Все это необычайно заинтересовало Свитинга. Прячась за дерево, он наблюдал за происходящим, оставаясь незамеченным. Через несколько минут на пороге дома показался Донован, который позвал мужчину, остававшегося в саду, и второго детектива.
Свитинг, затаив дыхание, выглядывал из своего укрытия. Прошло полчаса, наконец дверь отворилась, оба детектива вышли и снова уселись в машину. Огорченный, что полиция никого не задержала, Свитинг вернулся на скамейку. Кто был тот плотный человек, работавший в саду, и какое у фликов к нему дело? Почему они не задержали того черноволосого, на которого достаточно было посмотреть, и сразу становилось ясно: он помирает со страху. Может быть, он смог убедить детективов, что не приходил к Фей, и если так, вернутся ли они еще?
Свитинг решил еще немного подождать и не ошибся: когда почти стемнело, к дому подошел тот самый плотный человек, в сад которого заходили флики. Он еле держался на ногах. Хозяин дома открыл и пригласил его войти. Свитинг словно прирос к скамейке. Прошло полчаса, потом дверь резко распахнулась, и гость чуть ли не бегом пустился по дорожке. Лицо его было искажено, казалось, он готов заплакать.
Ждать еще Свитинг был не в состоянии. Он встал и, взяв Лео на руки, осторожно направился к саду. Он очень боялся, что флики могут вернуться, и если бы не нуждался в деньгах, отложил бы визит на следующий день, но положение вынуждало его быть решительным.
Свитинг открыл калитку и легким, почти неслышным шагом подошел к двери. Осторожно поставив болонку на землю, он позвонил.
Не стоит думать, что Рафаил Свитинг был единственным в городе человеком, падким на легкую наживу. Парадиз Луи, настоящее имя которого было Луи Манчини, тоже любил деньги, которые сваливались с неба. Прочитав в газете об убийстве Фей, он сразу понял, что это дело рук Джонни Домана: тот накануне интересовался ее адресом. Нужно учесть, что совсем недавно Фей отвергла авансы, которые ей делал Манчини, а Луи был не из тех мужчин, кто смиряется с отказом, поэтому он дал Джонни ее адрес, испытывая при этом мстительное удовольствие. В конце концов, Луи мог и не знать, зачем понадобилась Фей этому психу с дикими зелеными глазами. Он даже подумал, что Джонни поступит совсем неплохо, проучив эту потаскушку, как сделал это до того, как попал в лечебницу. Но мысль о том, что этот псих может убить Фей, не приходила Манчини в голову, и когда он прочитал об этом, то несколько минут находился в совершенно подавленном состоянии.
Он отложил газету на свой пыльный письменный стол и закурил сигарету.
Луи было тридцать семь лет, но в его черных вьющихся волосах не было еще ни одной седеющей пряди. Худые его щеки всегда были тщательно выбриты, а черная ниточка усов придавала, как ему казалось, особый шарм.
Итак, Луи Манчини знал убийцу Фей, и теперь ему предстояло решить — кому выгодней сообщить об этом. Вряд ли Джонни оставался в городе, кроме того, денег у него наверняка не было, а вот его сестра была здесь, и деньжата у нее водились.
Луи улыбнулся. Если взяться за дело с умом, оно может принести немалый доход. Гильда была очень хороша собой и к тому же, выступая в шикарном ночном кабаке, неплохо зарабатывала, поэтому можно будет пощупать ее кошелек да и с самой девчонкой было бы неплохо познакомиться на ощупь.
Манчини был альфонсом и не стыдился этого, наоборот. Правда, до сих пор женщины, с которыми Луи имел дело, не слишком нравились ему: он смотрел в первую очередь, сколько они могут заплатить, возраст и внешность были на втором месте. И вот теперь появилась возможность завести денежную любовницу, к тому же еще и красивую. Все это приводило Манчини в восторг.
Он встал, подошел к засиженному мухами зеркалу и стал внимательно себя рассматривать.
— Как следует побриться и сменить воротничок, — решил он.
Вечером Гильда Доман должна была появиться в ночном кабаке: сегодня она поет, Луи заскочит туда и скажет ей несколько слов. Он, конечно, добьется разрешения проводить девушку домой. Манчини был уверен в своей неотразимости, поэтому не думал, что договориться с Гильдой будет слишком сложно. В конце концов, если она окажется покладистой, можно будет обойтись и без денег. За такую конфетку он и сам мог бы заплатить. Пусть она согласится хотя бы на одну ночь в неделю, тогда Манчини сможет отдохнуть от этих ужасных шлюх из «Парадиз-Клуба». Если уж на то пошло, деньги можно выколачивать и из них, а вот переспать с такой потрясающей девицей удавалось далеко не каждому.
