тело и в одно и тоже время, так что не стоит даже развивать эту тему. Самое опасное из того что может произойти, это, если твоя психика не выдержит. Когда я предложил тебе путешествия во времени, я ведь не просто так спросил тебя о том, насколько ты психически устойчив. В прошлом, с тем телом, которое ты там займёшь, может произойти всё что угодно. Если честно, я бы сам не отказался попасть в прошлое, но моё старое сердце не позволяет. Полученный болевой шок я элементарно могу не пережить. У тебя был только этот вопрос или еще есть?
— Да, в общем-то, больше вопросов нет, есть просьба. Можете как-то на наших докторов надавить, чтобы они сняли с меня ограничения? Я здоров и чувствую себя прекрасно. Что касается того психического расстройства, которое ваш «псих» у меня нашёл, оно было однодневным. Не каждый же день видишь, как ради тебя кто-то жизнь отдаёт. Да, я не знал этих людей, но сам факт их смерти ради меня оказался мощным ударом по психике. Сейчас я от этого всего отошёл и готов снова отправиться в прошлое.
— А если тело снова окажется женское?
— Да, плевать, переживу как-нибудь, тут главное, чтобы оно ненадолго в мои руки попало. Я это образно говорю, разумеется, — пояснил я, чтобы он не подумал ничего другого.
— Хорошо, завтра попробую переубедить Харитоновича, но без гарантии что получится. Его прислал полковник Грачёв, поэтому я тут мало что могу.
Полдня я просидел в лаборатории на стуле, ожидая, когда в расставленные Фёдором сети попадётся очередная нить времени. До обеда, как говориться, даже поклёвки не было и в итоге Михалыч решил сделать небольшой перерыв.
— Война — войной, а обед по расписанию! — заявил Гена и отключил питание всей лаборатории кроме компьютеров. Поиск нитей продолжится в автоматическом режиме и если что-то появится на горизонте, Федору об этом станет известно моментально.
— Лёх, ну, серьёзно, ты там хоть эту девку то вдоволь успел потрогать? — спросил Гена шепотом, когда подошёл ко мне.
— Да, успокойся ты, всё я успел, можешь считать, что оторвался по полной! — сказал я, чтобы он наконец-то от меня отстал.
— Молодец! Эх, мне бы на твоём месте оказаться, я бы там — УХХХ! — чего он там ух, он не успел сказать, к нам Настя подошла.
— Ты обедать, где будешь, с нами или у себя в комнате?
— У себя, хочу в спокойной обстановке жевать, без приколов в свой адрес, — тихо сказал я, показав глазами на Гену.
Сразу после обеда решил в лабораторию не ходить, я просто так сидеть могу своей комнате. Через два часа не выдержал одиночества и всё-таки отправился в лабораторию, чтобы определиться с дальнейшими действиями. Если там снова ничего не поймали, поеду домой самостоятельно, не дожидаясь, когда меня Настя отвезёт.
Приоткрыв дверь в лабораторию, просунул туда голову, решив, что так меня не заметят и я смогу потом тихо свалить домой. Плану было не суждено воплотиться в жизнь, Михалыч словно ждал моего появления.
— Заходи Алексей, у нас тут есть определенный прогресс, Фёдор поймал наконец-то хоть что-то, — сказал дед, неторопливо просматривая показания аппаратуры. — Фёдор, что у тебя?
— Пока норма, держится хорошо, до завершения работы тестовой программы осталось семь минут.
Я сразу же поспешил к креслу, хотелось посмотреть со стороны, как происходит сам момент перемещения сознания. Мой дублёр уже сидел в кресле и на его тело Михалыч закреплял последние датчики. Борис стоял рядом, глядя на свой монитор с какими-то явно медицинскими показаниями. Настя суетилась возле пары этажерок с аппаратурой. Короче говоря, все были при деле, только я сейчас стоял в стороне, стараясь никому не мешать даже словом.
— Всё, можем начинать отсчёт, — услышал я голос Фёдора.
— Борис, что у тебя? — спросил Михалыч, не глядя на него.
— Пока без отклонений, пульс немного высоковат, но это вполне объяснимо, в первый раз всё-таки.
Вскоре начался обратный отсчёт и, мне казалось, что все даже дышать перестали. Я внимательно наблюдал за своим дублером, который сейчас замер словно его заморозили.
Через несколько секунд в полной тишине лаборатории, раздался просто душераздирающий вопль.
— АААА! НЕЕЕТ! — Антон задергался, пытаясь порвать прочные удерживающие его в кресле ремни.
— Возврат сознания, нить пока удерживается, — послышался спокойный голос Фёдора.
— Что случилось? — одновременно спросили Михалыч и Борис.
— АААА! — снова закричал Антон, продолжая попытки освободиться.
— Смотри на меня, с тобой всё в полном порядке, это реакция твоего сознания, — пытался докричаться до Антона Борис, но тот его не слышал и продолжал пытаться встать с кресла. — На меня смотри! — Борис повысил голос, но это ни к чему не привело.
— Вколи ему, что ты там обычно держишь наготове, — сказал Михалыч Борису и посмотрел на меня. Я делал вид, что просто наблюдаю и никакого участия в процессе успокоения Антона принимать не собираюсь. Через несколько секунд после укола какого-то сильного успокоительного препарата Антон перестал кричать и стал похож на сильно пьяного человека. Он перестал пытаться встать с кресла, зато стал что-то говорить, вот только его никто не понимал.
— На сегодня он больше не пилот, — сказал Борис Михалычу, при этом махнув на пациента в кресле рукой. — Можете сворачиваться, второй попытки уже не будет.
— Подсунули, хрен пойми кого, а ещё хотят, чтобы был результат, — сказал Михалыч скорее самому себе, так как мы все были не причастны к выбору нового исследователя истории. — Алексей, а ты как себя чувствуешь? — неожиданно спросил он меня.
— Нормально, а что? — ответил я, прекрасно поняв к чему такой вопрос. Это понял, не только я, но и Борис с Настей, так как они находились рядом.
— Михалыч ему же запрещено, с меня потом шкуру живьём снимут, если я его допущу, — сказал Борис, стаскивая с кресла практически отключившегося Антона.
— А у нас что есть ещё один исследователь? Напомню, что их у нас только двое, точнее один, у этого психика оказалась нестабильной.
— Михалыч, ты как хочешь, но я в этом не участвую, — заявил Борис.
— Алексей, рискнёшь?
— Без проблем, но только одно условие,
