасителя, а русские ему отстегивают.
– А документы? Наверняка нужен российский паспорт, да еще с какой-нибудь чеченской пропиской? На курда ты мало похож.
– Документы – не проблема, у этого жулика все отлажено. Финны его слушаются, какую бы хрень он им не задвигал, считают нашего еврея главным борцом за права беженцев со всего мира, этаким «адвокатом без границ». А на самом деле у него только наглость и пьянство без границ, – все остальное весьма ограниченно. Привозит он, например, какого-нибудь Колю из Рязани или Мыколу из Харькова и утверждает, что тот бежал из-под бомбежек и не ел шесть дней. И финны верят, хотя у этого изголодавшегося беженца морда отъетая и лоснящаяся, такая наглая, что с ней только ларьки крышевать на харьковском базаре… Мне же он сказал, чтобы я свои документы вообще выкинул. И сочинил легенду, что я, дескать, русский из Чечни, беженец, что шел нелегально, а документы сгорели при бомбежке. Все, что финны могут сделать – это послать запрос в Россию. А что такое запрос в Россию – ты себе представляешь. То есть послать-то запрос, конечно, можно, но вот получить ответ практически нереально. Тем более, из Чечни. А адвокат все подробно для меня придумал: на какой улице я там жил, в какую школу ходил и все такое. Я ж говорю, у него это на поток поставлено. А пока ты ждешь ответ, тебе жить где-то надо, есть что-то тоже надо; а вот работать сам ты права не имеешь. Поэтому финны оформляют тебе временный статус беженца и выделяют пособие, пока все выяснится. А выясняться может годами. Несколько дней, правда, пришлось провести в лагере для нелегальных беженцев и лиц без статуса. Честно говоря, в лагере было мерзко, но ничего, потом все устаканилось. Выделили квартиру, пособие нормальное. Ну, не столько, сколько я получал на стройке, но тоже не кисло – у нас считалось бы крутой зарплатой, мало кто тогда получал здесь такие деньги. Правда, нужно было ходить на всякие курсы типа финского, английского и прочие, но это не страшно: пришел, посидел, ушел. В принципе, можно и не ходить, но могут начаться лишние проблемы.
– Неплохо.
– Да охуенно! Ничего не делаешь, живешь в нормальных условиях, при деньгах. Квартиру мне дали двухкомнатную, не очень большую, но для одного хватает, с мебелью, с бытовой техникой – заходи и живи.
– Ну а адвокат чего, за бесплатно тебе все это делал?
– Ага, щас! – Гена аж подавился. – Эта тварь половину пособия требовала.
– Ничего себе! Слушай, его фамилия не Шнипельсон случайно?
– Не помню я, как его фамилия! Но сучара этот охуел окончательно.
– И ты отдавал ему половину пособия?!
– Сам как думаешь? – Гена хитро улыбнулся. – Если честно, то первый раз я ему заплатил, а потом на хуй послал. Потому что борзеть не надо. Не люблю жадных гандонов, которые меры не знают.
– И что он сделал?
– А что он мог сделать? Обратный ход делу не дашь, придется признать, что и все остальное фальсификация. Ну звонил мне иногда, нудел. Я его открыто не посылал, придумывал разные сказки про то, что деньги пришлось срочно домой отправить на операцию мамочке и прочую херню. Да все это недолго продолжалось – месяца три, не больше.
– А что случилось?
– Началом конца халявы стала встреча двух старых друзей. Столкнулся я на улице с Кирей, и жизнь сразу перестала казаться томной. Бухнули мы с ним нормально, Киря мне и предлагает: давай мы в твою хату двух шлюх подселим – будут тебе отстегивать по пятьсот баксов каждая, а ты и у меня можешь спокойно жить.
– Подожди. Киря – это тот самый, с которым ты в первый раз ехал в Финляндию посуду мыть?
– Ну да, он. У него квартира большая – четыре комнаты, Киря дома бывает редко, – весь в разъездах, так что там вполне нормально можно жить.
– Так он что, шлюх переправляет из России в Финляндию?
– Не только в Финляндию, но и дальше – в Швецию, Данию. Он еще и наркоту разнообразную возит, я, правда, не знаю как, Киря не рассказывал, а я, понятно, не спрашивал. Но в квартире травы все время завались было. Братва к нему приезжала из России – три шкафа такие серьезные заваливают: «Где Киря?» – спрашивают. Полностью отмороженные. Мне аж страшно стало, как их увидел.
Гена, довольный собой, проследовал к стойке, чтобы взять еще пиво. Чувствовалось, что он подходит к кульминационному моменту своего повествования.
