на доску, — все уже дошли до этой задачи? Нет? Тогда догоните позже. Эта картина была создана несколько десятков лет назад одним из прогноз-аналитиков Союза. Он видел вероятности настолько четко, что, говорят, мог практически предвидеть будущее на очень большой отрезок времени.
— И её расшифровали? — Я откашлялась, заговорив спокойнее.
— До сих пор нет, хотя догадки были. Дело в том, что большая часть картины скрыта. Как на оригинале, так и на многочисленных копиях. Каким образом и зачем это сделал её создатель — неизвестно. Но до сих пор её никто не смог расшифровать. А что вы скажете о деталях? Есть догадки?
— А её создателя спросить нельзя? — Ниал выглядел расслабленным, но я всей кожей ощутила его неприятие и напряжение.
— Боюсь, создатель исчез, и это не представляется возможным…
— А где она хранится? — Я не знала, что снова толкнуло задать этот вопрос, нарываясь на слишком внимательный взгляд преподавателя.
— Последний раз картину видели в зале заседаний Совета, но это было десять лет назад. Говорят, что, отчаявшись её расшифровать, Советники уничтожили большую часть копий и скрыли оригинал. Но для нас сейчас важно не это… Каков смысловой посыл этого творения?..
Пара продолжалась, но я никак не могла сосредоточиться на происходящем. Все время казалось, что упускаю нечто важное. Что?..
Взгляд блуждал по экрану, цепляясь за мерцающие звезды на картине. Какой философский камень скрыт здесь? Одно я могла сказать точно — железные крылья наводили на мысль об ар-ани. Символ же глаза… навевал куда более неприятные ассоциации.
На следующую пару, которая обещала быть не менее увлекательной и сложной, я шла, почти не обращая внимания на то, куда именно иду. И почти не удивилась, налетев на препятствие.
— Да смотри же под ноги! — Раздраженное шипение было оборвано удивленным. — Снова ты?
— Что?! — Знакомый голос тут же вырвал из блаженной нирваны. С кем-кем, а с Ройнаром пересекаться не хотелось.
Ничего такого, но… у всех есть прошлое, которое бередить не хочется.
— Прошу прощение, сатар, не знаю вашего имени, — резко отстранилась, холодно склонив голову, — слишком заработалась на паре. Позвольте пройти?
Я уже собиралась поспешить за уходящими одногруппниками, когда Ройнар ухватил цепко за руку.
— Да погоди ты. Я ведь тебя уже встречал, да? Но мне кажется, что ты изменилась. И все время чудится, что я тебя знаю, — он посмотрел чуточку растерянно, и на мгновение сердце защемило от давно, казалось, сгоревшего чувства.
— Какие-то проблемы? — Маэр в кои-то веки был серьезен.
За его плечом стоял Ниал, и прищур серо-стальных глаз не нес старшекурснику ничего хорошего.
— Никаких проблем, — покачала я головой. Ещё не хватало спровоцировать конфликт между курсантами. За это могут и сразу выкинуть из Академии с волчьим билетом, — вот курсант обознался, честно говоря, даже не припомню, чтобы мы встречались.
Главное — сделать бесстрастное лицо. Увы, но, похоже, Ниала было так просто не обмануть. Проклятая связь все равно продолжала усиливаться на каком-то невероятном уровне тонких материй, позволяя нашей энергетике резонировать. Неудивительно, что он ощущал мои эмоции, особенно, самые яркие. А уж мой дар в чтении чужих чувств только возрастал, начиная становиться головной болью. Порой от чужих эмоций просто начинала раскалываться голова.
— Раз никаких — пошли, — Ниал почти бесцеремонно ухватил меня за локоть, — прошу прощения, но нам нужно спешить на пару, она в другом корпусе, — заметил без всякого сожаления.
Мы ушли, но взгляд Ройнара ещё долго жег спину. Во рту почему-то чувствовалась горечь.
— Похоже, у тебя появился поклонник, — хмыкнул Нарроу, но глаза изийца оставались серьезными.
— Глупости говоришь, — отрезала, уже прикидывая, удастся ли сегодня не сдохнуть на тренировке.
За прошедшие месяцы я выкладывалась так, что порой меня на руках оттаскивали в лазарет. Там врачи ругались, делали массаж, прозванивая каждую мышцу, проводили процедуры — и под честное слово (заведомо невыполнимое) так больше себя не истязать, отпускали. До следующего раза. Хорошо ещё, преподаватели привыкли здесь вытягивать из даже слабейших на вид курсантов все, на что они способны, и каждому рассчитывали индивидуальную нагрузку.
Тело мало-помалу наливалось силой, препятствия брались, простейшие умения пси росли.
Нельзя было сказать, что что-то из занятий мне не нравилось — здесь просто не было ничего лишнего. Любой, кто умеет учиться и воспринимать информацию — обучится. Но главным открытием стали полеты. Пусть пока на тренажерах, пусть в виртуальной реальности, но… Я впервые позавидовала ар-ани, которые летали на собственных крыльях. Раз ощутив эту свободу в космосе — от неё уже невозможно отвыкнуть.
— Опять мечтаешь? — Веселый голос Каори вырвал из задумчивого состояния.
Как всегда — растрепанный, с залихватски-косой челкой, раскосыми глазами и широкой улыбкой на лице.
Внешность, как никогда, обманчива. Айнар умен, жесток и расчетлив. Наверняка и “дружил” он с нами тоже из особого расчета. Правда, какого — не признается же.
— Не мечтаю, а пытаюсь понять, — я наконец-то зацепилось за то, что занозой сидело в сердце и беспокоило, — какова вероятность того, что едва знакомый старшекурсник будет, я бы сказала, чересчур навязчив....
Я коснулась пальцем рукава, за который меня пытался ухватить Райнар. Будь я человеком — ничего бы не почувствовала. Но, что бы ни делал со мной ар-ани, это действительно изменило меня навсегда. И теперь чужой механизм ощущался зудящей кожей, раздражая. Но вслух посреди коридора я этого сказать не решилась.
Только Ниал понял без слов. Наклонился, чуть не утыкаясь в руку носом. Ноздри раздулись.
— Я понял, — коротко ответил, выпрямляясь, — пока это не опасно… под кожу не проникнет. Позже разберемся. Не сейчас.
Маэр и Каори напряглись одновременно, как гончие, почуявшие след. .
— Здесь творится что-то интересное…
— Определенно весьма интересное, — добавил Най.
— Думаю, нам стоит как-нибудь побеседовать с этим курсантом, — продолжил Маэртон.
В этот момент черные глаза полукровки вспыхнули, оживляясь,
