— Мы сделали четыре прыжка. Остался последний. Я корректирую расчеты, — сухо доложил Марк.
— И долго намерен этим заниматься?
— Осталось чуть-чуть. Минут через тридцать продолжим движение, — пообещал Крысобой.
— А где Рената?
— Решила прилечь. У нее разболелась голова. Устроил ты нам тут веселую жизнь на старте. Я думал — концы отдадим. Все к тому и шло. А смотри-ка — выкрутились!
Отлепился от кресла и распрямился. Тело ныло.
— Пойду навещу Ренату, — сообщил я.
— Только не переусердствуй, а то оборону держать будет некому! — сострил Крысобой.
Я не обратил на его реплику внимания и покинул рубку.
Пассажирские каюты располагались на восьмом ярусе, над сектором управления. Добраться туда можно было лишь на лифте. К нему и направился.
Я пребывал в рассеянном состоянии, витая мыслями в пустоте. То есть думал ни о чем и обо всем одновременно. Поэтому и пропустил удар в голову. На мой крепкий череп обрушился свод небес. Я покачнулся, припал на одно колено, но выстоял. Из рассеченного затылка заструился ручеек крови. Высвобожденная стихия рвалась наружу, почуяв свободу.
Я выпал из оцепенения. Хотел было подняться, чтобы узнать, кто тут такой храбрый, но новый удар низверг меня на прежнее место. Я покачнулся и стал медленно заваливаться на правый бок. Я считывал окружающую картинку, оценивал положение вещей, но на действие сил не осталось.
Я увидел человека, который стоял в нескольких шагах от меня. Он держал в руках обломок металлической трубы, которую неизвестно где ему удалось выкопать, и замахивался для нового удара… Похоже, господин хороший вознамерился расправиться со мной окончательно!
Я попытался ускориться, но двигался слишком медленно. Третий удар я принял на руку, вместо головы. Кость левой руки треснула. Я услышал хруст, и это меня немного взбодрило. Заскрежетав зубами, я взвился на ноги и устремился к обидчику.
Я никак не мог определить, кто он. Видел его лицо, но мозг отказывался идентифицировать картинку. Опасность, подкравшаяся ко мне слишком близко, затуманила сознание. Только одна задача занимала меня — СПАСТИСЬ. И я приступил к ее исполнению.
Одна рука выбыла из строя… Хорошо хоть левая. Мертвой плетью она повисла вдоль туловища… Вторая рука обратилась в смертоносный вихрь. Я рисовал ею восьмерки, уклоняясь от вьющейся возле меня трубы. Меня хотели убить, но кто мог желать моей смерти в открытом, к тому же плохо исследованном секторе космоса на защищенном от проникновения извне корабле?.. Две версии: кто-то из своих (кроме меня, Марка и Ренаты, коих можно сразу со счетов списать, поскольку если это кто-то из них, то тогда мне лучше погибнуть, на борту находились лишь Скарандаки и Трезубец), либо пока «Арго» находился на базе Джантшун на борт успел проникнуть враг. Вспомнив, что борт охранял Скарандаки, вторую версию я отмел. И тут же нашел обидчика: Трезубец, захваченный нами контрабандист, пожелавший последовать за нами на Землю. В чем фишка? С чего бы это вдруг контрабандист, имевший неплохой бизнес на родной планете, где жизненные устои и философия проповедовали ограниченность вещного мира, сорвался с места и пожелал путешествовать? Тоже мне Васко да Гама нашелся! Магеллан доморощенный! Афанасий Никитин подгорного разлива! Руаль Амундсен скал! Капитан Крузенштерн — человек, понимаешь, и пароход в одном флаконе!
Стало быть, это Трезубец — других версий нет… Мысль разрушила пузырь непонимания, возникший после первого удара по голове, и я узнал нападавшего: точно — Трезубец… Вот ведь нехороший человек! За него еще Крысобой поручился…
Трезубец махал железкой, как сачком для ловли бабочек, — без проблем и видимых признаков усталости. Будто он полжизни только тем и занимался, что насекомых по полю металлической трубой гонял! А вот я начал выдыхаться. Сломанная рука и разбитый затылок оптимизма не добавляли, а лишь высасывали по крохам остатки энергии.
Подгадав под очередной замах, я сделал рывок. Поднырнул под трубу и оказался вплотную к Трезубцу. Здоровой рукой ударил в грудную клетку — сильно, но не смертельно.
Трезубец побледнел, кашлянул и потерял инициативу. Труба отвалилась на сторону, но из рук он ее не выпустил. Отпрыгнув от меня на несколько шагов, он часто-часто задышал, восстанавливая сбитое дыхание. Его глаза были налиты кровью. Он выпускал из ноздрей пар, словно бык на корриде.
Я пытался найти выход. Мозг настойчиво бомбардировали тревожные сигналы от сломанной руки.