– Наконец-то я зажил так, как всегда мечтал жить, – произнес он фразу, которая стала лейтмотивом его рассказа. – Получал пособие, получал со шлюх, не работал, спал, сколько хотел, курил траву, бухал, ездил домой.
– И что же случилось? Лафа закончилась?
– Да. Загремел я в ментовку.
– Как загремел?
– Громко. Из-за драки с какими-то уродами на дискотеке. Мы с Кирей выпивали, как водится, в одном баре. А там еще компания финнов сидела, лесорубы, наверное, не знаю, здоровые все, сволочи… У меня на ногах ботинки были горные, с металлическими шипами, так я одного минут пять по голове бил этими ботинками, а ему хоть бы что.
– Да ну? А кто начал?
– Когда танцы начались, финны эти, в дугу укушавшиеся, такие номера скотские стали выписывать, что просто пиздец. А мы с Кирей после алкоголя к скромному поведению тоже не приучены. Кто первый начал, – уже хуй проссышь. Киря, короче, одному въебал еще внутри, а потом мы выскочили на улицу продолжать. Самый здоровенный из них так врезал Кире, что тот улетел метров на десять и вырубился мгновенно, а сам рванул было ко мне, но поскользнулся и упал. Вот тут-то я не растерялся: начал его хуярить ногами со всей дури. А тому хоть бы хны! Он не только меня вырубил, но еще и ментов позвал, свидетелей нашел, – финны-то все видели, как я его бил.
– И чем кончилось?
– Арестом. И началась черная полоса жизни – поместили меня в иммиграционную полицию. А там ребята посообразительней, чем придурки из фонда, они мне сразу заявили: «Что-то ты не похож на беженца из Чечни».
– Так ты бы своего адвоката за уши притащил.
– Адвоката-то я вызвал, конечно, но не так все просто оказалось. Они поначалу его вообще слушать не хотели. Может быть, постепенно он бы меня и отмазал, но тут случилось непоправимое.
– Что еще случилось? Ты опять кого-то побил?
– Нет. Приехали из Швеции какие-то опездолы из всескандинавской иммиграционной службы. Приехали, и говорят: «Слушай, а не тот ли ты Геннадий, который был депортирован из Швеции?»
– А адвокат чего?
– А что он мог сделать? Там же фотки мои, отпечатки пальцев – всё, короче. Отпираться тоже можно до разумных пределов. В общем, плачевны были мои дела: пересечение границы по чужому паспорту, нарушение визового режима, мошенничество, пьяная драка в общественном месте, плюс еще хуй знает что. Полная жопа, короче – виноват по всем пунктам.
– Н-да. И что в результате?
– Все мои пособия забрали, из квартиры выселили. А дальше еще интереснее: пока шло выяснение, меня до суда поместили в лагерь для нелегалов, который находился аж за Полярным кругом. Прикинь? Я никогда не думал, что там так красиво: снега нереального цвета, олени ходят, даже белого медведя видел один раз. Я ей-богу остался бы там жить – такое умиротворение на меня снизошло…
Генины глаза возбужденно заблестели. Я и не подозревал, что в нем скрывается романтик и ценитель полярных красот.
– Там людей вообще нет? – с завистью спрашиваю я.
– До ближайшей деревни – двадцать километров, но кругом снег по горло – добираться можно только на снегоходах. А наш лагерь – автономное, обособленное поселение, все что нужно для жизни там есть. В каждом бараке все удобства: отопление, горячая вода, телевизор, кухня, стиральная машина. А самое главное – огромное панорамное окно, витрина с видом на снега. Это, я тебе скажу, что-то! Я часами мог любоваться этой красотой.
– Через забор любоваться?
– Какой забор?
– Ну как, а если сбежишь?
– Сбежишь? Куда?! Ты не понимаешь: там вечная мерзлота, мороз под сорок и снег выше крыши. Если решишь сбежать, то быстро утонешь в снегу и замерзнешь, далеко не уползешь; да еще надо знать, в какую сторону ползти… В общем, если ты хоть немного жить хочешь, то даже пытаться не станешь.
– Да, забавные вещи вы рассказываете, товарищ… Никогда бы не подумал, что на свете такое есть…
– Да я сам был в шоке.
– Кормили нормально?
– Каждый день давали десять евро на пропитание. Там была столовая и была лавка, где продукты купить можно. В лавке, по большому счету, продавалось все необходимое, кроме алкоголя. Так что хочешь готовь еду дома, хочешь ходи жрать в столовку.
