— Невероятно! Ты чего так долго задержался? Они могли меня убить.
Рамирес пожал плечами. Горец мог и не говорить ему о посланцах Катано. Учитель давно догадался, что ученику пришлось драться. Ясно, что сразиться Мак-Левуду пришлось с двумя соперниками. Энергии хватило на материализацию его, Рамиреса, после долгих лет отсутствия. Обо всем Санчес догадался еще в театре. Ну, и совсем уж элементарно вычисляется, кто победил в бою. Ведь Горец жив, а его соперников нигде не видно.
— Не будь нелепым.
Внимание Рамиреса привлекла винтовая лестница, ведущая наверх. Учитель приятно удивился: Горец не забыл их первое жилище на Земле — деревянную башню с такой же аккуратно сбитой защитной лестницей. Проследив за витками ступенек, Рамирес с удивлением заметил затаившуюся наверху женщину. Незаметно подмигнув Конору, Санчес бросил вопросительный взгляд на нее. Мак-Левуд, обернувшись по направлению взгляда Учителя, усмехнулся. Рамирес явно предлагал размяться в тренировочном бою «покорение замка королевы». Давним, забытым повеяло на Конора из глубины столетий. Сколько раз в своей деревянной башне они начинали битвы за воображаемую красавицу, ждущую победителя наверху. Побеждал тот, кто первым наносил двадцать один бесспорный удар сопернику или быстреё добирался до верхних ступенек винтовой лестницы.
Только однажды Мак-Левуд выиграл партию у Рамиреса: когда тот предложил сразиться за обладание Хезер.
— Ну что ж, сразимся!
Они застыли в стойках, символически скрестили мечи — и, понемногу наращивая силу ударов, пустились в фехтовальный перепляс. Очень скоро Конор вошел в заданный Санчесом темп разминки, азартно повторяя знакомые с детства позиции, обманы и отбивы. Кровь живеё потекла по жилам, мышцы уловили привычный ритм боя. Мак-Левуд кивнул Рамиресу.
Разминка закончилась, и оба закрутились в энергичных попытках достать соперника. Техническое мастерство позволяло безопасно вести азартную игру. Если удар проходил, меч послушно застывал в миллиметре от тела напарника, и Рамирес показывал счет.
Учитель, чувствовалось, не утратил свое прежнеё мастерство. Но Мак-Левуд с той поры, как не видел наставника, здорово прибавил. Если раньше бои обычно кончались с разгромным счетом, редко Конору удавалось «изобразить» более десяти ударов, то теперь схватка шла упорнее. В былые годы Горцу трудно давалось преодоление мертвого пространства, но теперь железные мускулы позволяли удлинять и выпад, и замах. Он часто доставал уходящего в третий эшелон Рамиреса. Избавился Конор и от вредной привычки при сближении стараться отбить клинок противника, который чисто психологически мешал ему. Борьба шла «укол в укол», и Рамирес одобрительно заметил:
— Ты помнишь почти все, чему я тебя учил!
Конор пожал плечами:
— У меня было много практики!
— Практика практике — рознь. Дело не только в опыте. Важно, какой опыт.
По блеску в глазах Рамиреса Мак-Левуд догадался, что тот сейчас выкинет один из своих коронных фокусов. По движению ног, по мягким полуотводам меча Конор сразу понял, какая именно западня ему готовится, и внутренне усмехнулся. В попытках разгадать секрет «капкана» Рамиреса Мак-Левуд провел не один спарринг, и теперь отлично понимал, почему всё и всегда попадались в ловушку.
На атаку противника Санчес как бы шарахался в испуге, отклоняя назад голову и туловище, в то время как рука с оружием оставалась вытянутой вперед. Создавалось ложное ощущение, что Рамирес чуть отступил, и нужно удлинять атаку, чтобы все-таки достать его. Нападающий начинал подбирать ногу, готовя новый выпад — и эта заминка соперника давала Рамиресу выигрыш во времени. Он всегда отлично использовал свой шанс.
Учитель опережал противника не потому, что делал контратаку быстрее, а как раз наоборот — позже, чем ожидалось. Просто пугливое шарахание вызывало ответное замедление у соперника. Не зная секрета, Мак-Левуд первый раз столкнувшись с ловушкой, решил, что во всем виновата его медлительность. Конор стал бросаться в атаку быстреё — и всё глубже проваливался в защите Рамиреса.
Открыв секрет ловушки, Конор нашел и противоядие. Обычно атаку начинают из основной стойки прыжком, уже в полете выдвигается вперед стоявшая сзади нога. После приземления на эту ногу надо «затягивать» атаку небольшой пробежкой. Получалось, что удар наносится из положения, когда ноги скрещены. Он теряет силу и инерцию, требуя перестройки для дальнейших действий. Горец отработал другое начало атаки «стрелой», и теперь решил проверить его на Рамиресе.
Он начал с выпада ногой, стоящей спереди. Резко притопнув и набрав инерцию, Конор перешел в бег. Этим он выиграл требуемые полтемпа — и буквально расстрелял ударами уходящего Рамиреса. Тот в паузе на пальцах показал счет: Мак-Левуд вел 18:17.
Учитель восхищенно покачал головой, потом неожиданно вытянулся в прыжке, достал-таки Мак-Левуда. Меч от удара Санчес удержал, но по инерции влетел в месиво металлических труб. Растерянно улыбаясь, Рамирес застыл, зацепившись за крючок на одной из колонн:
— Это что?
Мак-Левуд усмехнулся. Учитель имел неосторожность застрять в «Стальной конструкции» Герица.
— Это скульптура…
— Это скульптура?
Удивлению Рамиреса не было предела, он с интересом стал разбираться в мессиве прутьев и труб. Потом Санчес попытался освободиться и ненароком сбил дощечку с подписью. Учитель поднял упавший указатель и прочитал: «М. Гериц. 1952–1953 гг.». Расшифровав надпись как «Мак-Левуд Горец», Учитель едва не лишился дара речи:
— Если это скульптура, то ты действительно нелеп. Конор усмехнулся и помог Санчесу выбраться из «конструкции». Они снова закружились в грозном вихре. Оставалось по три укола до окончания боя. Оба снизили темп и успокоили дыхание. Беготня затягивалась. С трудом каждый из соперников набрал еще по очку.
Конор решил применить прием, освоенный им на Земле и наверняка незнакомый Рамиресу. При попытке Учителя атаковать он вдруг завертелся на месте, как волчок, быстро сделав два оборота вокруг собственной оси. Как и ожидал Мак-Левуд, Рамирес растерялся. Горца научили этому фокусу французы. Секрет был прост: психологически сопернику по тренировочному бою тяжело заставить себя рубить вращающегося противника, возникает рефлекторное торможение, оружие опускается к ноге. Напарник ждет, когда прекратится вращение. Рамирес, как и предполагал Мак-Левуд, застыл. Остановив «волчок», Конор отбил клинок и рубанул со всего размаху.
Рамирес, используя последний шанс выиграть партию, бросился к лестнице. Мак-Левуд почувствовал, что не желает проигрывать ни за что на свете. Как лев, бросился он на соперника, заставил его остановиться. Отбивая град ударов, Рамирес оступился. Тут же его шею к ступенькам прижал острый клинок. Мак-Левуд выиграл игру — второй раз за всё время.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
