напугана, чтобы даже вздрогнуть. Он улыбнулся, внешне невозмутимый, как будто ожидал такого поведения. Не говоря ни слова, он осторожно поднял ее на руки и направился обратно в свою крепость, вверх по лестнице в спальню.
— Отпусти меня, — взмолилась она. — Я умру здесь.
— Нет. Ты не умрешь здесь. Твоя смертность стоит на месте, пока ты в моих владениях. По сути, теперь ты будешь жить вечно.
Его легкомысленный ответ ошеломил ее и заставил замолчать. Он двигался по длинному коридору так же легко, как только что объявил, что она теперь бессмертна.
— Ты это серьезно?
— Конечно. Вот почему я хотел привести тебя к себе домой. На земле твоя жизнь была бы слишком короткой, мгновение во времени, твоя красота увяла бы слишком быстро. Здесь, — он остановился перед своей спальней, глядя вниз нежным взглядом, — ты можешь быть моей королевой вечно.
Кэтрин никогда не падала в обморок, но от этого нового откровения у нее закружилась голова. Он не отнес ее на кровать, как она боялась, а положил на ковер в углу рядом с бархатным диваном.
Он опустился на колени и произнес странные слова на языке, которого она никогда не слышала, держа ладонь в футе над полом.
Черный туман поднялся с ковра, обвился вокруг его запястья, затем вытянулся в линию, затвердев в черный железный кол. Он продолжал петь. Еще больше черного дыма вырвалось из его ладони, обвивая железный кол и образуя зигзагообразную форму цепи с круглой манжетой на конце. Кэтрин в шоке уставилась на него, не понимая назначения этой демонической магии, пока он не защелкнул наручник на ее запястье и не встал над ней.
— Ты приковываешь меня здесь? — спросила она, гремя цепью и туго натягивая ее. — Как животное!
— Это для твоей же безопасности, миледи. Опасность лежит снаружи, за моими границами.
— Перестань называть меня так! — истерично взвизгнула она, и теперь слезы лились рекой. — Я не твоя леди. Я не твоя! — Она икнула от рыдания. — Джордж придет за мной. Он так и сделает.
Прекрасный принц демонов присел на корточки, выражение его лица было таким же терпеливым и спокойным, как всегда.
— Он никогда не придет за тобой. Как только ты осознаешь и примешь эту истину, ты сдашься мне. И я сниму цепи.
С этими словами он встал и снова оставил ее одну.
Она рухнула на пол, позвякивая цепью, и плакала горькими, горячими слезами, пока усталость и сон не овладели ею.
Глава 25
Кэтрин
Время шло. Она не могла быть уверена сколько она уже здесь находится. Дни? Недели? Несмотря, на то что у нее в комнате было узкое окно, которое было скрыто за тяжелыми золотыми шторами, свет от них почти не менялся. Не было солнца, которое могло бы взойти и осветить этот преисподней мир. Единственный сверхъестественный свет окрашивал бескрайние леса в цвет фуксии, затем в фиолетовый, а затем в самый глубокий темно-синий, на протяжении всего дня. По крайней мере Кэтрин думала, что это был день. Она действительно не понимала здешнее движение времени.
Ее освобождали от цепей в уголке библиотеке раз в день, когда Лори приходила налить ей ванну и помочь привести себя в порядок. Дамас пришел в первый день после ее неудачной попытки побега. Тогда она бросила книгу ему в голову, он посмотрел на нее без всякого выражения, а затем тихо вышел из комнаты. С тех пор он не возвращался.
Его поведение озадачило ее. Она ожидала увидеть тирана, злодея, чудовище. Но то, что она видела вызывало недоумение.
Лори доставляла еду три раза в день, набор еды всегда состоял из прекрасного выбора жаренного мяса, ароматных овощей с травами, выпечки, хлеба с джемами, пирожных и обжигающе горячего чая. Все это напоминало ей о жизни, которую она оставила позади. Она представила, как Дамас ежедневно отправляется в мир людей за ее мирскими удобствами, чтобы попытаться сделать ее счастливой.
Она была несчастна. За гранью несчастья. Она могла разразиться приступами рыданий вообще без какой-либо на то причины. Она дергала цепочку до крови на запястье, зная, что не сможет ее разорвать. Манжета сжималась только сильнее, когда она пыталась сопротивляться. Когда это происходило, Лори промывала рану на запястье, надевая наручник на другую руку, который был прикреплен к ее кровати. Кэтрин боялась, что Дамас присоединиться к ней там. Но он так и не сделал это. Его вообще никогда не было в ее комнате, после того случая.
Кэтрин оставляла все подносы с едой нетронутыми до третьего дня. Она начала читать, чтобы скоротать время, потому что, казалось, оно утекало как вода, сквозь сито. Она читала экземпляр «Убеждения» Джейн Остин, чувствуя схожие грани с Энн Эллиот, которая была разлучена со своей любовья на долгие годы, когда он снова вернулся в ее жизнь. И после стольких лет их любовь осталась сильной и верной.
— Джордж придет за мной, — прошептала Кэтрин, взглянув на поднос с едой, когда у нее заурчало в животе. Это был момент, когда она решила жить, оставаться сильной и быть терпеливой.
Но день сменял день, а затем другой приходил ему на замену, а ничего не изменилось. Распорядок дней был один и тот же, пока она не потеряла счет дням, если вообще можно было считать это время днями. Никаких контактов, кроме как с Лори она не имела. Та же больше не смотрела на нее с сочувствием. Она так же, как и каждый день до этого приходила с подносом еды, помогала ей с ванной и одеждой, постоянно принося новое одеяние, после чего не сказав ни слова покидала ее покои. Она была похожа на призрака или сама Кэтрин все больше его напоминала.
Стоя перед длинным зеркалом, она любовалась новейшим платьем, лиф которого был расшит крошечными бутонами роз, с пышной юбкой. Очевидно Дамас подбирал для нее гардероб, отправляясь в Лондон, возможно, даже к ее собственной портнихе, насколько она могла это предположить.
Глядя на свое отражение, она пожалела, что не готовится к балу, так как она сильно похудела и была очень бледна. Она так мечтала спуститься к экипажу, который увезет ее подальше от сюда. В ее воображении возникли звуки оркестра, ведущего танцоров в вальсе.
Вальс.
Джордж.
Она снова зарыдала, тоскуя по нему, она рыдала до тех пор, пока ей не показалось что ее сейчас просто разорвет на части.
Одиночество вцепилось в нее когтями, как печальный маленький зверек, который притаился и зарылся глубоко внутри, напоминая ей, что она здесь
