— Разумѣется, — сказалъ Блэтерсъ:- сначала мы осмотримъ помѣщеніе, а затѣмъ допросимъ прислугу. Таково наше обычное дѣлопроизводство.
Принесли огня и гг. Блэтерсъ и Деффъ, въ сопровожденіи мѣстнаго констэбля, Бритлса, Джайльса и прочей прислуги отправились въ маленькую комнату въ концѣ корридора, выглянули изъ окошка, затѣмъ обошли по лужайкѣ и заглянули въ окошко, затѣмъ имъ дали свѣчу для осмотра ставни, потомъ фонарь для изслѣдованія отпечатковъ ногъ на землѣ, затѣмъ принесли вилы, чтобы ощупать кусты. Произведя всѣ эти опыты, за которыми зрители слѣдили съ затаеннымъ дыханіемъ, они вернулись въ домъ, и тутъ мистеръ Джайльсъ и Бриттльсъ начали испещренный всякими ужасами отчетъ о своемъ участіи въ приключеніяхъ предшествовавшей ночи, который имъ пришлось повторить разъ шесть, при чемъ сначала они противорѣчили одинъ другому не болѣе, какъ въ одномъ важномъ пунктѣ, а подъ конецъ — не болѣе, какъ въ двѣнадцати. Придя къ такому итогу, Блэтерсъ и Деффъ приказали всѣмъ удалиться и, запершись вдвоемъ, держали совѣтъ, столь таинственный и торжественный, что въ сравненіи съ нимъ консиліумъ врачей, обсуждающій самый запутанный вопросъ медицины, показался бы ребяческой забавой.
Между тѣмъ докторъ взволнованно расхаживалъ взадъ и впередъ въ сосѣднѣй комнатѣ, а мистриссъ Мэйли и Роза озабоченно взглядывали на него.
— Честное слово, — сказалъ онъ, остановившись:- я не знаю, что дѣлать!
— Нѣтъ сомнѣнія, — замѣтила Роза:- что достаточно будетъ разсказать имъ безъ утайки исторію этого бѣднаго ребенка, чтобы они его больше не безпокоили.
— А я сомнѣваюсь въ этомъ, милая барышня, — покачалъ головою докторъ. — Я не думаю, что послѣ этого ни они, ни болѣе высокіе представители закона не станутъ его безпокоить. Въ концѣ концовъ, кто онъ? спросятъ они. Бѣглецъ. Если слѣдовать чисто мірскимъ соображеніямъ и предположеніямъ, то его исторія является весьма сомнительной.
— Но вѣдь вы вѣрите ей, я надѣюсь? — прервала Роза.
— Я-то вѣрю, какъ это ни странно — а можетъ быть и глупо, — отвѣтилъ докторъ:- но я тѣмъ не менѣе сомнѣваюсь, чтобы подобный разсказъ удовлетворилъ опытнаго полицейскаго.
— Почему?
— Потому, моя очаровательная допросчица:- сказалъ докторъ, — что, взглянувъ ихъ глазами, можно въ этомъ разсказѣ найти много нескладнаго. Доказать онъ можетъ только скверныя стороны и ни одной благопріятной. А этимъ господамъ, чортъ бы ихъ побралъ, нужны разныя «что» да «почему», и они ничего не примутъ безъ доказательствъ. Вѣдь, изволите видѣть:- по его собственнымъ словамъ, онъ въ теченіи послѣдняго времени жилъ въ компаніи воровъ, онъ былъ доставленъ въ полицейскій участокъ, обвиняемый въ томъ, что залѣзъ въ карманъ къ джентльмену; онъ былъ насильно уведенъ изъ дома этого джентльмена въ такое мѣсто, котораго онъ не можетъ ни описать, ни указать, и не имѣетъ ни малѣйшаго понятія, гдѣ оно находится; его привели сюда, въ Чертсей, люди, которые, повидимому, насильно сдѣлали его своими сообщникомъ, просунули его въ окно, чтобы обокрасть домъ, и въ тотъ самый моментъ, когда онъ собирался поднять тревогу — то есть сдѣлать то именно, что его вполнѣ реабилитировало бы — подвертывается этотъ непрошенный проклятый дворецкій и подстрѣливаетъ его! Какъ будто нарочно для того, чтобы помѣшать ему сдѣлать себѣ добро! Видите, въ чемъ дѣло?
