приготовила кашу с тушенкой, как давно мечтала. Она забыла купить соль, но то ли тушенка была сама по себе достаточно соленой, то ли она отвыкла от этого вкуса, только ничего восхитительнее ей до сих пор есть не приходилось. И Нинке, по ее словам, тоже.
Вечером Тедди сходила на вокзал и убедилась, что первая электричка идет в полпятого утра. Сразу взяла два билета, и с этими новостями она и вернулась к Нинке.
– В такую рань еще есть шансы, что многие поедут в сторону дач, – постаралась она успокоить нервничающую подружку. – А вот в сторону города – вряд ли. Мы бы даже до самого города добрались, но, боюсь, тогда мы столкнулись бы с людьми уже там.
– Нет-нет, мне нравится идея доехать до середины пути, – немедленно согласилась Нинка. – Если вы, принцесса, уверены, что вашей магии хватит, чтобы меня никто не заметил.
– Я уверена в своей магии. – Тедди врала, и они с Ниной знали это, но обсуждать не собирались.
Вместо этого девочка завела будильник на телефоне, и подружки легли спать. Нинка отказалась ночевать в «драконе», снова оставшись снаружи. Уговаривать Тедди ее не стала, и этой ночью она спала спокойно и крепко, так что звонок будильника стал для нее неожиданностью.
– Ладно, пора, – пробормотала Тедди сквозь зевок и выползла из палатки.
Больше всего она боялась, что Нина снова куда-то исчезнет, но мышь была на месте и вовсю умывалась лапками, заодно причесывая усы. Говорить ей о том, что вся эта красота скроется под маской, Тедди не стала. Они быстро позавтракали и принялись собираться. Часть оставшейся еды Тедди сложила в мышиный рюкзак, чтобы он не выглядел таким уж пустым, а после этого принялась наряжать подругу.
Хвост пришлось подвязать ремнем, а плащ плохо застегивался внизу, но в остальном идея была просто потрясающая, и шагов этак с десяти-пятнадцати Нинку можно было спутать с толстым, неповоротливым рыбаком. Большего им и не нужно было.
Конечно, Нинка жаловалась на сапоги, но семенила в них довольно быстро, и на вокзал они успели как раз вовремя, чтобы забраться в электричку.
– Тут странно пахнет, – бормотала себе под нос Нинка, сжавшись на сиденье тронувшейся электрички. – И оно движется. И пахнет. И движется все быстрее! Зачем оно издает такие звуки?
Тедди, убедившись, что в их вагоне и соседнем нет ни одного человека, лишь закатила глаза. Успокаивать Нинку не было никаких сил, как и необходимости. Похоже, это нервное бормотание было нужно мыши для того, чтобы не вопить в голос, и мешать ей девочка не собиралась. Ей куда важнее было уследить за тем, чтобы Нинка не выдала себя. Людей в электричке было совсем мало, но и этих хватит, если мышь начнет метаться по вагонам без плаща и маски. Нет уж, пусть лучше сидит и бормочет, что ей хочется. Ехать-то всего полтора часа!
И, не обращая больше внимания на глухо бормочущую Нинку, Тедди прильнула к стеклу, вглядываясь в знакомые пейзажи, пролетающие за окном. Удивительное дело, она ехала в другом направлении меньше месяца назад, а казалось, будто прошла целая жизнь. Еще одна. И она, Тедди, стала совсем другим человеком. Настолько другим, что уже уверенности не было в том, что человеком.
«И все-то ты врешь, – мысленно упрекнула она себя. – Давно ты поняла, что не такой уж человек, так, серединка на половинку. Зато трусиха на все сто процентов, вот и боишься себе в этом признаться, тянешь мышь за хвост!»
Стало легче. Тедди даже не занервничала, когда на следующей остановке – и что за поселок такой, кроме водонапорной башни и не видать ничего! – в вагон зашли двое пассажиров, мама с дочкой лет пяти. Похоже, укрытая с головой капюшоном Нинка не вызвала у матери девочки никаких добрых чувств, потому как она торопливо прошла в другую часть вагона, где и расположилась вместе с дочерью.
К чему Тедди не была готова, так это к тому, что любопытная малышка проявит к ним интерес. Конечно, находясь в другом конце вагона вместе с бдительной матерью, пытающейся отвлечь ее видами за окном, она не могла всерьез взяться за них и напугать Нинку, но ее звонкий голосок разносился на весь вагон, и не нужно было обладать чутким слухом мыши, чтобы слышать каждое слово.
– Мама, а зачем дяденька в перчатках? – И, не дожидаясь ответа, тут же задавала следующий вопрос. – А почему он прячется?
– Дяденька не прячется, – нехотя отвечала мама. – Он устал. Едет с рыбалки. Рыбку ловил.
– Я люблю рыбку! – тут же заявила девочка. – Можно я спрошу дяденьку, поймал он золотую рыбку или нет?
Вот тут Тедди пришлось удерживать Нинку на месте, чтобы перепуганная мышь не принялась метаться в попытке найти выход и сбежать в другой вагон.
– Дяденька хочет отдохнуть, – не согласилась мать, крепко удерживая малышку на месте.
Тедди не сомневалась в ее силах, но все-таки подхватила Нинку под лапу и потащила в другой вагон, где дремал укрытый газетой старик. Этот, по крайней мере, не питал интереса к соседям по вагону, и Нинка наконец могла успокоиться.
– Что это было? – из-под маски глухо спросила мышь, когда сумела унять дрожь в лапах и удочка перестала ходить ходуном. – Вот это маленькое?
– Ребенок. – Тедди покрутила головой. – Ты разве никогда не видела детей?
– Где? – ответила вопросом на вопрос Нинка. – Люди в нашем мире сами редко выходят в лес, да я и не была среди разведчиков. Единственный раз взяли на серьезную миссию, когда мы вас с принцем Дмитрием… кхм…
– Едва не съели, – любезно подсказала Тедди, ожидая, что подруга начнет жарко оправдываться и позабудет про свое беспокойство. Но та лишь горестно вздохнула, подтверждая самые серьезные опасения девочки.
– А мышат тоже матери раньше времени не показывают обычно, – продолжила Нинка. – Растем же мы быстро, хоть и живем долго. Годовалая мышь уже вполне взрослая, только глупая еще. А потом много-много лет совсем не меняемся.
– Нинка! – Страшная догадка пронзила Тедди. – А тебе сколько лет?
Больше всего она боялась, что услышит что-то вроде «пять лет» или «три года». Но вот чего она совсем не ожидала, так это того, что подружка застенчиво произнесет:
– Тридцать четыре. Я только на два года младше ненаследного короля Алисо.
– Сколько? – просипела Тедди, пытаясь сообразить, с чего и когда она решила, будто Нинка ее ровесница. Или она просто не задумывалась об этом? Что же, это звучало здраво.
– Очень тяжело расти в одно время с ненаследным принцем, – словно не слыша вопроса, пожаловалась Нинка. – Надо быть очень