Несколько часов спустя Манчини входил в ночной клуб. Метрдотель проводил его к маленькому, поставленному впритык к колонне, столику: дирекция клуба не собиралась сажать на хорошие места типов, вроде Луи, но он не стал возражать. Не стоило привлекать к себе внимание. Поэтому Луи лишь пристально посмотрел в спину метрдотеля и заказал неторопливо подошедшему официанту сухого вина и ветчины. Расположившись с возможным комфортом Манчини стал ждать выхода Гильды.
Девушка появилась через двадцать минут: на ней было шелковое, обсыпанное блестками, очень открытое платье. Луи не мог наглядеться на ее белые плечи.
— Какая киска, черт меня побери! — думал он. — И никто не знает, что произойдет сегодня между нами…
Голос Гильды не тронул Манчини, он предпочитал певичек своего клуба, которые выступали совсем в другой манере, сопровождая пение взвизгиваниями и малоприличными телодвижениями. Нежное, сильное сопрано оставило его равнодушным.
После многочисленных вызовов Гильда ушла со сцены, тогда Манчини оттолкнул свой стул и прошел за кулисы. Увидев на двери в конце коридора ее имя, Луи постучал. Гильда открыла сама и, увидев, что девушка переоделась в пеньюар, подчеркивающий ее потрясающую фигуру, Луи вынужден был сделать усилие, чтобы в ту же секунду не потащить ее куда-нибудь в угол.
Гильда холодно смерила его взглядом.
— Что вам нужно?
Манчини вспомнил, что так она смотрела на него, когда только начинала петь в «Парадиз — Клубе», а он пытался увиваться за ней. Ироническая улыбка тронула его губы. Сейчас он проучит эту курочку! Ему доставит удовольствие припугнуть ее немного, прежде, чем она согласится на все условия!
— Я видел Джонни, — сказал он, опираясь о косяк. — Давайте, поговорим об этом.
— А что об этом говорить? — надменно спросила она.
— Сейчас объясню, детка. — Он сделал шаг в гримерную, вынуждая девушку отступить, а потом закрыл дверь и привалился к ней спиной. — Садитесь, поговорим как старые друзья.
— Я не хочу с вами разговаривать. Уходите!
— Мне не нравится ваш тон, — сказал он, усаживаясь в единственное кресло.
Гильда внимательно посмотрела на посетителя, потом подошла к дивану и тоже села.
— О чем вы собираетесь говорить?
— Джонни приходил ко мне вчера вечером. Он разыскивал Фей Карсон, и я дал ему адрес. Не мог же я знать, что он сразу же пойдет и убьет ее. Мне показалось, что будет лучше рассказать об этом вам, а не фликам. Во всяком случае, вы должны узнать про своего братца раньше.
Гильда побледнела, ее губы судорожно искривились.
— Он никого не убивал!
— У фликов будет другое мнение, — улыбнулся Манчини. — Они хотят поскорей закончить дело, а Джонни прекрасно справится с ролью убийцы в этом спектакле.
Девушка не спускала с него пристального взгляда.
— Сколько? — спросила она, кусая губы.
— А вы понятливая, — сказал Манчини довольным голосом. — Мне приходилось встречаться с такими несговорчивыми…
— Сколько?
— Вот что, детка. Я мог бы проводить вас сегодня вечером, по дороге бы мы и договорились. Деньги мне не слишком нужны.
Манчини с удовольствием заметил, что Гильда вздохнула с облегчением.
— Деньги у меня есть, — небрежно проговорил он. — У меня нет другого — любви. Я хочу вас, крошка. А если мы не сговоримся, конечно, потребую денег. Но сперва предлагаю попробовать кое-что другое, идет?
Гильда взяла сигарету, закурила и бросила спичку в пепельницу.
— Я подумаю, Луи…
— Сегодня же вечером, малышка, я не собираюсь ждать.
Она опустила глаза.
— И вы не станете болтать о Джонни?
— Ни звука! Если вы согласитесь играть со мной, я буду хорошим партнером.
— Дайте мне подумать.
— Это нужно решить до закрытия клуба, малышка. Других вариантов нет.
Гильда передернула плечами.
— Что ж… В конце концов, я от этого не умру. Считайте, что соглашение подписано!
Луи не стремился скрыть радость, губы его раздвинулись в счастливой улыбке. Он был уверен, что Гильда ломалась для того, чтобы набить себе цену, в действительности же вряд ли найдется женщина, способная устоять перед ним!
— Ты просто прелесть! — сказал он, поднимаясь из кресла. — С сегодняшнего вечера начнется наша дружба! — и он попытался обнять девушку.