— Вижу, конечно, — сказала Роза, улыбнувшись волненію доктора:- но все таки я еще не замѣчаю въ этомъ ничего, что уличало бы бѣднаго ребенка.
— Ничего! — отвѣтилъ докторъ:- конечно, ничего! Да будутъ благословенны ясныя очи прекраснаго пола! Они, въ хорошемъ ли, въ дурномъ ли, видятъ всегда только одну сторону вопроса — именно ту, которая раньше другихъ представляется имъ.
Изрекши этотъ афоризмъ житейскаго опыта, докторъ засунулъ руки въ карманы и зашагалъ по комнатѣ съ еще большей быстротой, чѣмъ прежде.
— Чѣмъ больше я думаю объ этомъ, — сказалъ онъ, — тѣмъ больше я убѣждаюсь, что посвятивъ этихъ господъ въ подлинную исторію мальчика, мы наживемъ лишь пропасть хлопотъ и затрудненій. Я не сомнѣваюсь, что они ей не повѣрятъ, и если даже они, въ концѣ концовъ, ничего не сдѣлаютъ ему, то все же ея затрагиваніе и оглашеніе всѣхъ сомнѣній, которымъ онъ подвергнется, не можетъ не повліять существенно на вашъ благой планъ спасти его изъ омута.
— Ахъ! Что же дѣлать? — воскликнула Роза. — Боже! Боже! зачѣмъ они послали за ними!
— Дѣйствительно — зачѣмъ? — сказала мистриссъ Мэйли;- я бы ни за что на свѣтѣ не пригласила бы ихъ.
— Единственное, что я могу сказать, — сказалъ мистеръ Лосбернъ, прохаживаясь съ какимъ то хладнокровіемъ отчаянія, — заключается въ слѣдующемъ. Мы должны попробовать взять смѣлостью. Цѣль благая, и это оправдываетъ насъ. Мальчика теперь сильно лихорадитъ, съ нимъ ни въ коемъ случаѣ не слѣдуетъ говорить; это для насъ нѣкоторое утѣшеніе. Попытаемся сдѣлать, что можно; если постигнетъ неудача — не наша вина… Войдите!
— Ну, сударь, — сказалъ Блэтерсъ, войдя съ своимъ товарищемъ и закрывъ плотно дверь, прежде чѣмъ продолжать:- это не было «заварное» дѣло.
— Что это за чертовщина — «заварное» дѣлю? — нетерпѣливо спросилъ докторъ.
— Мы называемъ разбой «заварнымъ», сударыни, — обратился Блэтерсъ къ дамамъ, какъ бы снисходя къ ихъ невѣжеству, но презирая невѣжество доктора:- Когда слуги участвуютъ въ немъ.
— Никто ихъ въ настоящемъ случаѣ и не подозрѣвалъ къ соучастіи, — сказала мистриссъ Мэйли.
— Вполнѣ возможно, сударыня, — возразилъ Блэтерсъ:- но они могли быть замѣшаны, не смотря на это.
— И это даже какъ разъ усиливало вѣроятность подобнаго предположенія, — добавилъ Деффъ.
— Мы пришли къ выводу, что это столичная работа, — продолжалъ Блэтерсъ:- обдѣлано мастерски.
— Да, чисто сработано, — замѣтилъ Деффъ вполголоса.
— Ихъ было двое, — излагалъ результаты Блэтерсъ:- и съ ними былъ мальчикъ — это доказывается величиною окна. Больше пока ничего нельзя сказать. Если позволите, мы теперь, взглянемъ на парнишку, который у васъ лежитъ тамъ наверху.
— Можетъ быть вы предложите имъ сначала чего нибудь выпить, мистриссъ Мэйли? — оказалъ докторъ, лицо котораго просіяло, какъ бы освѣтившись новой мыслью.
