— Да, да, ты права, дочка, — рассеянно отозвался Хоанг, задумавшись вдруг о чем-то. — Слов для Виена будет мало. И насчет Уоррела ты права. Он догадается... И об этом я думал в машине.
Хоанг резко поднялся с кресла:
— Поехали.
— Куда?
— К Виену.
— Но...
— Поехали, — твердо сказал Хоанг. — Я нашел выход. Нам только нужно опередить Уоррела.
Где-то в глубине души Хоанг все-таки надеялся, что записку написал Виен. Но на всякий случай он продумал еще и запасной вариант.
Через пятнадцать минут они уже находились перед домом, в котором жил Виен.
— Вы уверены, что сможете найти с ним общий язык? — спросила Лан, когда они поднимались по лестнице.
— Мы сделаем это вместе.
— Он не послушает нас.
— Мне уже нечего терять. Иначе Смелого завтра возьмут в «Виньлое».
Хоанг нажал кнопку звонка.
— Отец? — удивленно спросил Виен, открыв дверь. — Лан?
Он отступил в сторону, пропуская поздних гостей. Все трое прошли в комнату. Виен повернулся к отцу. В его глазах сверкнул недобрый огонек, черты лица стали жесткими. В упор глядя на Хоанга, он спросил:
— Что вам нужно в моем доме?
— Виен, как ты разговариваешь с отцом? — возмутилась Лан.
— Подожди, Лан, — чуть мягче произнес Виен. — Я хочу выяснить, что этому человеку нужно от меня. Ты, видимо, не знаешь, что он вьетконговец и что он убил мою мать.
«Кажется, успел, — облегченно подумал Хоанг. — Уоррел еще не звонил».
Он все моментально понял. Не Виен написал ему о встрече Шона с Уоррелом. Письмо подготовили в охранке. А из Виена хотели сделать подсадную утку. Но у них ничего не вышло: Виен не научился лицемерить.
— Ложь! — коротко бросил Хоанг сыну.
— Ложь? — переспросил Виен, прищурившись. — Вы будете отрицать, что вы — вьетконговец? Не надейтесь, я не поверю.
— Нет, этого я отрицать не буду. Но я буду отрицать, что убил Лан.
— Кого? — непонимающе наморщил лоб Виен.
— Настоящее имя твоей матери — Лан, а Фам Тху — псевдоним. В партию мы с ней вступали вместе двадцать лет назад. Так называемым агентом майора Туана она стала по заданию подполья. А убил ее мой брат. Он состоял в нашей группе и оказался провокатором. Я только что застрелил его.
Увидев, что Виен пришел в замешательство, Хоанг решил перейти в атаку.
— Я отвечу на вопрос, что мне нужно в твоем доме, — сказал он. — Но сначала я хочу задать вопрос тебе. Майор Туан дал тебе указание убедить меня в том, что ты сочувствуешь вьетконговцам?
— Какое это имеет значение? — хмуро спросил Виен.
— Да или нет?
— Предположим, — неохотно отозвался Виен.
— Почему же ты не выполнил его приказ?
— Это неважно.
— Неважно так неважно, — согласился Хоанг. — А теперь я скажу, зачем мы с Лан здесь.
Виен медленно повернул голову к Лан:
— И ты... тоже с ним?
— Да, Виен. Я — с коммунистами.
— Значит, он уже успел тебя обработать? — покривился Виен.
— Уже три года я состою в подпольной студенческой группе.
— Та-ак. И что же вы от меня хотите? Судя по этому, — Виен кивком головы указал на перевязанную руку Хоанга, — вы участвовали в какой-то перестрелке. И теперь хотите, чтобы я спрятал вас у себя или помог добраться до какого-нибудь безопасного места: ведь на улице комендантский час. Я угадал?
— Нет, — ответил Хоанг. — Тебе звонил сейчас Уоррел?
— А при чем здесь Уоррел?
— Это он ранил меня.
— Вот оно что! — Виен снова повернулся к Лан: — Значит, ты участвовала в покушении на собственного отца? Кто же после этого убедит меня, что у коммунистов есть что-либо святое?