Каждое движение причиняло боль — все более сильную и настырную. Я нейтрализовывал ее, как мог. Пока передо мной ополоумевший Трезубец, на жалость к себе и лечение времени нет…
Он напал вновь. Устремился ко мне, замахиваясь для удара, с шумом выдыхая из легких воздух.
Я упал на пол, подкатился под него, уходя от удара, и пробил кулаком по почкам. Трезубец оторопел, чем я и поспешил воспользоваться, развивая оборонный успех в наступление. Я ухватился здоровой рукой за трубу и дернул ее на себя. Рывок получился сильный. Труба с легкостью покинула руки Трезубца, но и в моей не задержалась — отлетела в сторону, звякнув о стену.
Трезубец взревел, потеряв свое оружие. Кинулся ко мне, ловко ушел от моей правой руки и вцепился в левую. От нахлынувшей боли я закатил глаза. А он все сильнее крутил мою руку, доламывая ее. Я увидел, как из-под кожи проклюнулась белая кость, словно личинка из кокона. Я не был в состоянии сопротивляться. Боль не отпускала мой разум. Она переполнила чашу терпения, грозя выплеснуться наружу.
Тогда я сойду с ума!
А Трезубец, видя мои мучения, все сильнее крутил руку…
Когда я почувствовал, что конец уже близок, вдруг наступило облегчение. Боль отхлынула. Мои глаза застили слезы. Я смотрел на мир сквозь пелену соленой влаги, различая лишь очертания предметов и мертвых металлических стен.
Трезубец качался на ногах, словно танцор, принявший огненной воды непосредственно перед выступлением. Изо рта текла кровь. Глаза были неимоверно расширены. Я не видел их выражения — только провалы.
Проморгавшись и избавившись от слез, я обнаружил, что Трезубец держится на ногах последние секунды. Кровь мутным потоком хлестала из его рта. Он обмяк, но не упал. Что-то держало его. Я перевел взгляд на его живот и обнаружил металлическую трубу, которую он некоторое время назад использовал против меня. Ныне она торчала из его живота, служа одновременно осью, не позволявшей ему сойти с орбиты, и трубопроводом, через который исходила кровь.
Обмякший Трезубец был еще жив. Но вот труба дернулась вверх и ушла в сторону. Экс контрабандист взвыл от нечеловеческой боли.
Я увидел, что управляет трубой Марк Крысобой. Он выпустил ее, и Трезубец упал.
— Марк… — улыбнулся я облегченно. — Какими судьбами?
— Такими… — пробурчал он.
Идти я был еще в состоянии. Крысобой помог мне подняться, подставил дружеское плечо, и мы сделали первый шаг. Самый трудный… А сколько их до медотсека — о-е-ей!
Кое-как добрались. Марк помог мне лечь в ложе кибердоктора, наплясал на клавишах программу лечения и запустил ее. На меня сверху опустилась прозрачная крышка, протянулись жала датчиков, впились комариные иглы врачебных манипуляторов, приступая к работе. Они забегали по белой скале, проклюнувшейся сквозь кожу. Словно миллионы крохотных метелочек закружили, обмахивая поврежденную кость. Сначала было приятно. Но через некоторое время это стало раздражать — как расчесанный комариный укус.
Марк собрался уходить. В капсуле кибердоктора мне предстояло провести ближайшие несколько часов — пока организм полностью не восстановится. Его уход задержало появление Ренаты.
— Как он? — спросила она таким тоном, будто я ее не мог слышать.
— Порядок. Открытый перелом. Ничего серьезного.
— Что значит «ничего серьезного»! — возмутилась Рената. — С каких это пор вывороченная кость — ничего серьезного!
Не стесняйтесь, ребятки, моего присутствия! Что я в капсуле лежу — никого смущать не должно!
— Это твой протеже его изувечил? — продолжала полномасштабный наезд Рената.
— Ну, кто же знал, что он такую подлость учудит? — оправдываясь, развел руками Марк.
— Ты и должен был подумать обо всем! Предусмотреть, когда такого урода на борт брал!
— За всеми не уследишь.
— С чего он на Ларса накинулся? — немного успокоившись, спросила Рената.
— Ему, похоже, все равно было, на кого кидаться. Он ведь обиделся на нас. Мы ему весь бланманжет испортили. То есть авторитет пошатнули. Вот он обратно и не сунулся. Как так — его братьев порушили, а он за них горой не встал, наоборот, обидчикам служить подался?.. Может, и вправду сначала хотел на Землю отправиться. Да обида лютая совсем сердце разъела.
Ренату версия Крысобоя удовлетворила. Она наклонилась над прозрачным саркофагом. Увидев, что я внимательно наблюдаю за ней, закрыла глаза и коснулась поцелуем крышки капсулы.