— Ахъ, разумѣется! — засуетилась Роза. — Вамъ угодно? — Сейчасъ будетъ подано.
— Благодаримъ васъ, миссъ! — сказалъ Блэтерсъ, проведя по губамъ рукавомъ сюртука. — Отъ нашей работы во рту пересыхаетъ. Чего нибудь, что подъ рукой, миссъ; не извольте такъ о насъ безпокоиться.
— Что бы вы предпочли? — освѣдомился докторъ, подходя за молодой дѣвушкой къ буфету.
— Если не трудно, сударь, такъ будьте добры немного водки, — отвѣтилъ Блэтерсъ. — Путь изъ Лондона былъ дальній, мы озябли, а отъ водки, сударыня, по моему мнѣнію, кровь согрѣвается.
Это послѣднее любопытное сообщеніе было обращено къ мистриссъ Мэйли, которая выслушала его съ большимъ интересомъ, а тѣмъ временемъ докторъ выскользнулъ изъ комнаты.
— Ахъ! — продолжалъ Блэтерсъ, не беря рюмку за ножку, но сжавъ ея донышко большимъ и указательнымъ пальцами лѣвой руки и держа противъ своей груди:- я на своемъ вѣку, сударыни, встрѣчалъ не одно такое дѣло.
— Вотъ хотя бы та штука, которую выкинулъ въ глухомъ переулкѣ Эдмонтона, — подсобилъ мистеръ Деффъ памяти своего коллеги.
— Да, это напоминаетъ нашу сегодняшнюю задачу, не правда ли? — сказалъ Блэтерсъ. — То сдѣлалъ Конкей Чикуидъ, ни кто иной.
— Вы всегда приписывали это ему, — возразилъ Деффъ. — А я говорю вамъ, что Петъ, а не Конкей, который не болѣе причастенъ къ этому, чѣмъ я.
— Подите вы! — спорилъ мистеръ Блэтерсъ. — Ужъ я-то знаю лучше вашего! А помните, какъ Конкей былъ обворованъ? Какъ это было здорово! Лучше, чѣмъ въ романѣ!
— Какъ это произошло? — спросила Роза, стараясь разжечь искорку благодушія въ незваныхъ гостяхъ.
— Это былъ такой грабежъ, котораго сначала никто не могъ распутать. Конкей Чикуидъ…
— Конкей это прозвище, сударыня, — вставилъ свое слово Деффъ:- все равно, что ябедникъ.
— Сударыня, вы и такъ изволили понять это, не правда ли? — сказалъ Блэтерсъ. — Все-то вы перебиваете, коллега! — Такъ вотъ Конкей Чикуидъ, миссъ, содержалъ трактиръ по ту сторону Бэтльбриджа, и у него былъ погребокъ, куда хаживали многіе молодые лорды, посмотрѣть на пѣтушиный бой, собачью травлю и разную такую штуку. Отлично была налажена эта потѣха, я много разъ самъ смотрѣлъ. Тогда онъ еще не записался въ воровскую вольницу. Однажды ночью у него украли триста двадцать семь гиней, хранившихся въ холщевомъ мѣшкѣ; воръ — высокій человѣкъ съ чернымъ пластыремъ на глазу — забрался предварительно подъ кровать и среди ночи, забравъ деньги, выскочилъ прямо на улицу изъ окна, которое было на высотѣ одного только этажа. Онъ очень быстро сдѣлалъ это, но и Конкей не зѣвалъ. Разбуженный шумомъ, онъ выскочилъ съ кровати и пустилъ ему вслѣдъ ружейный зарядъ, взбудораживъ всѣхъ сосѣдей. Началась суматоха, пустились въ погоню и оказалось, что Конкей попалъ въ вора: нашли на дорогѣ слѣды крови, видимые на довольно большое разстояніе и превращавшіеся у одного изъ заборовъ. Какъ бы то ни было, онъ улизнулъ и вскорѣ имя мистера Чикуида появилось въ газетѣ въ спискѣ банкротовъ.