— Есть, Виен, — сказала Лан. — Родина — вот самое святое, что есть у каждого человека. Во имя родины я стреляла в своего отца. Он — враг моей родины.
Виен саркастически засмеялся:
— Родина, патриотизм... Слова. Пустой звук. Все одинаковы — и вы, и те, против кого вы воюете. Каждый умеет порассуждать о родине, о высоких идеалах. Но когда речь заходит о жизни, каждый выбирает жизнь. И желательно с тугим кошельком.
— Неправда! — воскликнула Лан.
— Неправда? — Виен удивленно поднял брови. — Ну почему же? Вот вы, например. Зачем вы пришли ко мне? Вы боитесь за свою жизнь после неудавшегося покушения. Вы пришли, чтобы я помог вам выжить. Что ж, я сделаю это. Для человека, которого я считал своим отцом... и для девушки, к которой я — чего скрывать? — неравнодушен. В отличие от тебя, Лан, я чту родственные отношения. Я спрячу вас у себя и ничего не скажу Уоррелу. Но завтра мы расстанемся. Навсегда.
— Нам не нужна твоя помощь, Виен, — горячо заговорила Лан, — твоя помощь нужна другому человеку. Его жизнь — в твоих руках.
— Вы хотите, чтобы я еще помог вашим сообщникам? — Виен покачал головой. — Нет, этого я не стану делать. Достаточно того, что я сделаю для вас, хотя это противоречит моим убеждениям и хотя вы — мои враги. Точнее, были ими. Сейчас вы подняли руки, и не в моих правилах добивать людей, молящих о пощаде. Сдавшийся враг вызывает только жалость — не больше.
Хоанг жадно ловил каждое слово сына, не вмешиваясь пока в разговор. Времени оставалось в обрез, и он хотел за эти считанные минуты хоть как-то убедиться, что не напрасно пришел сюда.
— Пойми, Виен... — начала Лан.
— Подожди, дочка, — остановил ее Хоанг и повернулся к сыну: — Мы пришли к тебе не для того, чтобы искать здесь убежища. Лан не нуждается в этом, потому что Уоррел видел только меня. А я...
В прихожей раздался телефонный звонок.
— Не надо подходить к телефону, — сказал Хоанг.
— Не волнуйтесь, — усмехнулся Виен. — Если это Уоррел, я ничего ему не скажу.
— Уоррел позвонит еще раз. И тогда ты ответишь ему, что я у тебя.
В глазах Виена мелькнуло удивление. Лан недоуменно посмотрела на Хоанга.
— Хватит шутить! — резко произнес Виен. — Я же сказал, что вы можете не волноваться за свою жизнь.
— Мне не до шуток, Виен. Уоррел обязательно позвонит еще раз. И ты ему скажешь, что я нахожусь у тебя.
Хоанг уже все обдумал и теперь говорит спокойно, неторопливо, не пытаясь угадать, какие мысли появляются в голове Виена.
— Тогда я не понимаю, зачем вы пришли ко мне? — сказал тот.
— Сейчас поймешь. У подполья оборвалась связь с нашим человеком, который работает там же, где и ты...
— Не хотите ли вы предложить мне восстановить эту связь? — на губах Виена вновь заиграла саркастическая усмешка.
— Давай договоримся, что ты не станешь перебивать меня, — твердо и властно произнес Хоанг. — Я скажу все, что хотел сказать, а потом наступит твоя очередь. Итак, вернемся к оборванной связи. Я восстановил ее. Очередная встреча намечена на завтра в кафе «Виньлой» в двенадцать часов. Вместо меня туда должен был пойти мой брат, потому что мне в «Виньлое» появляться нельзя. Час назад я узнал, что мой брат — агент Уоррела. И Уоррелу стало известно о завтрашней встрече. Я хотел застрелить обоих, но это мне не удалось. Тогда я вспомнил о тебе. Ты единственный, кто может предупредить нашего человека о грозящей ему опасности.
